Мосия, осознав, что не дышит, судорожно втянул воздух. Пот покрывал его лоб мелкими бисеринками, его била крупная дрожь, и он никак не мог с ней справиться. Внезапное появление в воздухе рядом с ним одетой в черное колдуньи заставило его сердце дико запрыгать в груди. Он чуть было сам не бросился бежать, но крепкая рука схватила его за плечо и удержала.

— Я говорил тебе, что найду его! — произнес расстроенным голосом лоскут оранжевого шелка, обмотанный вокруг запястья колдуньи. — Я привел тебя прямо к нему!

— Ты Мосия? — спросила Дуук-тсарит. Ее глаза сверкали из черной глубины капюшона. — Да, — ответила она на собственный вопрос — Я тебя узнаю.

Мосия тоже вспомнил ее, и это воспоминание лишило его дара речи, поскольку это была та самая колдунья, что схватила его и чуть не погубила.

Оранжевый лоскут вспорхнул в воздух, замерцал и превратился в высокую и тонкую фигуру Симкина. Но он не был похож на себя — бледный, смущенный; и обычно элегантный, модный костюм его выглядел сейчас так, словно был надет второпях и машинально. Молодой человек был в штанах из грубого льна, как какой-то заурядный полевой маг. Неопрятная кожаная туника, из-под которой виднелась грязно-желтая шелковая рубаха с оторванным рукавом. В его руке отважно трепетал лоскут оранжевого шелка, но в следующее мгновение он сунул его в рот и начал с рассеянным видом жевать.

— Что происходит? — сумел наконец слабым голосом проговорить Мосия, переводя взгляд с колдуньи на Симкина и обратно.

— Именно это мы хотели бы спросить у тебя! — прошипела Дуук-тсарит, очень напоминая ему змею.

Он нервно глянул на тело колдуна и заметил, что к ним спешит каталист.

— Нам надо уходить! — тихо сказал подошедший. — Одна из железных тварей ползет сюда.

— Коридор! — скомандовала колдунья, и каталист немедленно открыл один из них. Симкин прыгнул в него чуть ли не прежде, чем проход успел полностью открыться, следом за ним поспешил каталист.

Мосия медлил. Он слышал низкое рычание железной твари, ощущал дрожь земли под ногами. Он почти готов был остаться один на один с железным чудовищем, вместо того чтобы идти с колдуньей, чье присутствие и прикосновение вернули ему воспоминание о лиане Киджа и пронзающих тело шипах.

— Идиот! — Колдунья схватила его за руку. — Если ты окажешься перед ним, и мига не проживешь! У него нет глаз, но оно не слепое. Оно убивает с безошибочной точностью. Хочешь ты или нет, я заберу тебя с собой. Но лучше бы ты пошел добровольно. Нам нужна твоя помощь.

Рычание стало громче. Мосия вспомнил убегающего колдуна... Дыру, прожженную в теле... И все же он медлил. Он был похож на человека, который стоит на краю обрыва, а на него сверху падает камень, и единственным спасением остается прыгнуть в темный провал внизу.

— Куда? — спросил он онемевшими губами, едва выговаривая слова. Коридор уже начал закрываться.

— К императору Ксавьеру, — ответила колдунья, и хватка ее зловеще усилилась.

— Не надо, — тихо сказал он, сглотнув комок в горле. — Я сам пойду.

Коридор открылся, втянул его внутрь и сомкнулся вокруг них.

Было неестественно тихо. Гаральд, осторожно выйдя из Коридора, подумал сначала, что Тхон-ли, которые были совершенно сбиты с толку происходящим, ошиблись и забросили его в какой-то отдаленный, тихий уголок мира. Но уже через мгновение принц понял, что он все-таки там, куда хотел попасть, и эта тишина — отнюдь не мирная.

Это была тишина кладбищенская.

Коридор за Гаральдом торопливо закрылся. Он смутно осознавал, что кардинал Радисовик, прикрыв глаза рукой, бормочет срывающимся голосом молитвы. Гаральд слышал, как даже его телохранители, Дуук-тсарит, с детства приученные к дисциплине и молчанию, прерывисто дышат, не в силах успокоиться. Гаральд все это осознавал, но ничто его не трогало. Ему казалось, что он стоит один посреди мира и впервые видит его.

Создавая пугающий контраст с бурей, из которой они только что вырвались, солнце полыхало так яростно, как будто пыталось выжечь все свидетельства тех ужасов, что предстали его глазам. Гаральд глянул на юг, откуда надвигалась гроза. По Правилам войны эта погодная атака, осуществленная шараканскими Сиф-ханар, должна была бы подтолкнуть Ксавьера приказать своим собственным Сиф-ханар ответить контратакой, устроив в воздухе грозовую битву. Но этого не произошло. И теперь причина была ясна.

Мерилонские Сиф-ханар лежали мертвыми под своей Игровой Доской. Их тела были разбросаны по обугленной траве.

Сама Доска была уничтожена, расколота пополам. Одна половина ее стояла под каким-то неправдоподобным углом, подпертая лежавшими под ней трупами. Вторая половина валялась на траве. Глядя на Доску, Гаральд пытался представить себе тот страшный удар, который расколол магический камень, и не мог.

Осторожно озираясь по сторонам, Гаральд подошел к Доске. Встав на колени возле нее, он провел рукой по гладкой поверхности, холодившей пальцы. Магия Доски была тоже уничтожена, как и она сама. На ней не извергали пламя крохотные драконы, по ней не топали маленькие гиганты, не сражались в магической битве колдуны. Доска Мерилона была пуста и безжизненна, как глаза мертвецов, лежащих под ней.

Оторвав взгляд от Игровой Доски, принц увидел настоящее поле боя.

Оно было завалено трупами. Принц даже не стал подсчитывать их. Кардинал Радисовик шел между телами в развевающихся красных парадных одеждах — вместе с порывистым ветром приближалась гроза. Злой ветер летел над Полем Доблести, унося солнечное тепло и дыша леденящим холодом.

— Если вы ищете выживших, Радисовик, то тратите время попусту, — начал было принц Гаральд. — Здесь никого живого не осталось... Никого и ничего...

И лишь понаблюдав за кардиналом несколько мгновений — которые Гаральд ощущал чуть ли не осязательно, — принц понял, что кардинал не ищет живых. Он читал отходную мертвым.

Гаральд смотрел на залитый солнцем луг, раскинувшийся перед ним. Некогда ровная и ухоженная трава была вырвана с корнем какой-то могучей силой, почернела и обуглилась, словно само солнце спустилось вниз и лизнуло поверхность земли пламенным языком. Трупы лежали по всему полю в разных позах, в зависимости от того, как их застигла смерть. На каждом лице застыли страх, ужас, паника.

Внезапно Гаральд вскрикнул от неожиданности: поскользнувшись на траве, он упал в лужу крови. Дуук-тсарит тут же оказались рядом и помогли ему встать, уговаривая быть поосторожнее, убеждая, что опасность, возможно, еще не миновала. Оттолкнув их, Гаральд подбежал к Радисовику, который бормотал молитву над трупом молодой женщины в черных одеждах. Схватив кардинала за руку, Гаральд рывком поднял его.

— Смотри! — хрипло крикнул он, показывая на поле. — Смотри!

— Я знаю, милорд, — тихо ответил Радисовик. Лицо его так изменилось и состарилось от страдания и горя, что Гаральд отшатнулся в испуге. — Я знаю, — повторил кардинал.