Адель усмехнулась и переспросила:

– Взорвалась?

– Да, хотя ты никогда не показывала, что ты несчастлива или не удовлетворена. Всю свою жизнь я говорила себе, что ты совсем не такая, как я, и мне не следует опасаться, что ты сорвешься, как иногда случалось со мной. Мы совсем разные, постепенно мне удалось убедить себя в этом.

А Адель вспомнила, что она чувствовала, лежа в кровати рядом с Дамьеном прошлой ночью. Она, без сомнения, подавляла свои чувства, свою страсть, о существовании которой в себе она даже не подозревала.

– Но ты все равно пыталась заставить меня «вырваться», как ты это называешь, – возражала Адель, – на пароходе ты советовала мне попробовать выезжать на балы в этот зимний сезон.

Клара виновато пожала плечами:

– От старых привычек трудно отказаться.

Посмотрев в зеркало, Адель вытащила шпильки из прически.

– Может быть, тебе все еще кажется, что я подавляю свои чувства?

Старшая сестра ничего не ответила.

– Меня начинает удивлять, – продолжала Адель, – почему я всю жизнь вела себя так идеально и так отличалась от тебя и Софи. Я что, родилась с таким характером, или что-то заставило меня вести себя именно так?

– С этим вопросом лучше обратиться к нашей маме. – Наклонившись, Клара взяла какой-то предмет, лежавший на подушке. – Что это?

Она передала записку сестре. Записка была написана на почтовой бумаге Осалтонов.

«Мисс Уилсон, я взял на себя смелость и договорился с семейным врачом Осалтонов о том, что он посетит вас завтра, в десять часов утра.

Д.».

Записка была от него, и этого было достаточно, чтобы пульс у Адели невероятно участился. И то, что завтра чужой человек будет осматривать ее и наконец скажет ей, сохранила ли она свою девственность, добавляло волнений.

Забрав записку из рук Адели, Клара сказала:

– Врач посмотрит на твою ногу, это весьма разумно. Надо убедиться, что там нет инфекции. Подожди, а чья это подпись, «Д.»? – Несколько секунд она смотрела на записку. – Это, должно быть, лорд Элсестер.

Клара внимательно смотрела на сестру, которая в этот момент не в состоянии была сказать ни слова. Хотя и трудно было понять, из-за чего. Это была просто записка о визите доктора, визите, которого она ждала, который был ей нужен. Но записка была личной, она предназначалась только для нее...

А Клара продолжала:

– Вы уже, оказывается, обращаетесь друг к другу по имени.

Адель ощутила, что каким-то чутьем Клара сразу поняла все, несмотря на то, что не было произнесено ни одного лишнего слова.

– Понимаю, – сказала она, отдавая Адели записку, – знаешь, я была весьма удивлена, когда увидела его сегодня вечером.

– Почему? – спросила Адель.

– Потому что он такой красавец. А почему ты не упомянула об этом?

– Я помолвлена с Гарольдом, – сердито проговорила Адель, – и я не обращаю внимания на то, красивы другие мужчины или нет.

Она сама не понимала, почему таким тоном разговаривает с Кларой, которая догадывалась о сути происходящего. Вероятно, инстинкт подсказывал, что ей следует внушить это самой себе. Она ведь так привыкла всегда быть хорошей!

Адель продолжала стоять у своего ночного столика, медленно отстегивая сережки, пока Клара не прекратила ходить по комнате за ее спиной.

– Ты не должна разговаривать со мной таким тоном, Адель, мы ведь сестры.

Младшая сестра подошла к шкафу и достала халат.

– Я разговариваю обычным тоном. Просто меня абсолютно не интересует, как выглядит лорд Элсестер. Разве ты не помнишь, что писала о нем Софи? Что он содержит любовниц сомнительной репутации? Я вспомнила об этом сразу, как только он сказал мне, кто он такой. Вряд ли я могу считать такого мужчину привлекательным, Клара, как бы он ни выглядел. Думаю, ты обо мне лучшего мнения.

– Но он спас тебя, героически спас, а потом еще бинтовал твою рану.

– В меня стреляли. У нас не было другого выхода. Уверяю тебя, я в тот момент не чувствовала ничего, кроме адской боли.

Слишком поздно она поняла, что слова ее звучат как попытка оправдаться, и повернулась к сестре, которая сочувственно смотрела на нее. Возможно, именно теперь и проявилась та неудовлетворенность, о которой подозревала Клара. Может, это был первый намек на взрыв? Неясные мрачные предчувствия охватили Адель.

– Не надо, Клара, – сказала она резко, подняв руку. – У меня все в порядке. Я люблю Гарольда, и он единственный человек, за которого я хочу выйти замуж.

– Но... – попробовала возразить старшая сестра.

– Никаких «но». Я знаю, у тебя весьма романтические представления о страсти и приключениях, и я признаю, что Дамьен на самом деле очень красивый мужчина, но мы об этом уже говорили. Дамьен действительно спас меня, но он не тот, кто мог бы быть моим рыцарем в блестящих доспехах. Это Гарольд. В конце концов, это Гарольд послал его.

– Я понимаю, но все-таки...

– Никаких «но», – повторила Адель. – Я не хочу больше говорить об этом. Дамьен помог мне, и я весьма благодарна ему за это, но он не тот человек, за которого я когда-нибудь хотела бы выйти замуж. И кончим этот разговор.

Совершенно неожиданно Клара сдалась:

– Хорошо, я больше не буду упоминать об этом.

– Большое спасибо.

Клара зевнула.

– Пойду проверю, как там Энн, а потом в постель. – Она подошла к двери, обернулась, как-то неуверенно посмотрела на сестру и вышла.

Как только за ней закрылась дверь, Адель взяла записку и еще раз прочитала ее. Затем задумалась 6 том, как Дамьен устроил ей этот визит доктора. Он думал о ней, о ее проблемах, самых интимных проблемах. Она подумала о том, что он потратил время на поездку к доктору, что он, наверное, старался объяснить ему ситуацию как можно сдержаннее и осторожнее. И он не забыл о ней.

Тепло распространилось по всему ее телу. Ей было любопытно, рассказал ли он Гарольду о визите доктора. Какая-то часть ее души, часть, которую она старалась подавить, надеялась, что он не говорил с Гарольдом. Ей приятно было сознавать, что у них с Дамьеном есть общий секрет, о котором знают только они двое. И ей трудно было представить себе, как бы она могла говорить об этом с Гарольдом.

Добравшись до озера, которое было совершенно спокойным и, как зеркало, отражало деревья и облака, Дамьен заставил лошадь идти спокойным шагом.

Ему нужно было провести какое-то время в одиночестве в лесу, просто вдыхая свежий воздух и аромат прелых листьев. Это всегда успокаивало его, а сегодня утром это было просто необходимо, чтобы снять напряжение.