– Ну, и каково же их мнение?

– Они все против станций, спорят только о том, достаточно ли других, как они говорят, «альтернативных» видов энергии… Теперь перечисляют известные им аварии на атомных станциях в разных странах. Нормальные люди, у них нормальное и отношение к этому: раз опасно для людей, значит, преждевременно, а экономика и финансы их, кажется, мало волнуют. И все же, Свен, давай пересядем за другой стол. Иначе мы с тобой тоже заведемся и заведем свою дискуссию.

Официантка удивилась, но не возражала, когда они перешли за столик в другом углу.

На новом месте Анна потерла рукой лоб и тряхнула волосами:

– Не хочу! Не хочу сегодня думать об этом. Хотя бы один вечер пусть пройдет без этого.

Свен погладил ее по руке и, поискав глазами, остановился взглядом на большой кабаньей голове на стене.

– Знаешь, я еще никогда не охотился на кабанов. Надо будет попробовать.

– Ну, конечно, ты охотился все больше на львов, так?

– Тебе не удастся меня поддеть. На львов я и в самом деле охотился. Только не с ружьем, а с фотоаппаратом, когда был в Африке.

– Ого! Ну-ка, рассказывай.

Свен начал свой рассказ, следя за тем, как с лица Анны уходит тень, вызванная подслушанной беседой. Потом она рассказала Свену, как ходила однажды вместе с местными охотниками на Свири охотиться на лося. Потом увлеклась и стала просто рассказывать о том, какие леса были у них на Свири, где они жили с Анастасией и Аленой…

За десертом веселость Анны вдруг куда-то пропала, и она умолкла.

– Устала? – спросил Свен, беря ее за руку.

Анна тихо освободила свою руку и не ответила.

Зато через минуту вдруг заявила, что теперь она хочет мороженого. Принесли мороженое. Когда Свен уже доел свою порцию, Анна все еще возилась с одним шариком. Тут только Свен догадался, что она просто тянет время, чтобы не идти к дому, что боится остаться с ним вдвоем, боится близости с ним Уразумев это, Свен тотчас ощутил прилив мужества, впервые за их знакомство он видел, что инициатива переходит в его руки. Он решил не упускать момента.

– Нам пора идти, Анна, – сказал он и подозвал официантку.

Придя в их комнату, Анна сразу же раскрыла свой чемодан и принялась вешать в шкаф платья, возиться с какими-то вещами. На Свена она старалась не смотреть. Зато он уселся в кресло, скрестив руки и не отрываясь смотря на нее. Анна чувствовала его взгляд, но делала вид, что очень занята раскладыванием своих вещей и даже что-то напевала, будто бы в увлечении своей работой. Только голос ее при этом слегка дрожал.

– Иди сюда, Анна, – тихо позвал ее Свен.

– Не могу, Свен, – жалобно ответила она, опускаясь на колени перед чемоданом и совсем упрятав лицо в какой-то свитер. – Ты видишь, мне надо все разобрать, я все так наспех складывала, что ничего не могу найти…

Тогда Свен встал со своего кресла, подошел к Анне и опустился рядом с ней на колени. Анна тотчас спрятала лицо куда-то ему под мышку, как в тот раз в его охотничьем домике. Свен понял, что она нашла себе убежище и выманить ее оттуда будет не легче, чем сторожкого лесного зверька. Он не понимал робости Анны, но чем больше она робела, тем уверенней и спокойней чувствовал себя он сам Он осторожно ее обнимал, гладил ее волосы, плечи, спину, а если она вздрагивала под его рукой, тотчас убирал руку и начинал все сначала, с легкого прикосновения к волосам. И так шли минуты за минутами, а они все сидели на полу перед раскрытым чемоданом, и Свен никак не мог увидеть ни лица, ни глаз Анны. Но он не торопил ее, спешить было некуда.

У Свена в его тридцать лет было достаточно женщин, были легкие студенческие связи, были и серьезные увлечения. Он был даже женат, но брак оказался неудачным и быстро привел к согласному разводу. Иногда ему было легко с женщинами, иногда – трудно. Порой случалось и так, что он при первой близости с ними был не на высоте. Прежде он боялся, что у него и с Анной может случиться такая оплошность – уж очень она была решительна и смела. Но сейчас, обнимая ее обмирающее от ему не понятного страха тело и в то же время ясно чувствуя, что защиты от этого страха она ищет у него и только у него, а не в себе самой, не в своем сильном характере, он как никогда чувствовал себя мужчиной.

Если бы Анна в эти минуты могла рассуждать, она бы все равно не могла и самой себе объяснить причину своей внезапной робости. Тут было и одиночество последних лет, когда она усилием воли внушала себе, что на Западе уже не ждет ее никакая любовь. Приключений она не хотела и не имела, а потому старалась видеть в мужчинах только друзей или коллег. Но зато она слышала немало разговоров о чужих романах и просто связях. Иногда в откровенных беседах русские мужчины признавались ей, что лишь в отношениях с западными женщинами они сполна познали сексуальную сторону жизни. А уж что именно они там с ними познали, оставалось для Анны тайной за семью замками и любопытства у нее к этому не было. Еще в дороге она думала о том, что, когда у них со Свеном дойдет до главного, не окажется ли она Дунька Дунькой? Но она отмахивалась от этих мыслей, как-то не осознавая, что время идет неуклонно и в конце концов они останутся вдвоем не в машине…

Прошло не меньше часа. Анна поняла, что никакого штурма не будет, и успокоилась. Она хотела было освободиться из рук Свена, но ей сразу показалось, что в комнате очень холодно, и она снова прильнула к нему, сама обхватив его обеими руками. Свен уселся на полу поудобнее и, усадив Анну к себе на колени, стал тихо ее покачивать. Она полностью расслабилась и даже начала дремать, устав от волнения. Услышав ее ровное дыхание, Свен прошептал:

– Так. Мы уже засыпаем. А на полу спать не годится.

Он осторожно поднялся вместе с Анной на руках и понес ее к кровати. Он положил ее на постель и хотел оставить ненадолго, чтобы отойти и раздеться, но Анна, так и не открывая глаз, притянула его к себе.

– Не уходи далеко, мне без тебя холодно.

– Я только разденусь…

– Я сама тебя раздену.

Она ощупью принялась расстегивать пуговицы на его рубашке, одновременно ища губами его губы.

Им было так хорошо друг с другом, как никогда ни с кем другим. По крайней мере, так им показалось. Потом Анна уснула на самом деле, а Свен лежал рядом, совершенно спокойный и счастливый, и ждал, когда она проснется.

Она проснулась, когда в комнате уже начало темнеть.

– Свен, я ужасно хочу…

– Я тоже! – перебил он ее и одним рывком притянул к себе.

И в этот раз он с восторгом ощутил, что Анна, которую уже давно полностью оставил всякий страх, полностью отдает себя в его власть, отвечая с радостью на любое его движение и ни в одно мгновение не пытаясь навязать ему ничего своего.

Потом, чуть отстранившись от него, чтобы остыть, Анна засмеялась.

– А я вовсе не то хотела сказать. Я хотела сказать, что я ужасно хочу есть.