Падение спасло от удара когтистой лапы. Пол тоннеля за поворотом был покрыт тонкой фосфоресцирующей пленкой и круто шел под уклон. Эйва стремительно летела вниз, опередив своего преследователя, до тех пор, пока не врезалась во что-то упругое и живое. Повернув голову, девушка, мгновенно забыв об угрозе, летящей следом, замерла. Огромное толстое бревно медленно изгибалось над ней. Клоня безглазую голову, украшенную шевелящимися нитями, оно шумно дышало, раскрыв круглую пасть, полную мелких острых зубчиков. По бокам торчали две пары бугристых наростов, которые, видимо, тоже были не прочь полакомиться и жадно щелкали маленькими уродливыми ртами. Драконоподобное создание, очевидно, сомневалось в своих ощущениях. Любое живое существо, оказавшись так близко от вкусовых нитей, начинало дергаться, провоцируя нападение. А это, непонятное, лежало неподвижно и было облеплено родовой слизью от только что совершенной кладки. Звук падения отвлек внимание чудовища. Попавший в ловушку зверь пытался выбраться обратно в тоннель. Едва не раздавив Эйву своей тяжестью, чудовище резво двинулось в его сторону. Скользя по наклонному полу, рыслин сотрясал свод зала раздраженным ревом. От больших шаров, разбросанных по кругу, исходило зеленоватое свечение. Было хорошо видно, как со всех сторон наползали гогочущие собратья многоголового монстра. Жадные пасти рвали шкуру упавшего зверя, постепенно обнажая дрожащие мышцы. Рыслин ревел от боли и ярости, полосуя когтями скользкие, упругие тела, но нападавших было слишком много. Упершись ногами в ближайший шар, Эйва оттолкнулась от его основания. Скользя от укрытия к укрытию, она осторожно пробиралась в другой конец зала, где обнаружился еще один выход. Хрипло и отчаянно взвыл гибнущий. Уже вползая в проход, девушка обернулась и увидела, как заваливается на пол растерзанная туша. Помогая себе крючьями, продвинулась метров на сто и наконец смогла передохнуть. Подняв голову, вздрогнула. Прямо на нее пялился пустыми глазницами обглоданный человеческий череп. Рядом валялись останки огромной крысы с торчащей между ребер витой рукояткой. Собравшись с духом, Эйва прыгнула вниз. Она хорошо помнила эту рукоять, помнила голос…

– …«Ужи» всегда помогают друг другу, детка…

Барк говорил, что в последнее время участились провалы. …Крепыш с бегающими глазами… из компании Тюленя… Потом он сидел с «ужом», лечившим ее руку. И еще… это был тот, кто продал план-ловушку! Как же она сразу не узнала его?!

Эйва вспомнила мрачное лицо Кривого Мела, отговаривавшего их от последней вылазки.

– Что-то неладное творится. Я бы посоветовал выждать немного. Оглянись, Барк… оглянись, где Рэм, Алираш? Когда ты в последний раз раскатывал бутылочку с Варгом? Вон в углу сидят Тэш и Ильма. Спроси у них… ребята едва унесли ноги! Кто-то выслеживает нас… кто-то ссучился. Будьте осторожны, друзья, даже с вашим чутьем и везеньем! Будьте осторожны…

Пристроив на поясе нож, Эйва вскарабкалась на рельс. Она должна выбраться! Во что бы то ни стало должна! Внезапно дорогу преградило огромное механическое устройство, которое, видимо, осталось еще с древних времен. Усталое тело требовало отдыха, и, опершись о капот могучего агрегата, девушка закрыла глаза. Очнулась она от неожиданного ментального всплеска. Звук, разбудивший ее, повторился, но чуть слышно.

Горький безнадежный плач сиротливо звучал где-то наверху. Подняв голову, Эйва осмотрела машину. Заряда в магнитных перчатках оставалось совсем мало. Если он закончится, лететь ей придется метров десять, а переплетенные металлические конструкции, увы, не уютный стожок сена! Короткий всхлип отбросил последние сомнения. Распластавшись, Эйва медленно поднималась по наклонной плоскости механизма. Пройдено было уже метров шесть, когда замигал предупредительный сигнал на левой перчатке. В отчаянии пошарив руками, она наткнулась на сложенный ус антенны, торчащий сантиметров на десять. Подтянувшись, обнаружила еще один штырек. Чуть выше шла глубокая длинная выемка. Дотянуться до нее ногами не составило большого труда. Сверху машина напоминала огромную гусеницу. Эйва прошла метров пятьдесят и наткнулась на кусок лестницы, торчащий из пролома в стене. Зонд указывал туда же. Плач замер. Лестница ходила ходуном от малейшего движения. Пришлось ползти по ней со скоростью улитки. Добравшись до какой-то перекладины, она осторожно села. Зонд впервые не давал четкой картины. Немного поколебавшись, девушка достала факел.

Над головой было хаотичное переплетение труб, цепей, проводов и висящих лестниц типа той, на которой она находилась. А под ногами… зияющая пустота! Руки намертво вцепились в перекладину. Из бездны массивными монолитами поднимались огромные широкие колонны. Их площадки щерились рядами острых пик. Некоторые были пусты. На других громоздились спутанные бухты канатов. Где и как в этом царстве мертвых гигантов отыскать плачущий голос? Пролет дрожал. Эйва ухватилась за обломанный кусок перекладины, подобрала ноги и сильно качнулась. Шаткую конструкцию повело вбок и пронесло над острыми пиками. Девушка кубарем скатилась с нее, а импровизированный лифт с грохотом канул в бездну.

Несколько минут она сидела посреди площадки, осматриваясь. Обнаружив мостки, соединяющие в единый ансамбль несколько колонн, встала на четвереньки и осторожно отправилась вперед.

– Эй, ты где? Отзовись! Тебе больно? У меня есть еда! И вода!

Мгновенная краткая вспышка нестерпимой жажды. Это сознание поймало всплеск чужого страдания. Факел осветил очередную площадку. В дальнем углу высилась куча труб, плотно стянутых меж собой толстым кабелем. Вся масса держалась на двух пиках, согнувшихся до предела. Нависая над пропастью широким основанием, связка грозила рухнуть от малейшего толчка. Эйва, от всей души желая себе ошибиться, направила зонд внутрь. Оно было там, в глубине. Что-то маленькое, измученное болью, растерянное и напуганное до смерти.

– Вот ты где! Не бойся, вылезай, я могу помочь!

Ответом была тишина.

– Ну скажи хоть что-нибудь! Я же знаю, что ты там!

Эйва, прислушиваясь, кружила вокруг завала. Где подрезала провода, где подперла трубой.

– Молчишь, ладно, тогда я сама влезу. Может, тебя придавило…

Извиваясь змейкой, она стала вползать под грозную массу, скрипящую от малейшего прикосновения.

– Эй, малыш, может, отзовешься? Не пугайся! Ты не представляешь, какая радость услышать кого-нибудь. Самой страшно до чертиков! Какие-то жуткие рогалики чуть не сожрали меня. А волосатые бревна с пастью как у крокодила?! Или тиграны! Даже странно, что не встретился этот ужас подземелья! Им бы точно ничего не стоило слопать меня! Разве…

– Тиграны не едят разумных!

Голос, раздавшийся в голове, был четким, но не передавал образа говорившего! Зато в нем прозвучала откровенная детская обида!

– Ох! Ты общаешься на мыслеречи? Это же здорово! Ты телепат! А говорить нормальным языком умеешь? И… что значит не едят разумных? Жертвы что, отличаются по вкусу? Разумный он что… кислее? Тогда гений должен быть острым, как перец! А дураки слаще меда, чтоб их быстрее сожрали! Здорово! Может, тогда человечество встанет обратно с головы на ноги?