Я оставил ее наедине с газетой и пошел к выходу. Знаете, всегда чувствуешь, когда что-то неладно. И мне хотелось, чтобы Нэнси как можно дольше оставалась в этом старом мире, где читают воскресные газеты и сочувствуют бедам других людей, не переживая собственных.

– Мистер Бригсток? – осведомился мужчина. Я кивнул, не отступая в сторону, не желая впускать их в дом.

– Позвольте войти, сэр? – на сей раз заговорила женщина, твердо глядя мне в глаза.

Я заколебался, затем сделал шаг назад, открыл дверь пошире и предложил им войти.

– Ваша жена дома, сэр? – осведомилась она. Я кивнул.

– А что, собственно, случилось? Кто вы такие?

– Боюсь, у нас дурные вести. Позовите, пожалуйста, жену.

Я повиновался. Они последовали за мной в гостиную и сказали, что подождут здесь. Я вернулся на кухню, вышел через боковую дверь на террасу и остановился в тени как раз в тот момент, когда шляпки Нэнси коснулся последний блик заходящего солнца.

Жена подняла голову.

– Что там? – Она прищурилась и, моргая, посмотрела на меня. – Стивен?

– Полиция. Нас ждут в гостиной.

Она не сводила с меня взгляда, рот у нее слегка приоткрылся, и вид был такой, словно она осознавала, как и я, что нам предстояло постареть раньше времени. Согнуться под бременем невыносимой тяжести. С трудом, словно жизненные силы уже покидали ее, она выбралась из глубин шезлонга. Я протянул ей руку, мы прошли в гостиную и сели на стулья. Полицейские устроились на диване.

– У вас есть сын Джонатан? Девятнадцати лет? Сейчас он в Испании.

Мы оба кивнули в ответ. Стало быть, он жив, мелькнуло у меня в голове… Ведь они употребили настоящее время. Нэнси, видно, подумала о том же: «Вчера мы получили от него открытку. Из Севильи». Она улыбнулась так, словно это доказывало, что с Джонатаном все порядке, что это хороший, любящих своих родителей мальчик, что он никоим образом не хочет их волновать.

– Очень жаль, но мы вынуждены сообщить, что Джонатан вчера погиб. Несчастный случай. Право, мы от души вам сочувствуем.

Я машинально кивнул. Нэнси даже не пошевелилась. Мы оба сидели на стульях, затем я поднялся и подошел к ней. Взял за руку. Рука была вялая, неподвижная.

– Что за несчастный случай? – Я думал, речь шла об автокатастрофе. Что-то случилось на дороге, как это часто бывает. Его сбила машина. Он вылетел из седла мотоцикла. Попал под грузовик. Что-то мгновенное и бесповоротное, не оставляющее надежды на спасение.

– Он утонул, – сказал полицейский, а его напарница встала и предложила согреть чай. Я указал ей на кухню. – Это был несчастный случай. У испанской полиции нет на этот счет никаких сомнений. Гибралтар, понимаете ли, морские течения там… такие коварные. Совершенно непредсказуемые.

Что нам оставалось сказать? Что делать? Мы ждали подсказки со стороны. И полицейский понимал это.

– Вам придется поехать в Испанию, опознать тело, – сказал он. – Это формальность, но иначе тамошние власти не выдадут его. Впрочем, может быть, кто-то сумеет сделать это от вашего имени…

– Так вы не уверены, что это Джонатан? Может, это ошибка? – Нэнси цеплялась за надежду, как за соломинку.

– Мне очень жаль, миссис Бригсток, но никакой ошибки нет. Испанская полиция нашла вещи вашего сына… его сумка была на пляже… Но все равно нужна формальная процедура опознания.

– А что, если сумку украли? – умоляюще спросила Нэнси.

– Обнаружен его паспорт. Нет, это точно Джонатан.

Вернулась его напарница с чаем. Слишком много молока, слишком много сахара.

– До формального опознания тело не выдадут, – подтвердила она, ставя поднос на стол. – Потом можно будет отвезти его домой. Если есть кто-нибудь, кто мог бы сделать это за вас…

– Нет, никого нет, – ответил я.

– Может, кто-нибудь из членов семьи?

Я покачал головой.

– В таком случае консульство окажет вам всевозможную поддержку, – продолжала она. – Сделает все, что нужно.

Тело. Нашего сына. Я почувствовал, как рука Нэнси выскальзывает из моей ладони и тянется к чашке.

– Вот номер телефона консульства. И мой на всякий случай, – сказала женщина-следователь, царапая что-то на листке блокнота. – Вдруг у вас возникнут какие-нибудь вопросы.

Листок она протянула мне, но Нэнси перехватила его. Она села, уставившись на цифры, и даже не посмотрела вслед полицейским, когда они направились к выходу и за ними захлопнулась дверь.

Вопросы, конечно, были, только у меня голова настолько пошла кругом, что я не задал их вовремя. Как все это в точности случилось? Что за несчастный случай? Были ли свидетели? В конце концов все эти и иные подробности выяснила Нэнси, позвонившая в консульство, и она же перессказала их мне. Вот тогда-то я и услышал впервые имя Равенскрфот. Нэнси хотела связаться с ней, но я ее отговорил. Я сказал, что это она должна найти нас, и тогда Нэнси со мной согласилась. Тот факт, что Кэтрин Равенскрфот даже не попыталась сделать этого, лишний раз убедил меня, что поступили мы правильно. Но позже, когда Нэнси проявила пленку из фотоаппарата Джонатана, она передумала. Но мне не сказала. Сохранила в тайне.

Когда полицейские ушли, я обернулся и, увидев, что Нэнси вся дрожит, сдернул со спинки дивана одеяло и укутал ее. Она по-прежнему не смотрела на меня.

– Нэнси, Нэнси, – прошептал я, опустился на колени и притянул ее к себе – именно притянул, поскольку она застыла на месте. Это был шок, она просто не могла пошевелиться. Разумеется, я тоже был в шоке, но в каком-то смысле мне повезло больше, чем ей. Я должен был сосредоточиться, должен был помочь ей, так что о своих чувствах думать не приходилось. Я погладил ее по голове, как ребенка. Я снова произнес ее имя, и еще, и еще раз, негромко, словно стараясь разбудить. И в конце концов она проснулась и посмотрела на меня, сбросила с плеч одеяло и, резко отстранившись от меня, встала.

– Закажи билеты на самолет, Стивен. – С этими словами Нэнси ушла наверх, и я услышал, как она вытаскивает чемодан из-под кровати.

2013, лето

Шея у Роберта онемела, глаза были сухими. Любовник Кэтрин мертв. О Боже! Поэтому она и решила, что можно ничего не рассказывать. Решила, что все осталось позади. Любовник никогда не появится на пороге их дома. Неудивительно, что она выглядела такой подавленной. Оплакивала его гибель. Может, влюбилась? Да нет, не может быть, слишком малый срок. Иное дело, чувствовала, что лишилась чего-то. Это возможно. Роберт провел ночь в машине, прикладываясь время от времени к бутылке виски, которую прихватил с собой, выбегая из дома. Она умоляла его остаться, выслушать ее. Даже бросилась следом.

Отъехал он недалеко, на соседнюю улицу, где припарковался, не зная, куда двигаться дальше, и откинулся на спинку сиденья, в тайной надежде, что Кэтрин появится на перекрестке, побежит за ним. Он то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, но она так и не появилась, и он опустил спинку, лег и сделал глоток виски.