В салоне пахло кожей – к этому запаху она питала слабость. Пульт управления выглядел не хуже, чем у межпланетного корабля.

– Сколько их у тебя?

– Теперь на одну больше, – сказал он и вылетел за ворота.

– Я не говорила, что надо мчаться как угорелому.

– Хочется проверить, на что она способна. – Он совершил прыжок и преодолел дорожную пробку. – Я везу копа, пусть не рыпаются! Я вижу, как ты встревожена, – добавил он.

– Наверное, она просто не желает никого видеть и слышать. Как крот.

– Как страус. Ладно, не будем спорить. Почему же ты тревожишься?

– Она указала ему на дверь, выставила. Он ее обокрал и, по некоторым сведениям, поднимал на нее руку. И она не спешит воспользоваться возможностью связаться с копами, узнав, что он совершил двойное убийство? У меня ощущение, что она очень разумная и ответственная особа, а тут еще соседка. Нет, не нравится мне все это!

– Она могла его впустить?

– Крайне маловероятно. – Ева не переставала прокручивать в голове всю ситуацию. – Не могу себе такого представить! Подруга высадила ее из такси и наблюдала, как она входит в подъезд. На нее сразу набросилась бы соседка, так что я, скорее всего, зря теряю время. Можно было бы отложить разговор до завтра.

– Я доверяю твоему инстинкту, – сказал он, но скорость не снизил, наоборот.

– Но все равно пытаешься побить все рекорды перемещения по земле и по воздуху! – Она обожала скорость, но предпочитала гнать сама. И все равно не попросила его угомониться. Она испытала облегчение, когда он втиснул машину в крохотное парковочное пространство на уровне мостовой всего в половине квартала от подъезда дома.

Выйдя на тротуар, она огляделась. Рановато для нарушителей спокойствия, в таком районе они начинают куролесить позже. Хотя красная двухместная игрушка у бордюра могла заставить их изменить привычкам.

– Твоя пташка разве что не умоляет: угони меня!

– Она у меня садистка: подманивает угонщиков, а сама полностью защищена и вооружена.

– Умница!

Она подошла к двери и хотела было набрать номер квартиры, но передумала.

– Не хочешь, чтобы она знала о твоем приближении? – осведомился Рорк, когда она отперла дверь при помощи своего универсального ключа.

– Не совсем.

– Просто ты встревожена.

– У меня нехорошее чувство. Поднимемся по лестнице. – По пути ее пальцы играли с рукояткой пистолета. – Ты тоже вооружен по примеру своей новой игрушки?

– Я всегда во всеоружии.

Из-за дверей доносились звуки развлекательных программ, чей-то веселый смех.

Указав подбородком на дверь Нуссио, она нажала на кнопку звонка.

Дверь была на запоре, глазок закрыт.

Она еще дважды позвонила, потом забарабанила в дверь кулаком.

– Лори Нуссио, это полиция Нью-Йорка. Нам надо с вами поговорить.

Дверь не шелохнулась. Но приоткрылась другая дверь, напротив.

– Вы опять здесь.

– Ну да. Мисс Кребтри, вы не знаете, мисс Нуссио вернулась?

– Да, примерно без четверти семь. Что-то около того. Я отдала ей вашу карточку.

Отвечая, женщина перевела взгляд на Рорка. Ева увидела в глазах Кребтри то же самое, что видела в глазах многих женщин, оказывавшихся рядом с ним. Она даже придумала для этого название: «Зрительный вздох».

– Я думала, вы появитесь раньше. Или дождетесь утра.

– Она мне не звонила.

– Проклятье! – Кребтри заставила себя перевести взгляд на Еву. – Она ведь обещала. Она была так огорчена, отказалась от моего предложения попить чаю. Сказала, что хочет побыть одна. Наверное, ей надо было поразмыслить.

– Но она не отвечает.

– Я не слышала, чтобы она выходила. У нас очень шумный лифт, но она могла спуститься по лестнице. Вид у нее был такой, как будто она хотела прилечь, вот и все. Может, она приняла снотворное?

– Я намерена войти в квартиру. У меня нет ордера, но…

– Подождите-подождите, по-моему, это неправильно. Ей это не понравится.

«Надо было связаться со мной», – подумала Ева.

– Я делаю это ради нее. Все, вхожу! – Ева кивнула Рорку и отодвинула Кребтри, заодно загородила ей обзор. Рорк тут же стал возиться с замками.

– Она всего лишь прилегла! – не унималась мисс Кребтри. – Вы не имеете права вот так вламываться в жилище. Это незаконно!

– Подайте жалобу.

– Готово, – доложил Рорк.

– Включить запись! – скомандовала Ева своему коммуникатору. Рука сама потянулась к оружию, но она, собравшись с духом, просто распахнула дверь и позвала:

– Лори Нуссио! Полиция Нью-Йорка. Мы входим к вам в квартиру.

Едва она переступила порог, как ей в ноздри ударил запах крови и смерти.

Она выхватила пистолет, Рорк тоже.

– Полное освещение! – приказала она. – А вы не входите! – Этот окрик предназначался Кребтри. – Стойте, где стоите.

Сначала она метнулась влево, потом прямо. Труп лежал на кровати, за разноцветной занавеской с бахромой.

У нее за спиной Кребтри издала сдавленный крик.

– Я запретила вам входить! Немедленно вернитесь в свою квартиру.

– Но… но…

– Рорк!

– Мисс Кребтри, вам придется пройти со мной.

Он вывел рыдающую соседку на лестничную клетку. Когда он закрывал дверь, она уже висела на нем.

Ева убрала пистолет в кобуру и шагнула к занавеске.

Одной злобой здесь не обошлось. Еще это была кара, и он потратил на нее немало времени. Злоба, месть, потребность унизить, вызвать страх.

Причем не в вакууме, думала она. Его не устраивала проститутка, случайная знакомая из бара. Он нашел перед кем бахвалиться, перед кем предстать во всей красе.

– Жертва – белая женщина двадцати лет с небольшим, волосы рыжеватые, глаза синие. Лодыжки и кисти рук связаны веревкой, туловище тоже обмотано веревкой. Рот заклеен клейкой лентой. Одежа снята, на ногах туфли. Туфли новые – подошвы не поцарапаны. На лице следы побоев, на теле порезы, следы побоев на животе, на ребрах. Веревка порвала кожу до крови, что свидетельствует о борьбе. Волосы покромсаны, клочья волос на кровати и на полу. Веревка на шее жертвы указывает на удушение. Он завязал ее тугим узлом.

Она описывала комнату и испорченную одежду несчастной, поджидая Рорка с ее рабочим чемоданчиком.

– Он до нее добрался, – сказала она Пибоди, вызвав напарницу на экран коммуникатора.

– Что? Вот черт! ЧТО?!

– Я нахожусь в квартире Нуссио и смотрю на ее мертвое тело. Живо сюда!