Это письмо адресовано и вам, мой читатель. Надеюсь, вы прислушаетесь к тому, что там сказано.

А теперь перейдем к сканерам, которые не испытывают недостатка в свободном времени, но все равно не занимаются тем, что любят. Странно? Однако такое встречается чаще, чем вы думаете. Скажу больше: вы можете обнаружить, что тоже сталкиваетесь с этой проблемой.

Ральф, инженер по профессии, обратился ко мне, потому что работа не приносила ему радости. Он признавал, что инженерное дело никогда не увлекало его, и хотел знать, не ошибся ли с выбором.

— Похоже, мне нужна новая специальность, — заявил Ральф.

— А есть какие-нибудь варианты? — спросила я.

— Ну… например, пойти в архитектуру. Правда, учиться надо долго, и, кроме того, полным-полно других вещей, которые мне интересны не меньше. Как тут выбрать?

— Может быть, и не надо выбирать, — сказала я. Как и с другими сканерами, я приготовилась навести Ральфа на мысль: заниматься всем, что его привлекает, вполне реально и даже нужно.

— Так я как раз и не выбираю, — ответил он. — Я вообще ничего не делаю.

Ральф никогда не предпринимал ничего, чтобы воплотить в жизнь хоть одну мечту. Ни единого шага для достижения какой-либо цели — для него это означало отказ от всех остальных. Как он сам говорит: «Если выберу архитектуру, то художником-графиком быть уже не смогу. Остановлюсь на одном или другом — не смогу быть ни светодизайнером, ни писателем, ни изобретателем».

Слышится что-то знакомое? Вы не впадали в ступор оттого, что мир наполнен соблазнительными возможностями и остановиться на одной — пусть той, к которой стремитесь всем сердцем, — обречь себя на чувство, что лишился всех остальных?

Помните сравнение с кондитерской, посреди которой сканер страдает от голода? Со многими сканерами так и происходит.

Одна девушка у меня на семинаре сказала: «Хотела бы я прожить лет этак двести. Впрочем, вряд ли и двухсот хватило бы».

А посетитель моего форума написал: «Есть люди, которые хотят знать по чуть-чуть, зато о многом. Есть другие — они хотят знать много, но о чем-то одном. И есть я — я хочу знать много обо всем на свете. Я не представляю, как это все уложить в одну человеческую жизнь».

Этих людей, кроме убежденности, что они хотят делать абсолютно все, объединяет еще как минимум одно: они не занимаются практически ничем из того, что их интересует. Они не ищут способ вместить в жизнь хотя бы несколько любимых занятий, они отталкивают от себя все, а многие, как Ральф, проводят жизнь за работой, которая им вообще не нравится. Почему они выбрали такой путь?! Я была заинтригована.

— Ральф, помогите мне понять. Если бы вы занимались хоть по капле тем, что вас интересует…

— …то на сегодня у меня уже был бы написанный роман, — закончил он мою мысль. — Да, я знаю.

— Но тогда вы не смогли бы заниматься всем остальным. Верно? — До меня стало доходить, к чему он клонит.

— Конечно, смахивает на идиотизм, но именно это меня останавливало, — сказал Ральф, качая головой.

На идиота Ральф никоим образом не похож. Значит, за его выбором стояла какая-то работа мысли. Из чего он исходил? Что привело его к такому нелогичному поведению? Мне нужно было докопаться до причины.

Я набрела на несколько любопытных открытий, которые помогли освободить Ральфа от его зависимости. Надеюсь, они помогут и вам. Если вы из тех людей, кто хочет многого и потому считает бессмысленным выбирать что-то одно; если масса возможностей ошеломляет и даже парализует вас; если понимаете, почему так себя ведет Ральф, — вы тоже, без всяких оснований, отказываетесь от счастливой жизни. Думаю, с этой главой все изменится.

Сканеры умны и наделены многочисленными талантами. Почему тогда столь многие из них заходят в тупик? Я начала осторожно расспрашивать Ральфа, и кое-что прояснилось. Причина первая и, возможно, самая значительная: он был искренне убежден, что его интересует абсолютно все.

Это мне понятно. Я сама с трудом держала себя в узде, чтобы не покупать книг больше, чем возможно прочитать за одну жизнь. Теперь всякий раз, увидев неинтересную мне книгу, я испытываю облегчение. А список вещей, к которым меня страшно тянет, сокращается каждый раз, когда я пробую что-нибудь из него. Подумалось, что стоит убедить Ральфа прибегнуть к моей проверке реальностью — пусть взглянет на все под другим углом.

— Знаете, — решилась я, — большинство людей интересуются не всем на свете. Но даже если у вас огромный круг интересов, всегда есть способы попробовать всё, в зависимости от того, что вы хотите от них.

— Вот именно поэтому я — другой. Я почти никогда не сталкивался с тем, что меня вообще не интересовало.

— Вы сказали «почти»? — уточнила я с надеждой.

— Неважно, — возразил он и назвал вторую причину, по которой сканеры его типа отказываются отведать хоть что-нибудь, видя перед собой необозримый шведский стол с любимыми яствами.

— Я не хочу только дегустировать. Мне хочется во все погружаться. Но это невозможно. Жизнь — вроде передач про природу, где гепард охотится на стадо газелей. Если погонится за всеми — как, вам кажется, и я должен поступить, — всех и упустит.

— А предположим, вам бы нравился десяток-другой вещей и вы не пытались бы превращать каждую в профессию? Занимались бы ими по вечерам, на выходных и в отпуске, и так годами, пока не погрузитесь достаточно глубоко? Так вы решились бы попробовать? Тогда можно было бы оставаться на нынешней работе, пока не найдется что-то более интересное.