Охотники были глубоко потрясены успехом колдовских заклинаний Изы. Доказательство их могущества было налицо.

Как можно было теперь сомневаться в чародейном искусстве старой колдуньи?

— О! Она, верно, знает слово, которое знал Куолу, — перешептывались между собой охотники.

— Видно, что умеет колдовать!

— Хорошо, — сказал Тупу-Тупу, подойдя к Изе. — Теперь мы сами видим, что ты можешь сделать хорошо, если захочешь. Сделай так, чтобы хуммы пришли в наш лес. Мы поймаем хумму в нашу яму и принесём тебе много мяса.

— Хорошо, — сказала Иза. — Я пригоню хуммов в ваш лес. Я пригоню вам и других зверей. Идите мирно домой и не поднимайте дубинок на Изу, на её детей и внуков.

Так неожиданно закончился, к полному благополучию Изы и её посёлка, этот поход мстителей, собиравшихся жестоко расправиться со всем многочисленным потомством ненавистного колдуна.

Женская хитрость кодуньи оказалась сильнее свирепых намерений этих простодушных взрослых детей природы.

Калли вывел из страшной землянки колдуна счастливую Ши, с которой он был разлучён столько дней. Другие освобождённые жёны Куолу также почти все забрали своих детей, чтобы вернуться с ними в посёлок Чернобурых.

Две-три более пожилые женщины предпочли остаться здесь. Они уже давно привыкли и к Изе и к её посёлку, и менять это привычное жильё на другое у них не было никакой охоты.

Чернобурые зажили теперь довольной и спокойной жизнью. В окрестностях появились олени. Охотники подстерегали их на переправах и возле речных водопоев. С первым снегом легче было выслеживать и других крупных зверей. Изредка удавалось отбивать от стада туров телят и молодых самок. Каждый день обходили ловушки и волчьи ямы. Этой осенью попало в них несколько косуль.

С холодами в посёлках всё изменилось. Женщины из шалашей перешли в землянки матерей вместе с детьми и подростками. Мужчины проводили много дней на охоте, а когда возвращались, жили в землянке охотников. Вход к матерям теперь разрешался только старикам. Ао, Улла и Волчья Ноздря пришли в становище Красных Лисиц и рассказали своим, что большое стадо хуммов вернулось в свой лес и колдунья подарила его охотникам.

Незадолго до снегопада к Чернобурым пришли гонцы от Красных Лисиц звать их на совместную охоту. Они выследили все тропинки, по которым кочуют хуммы. Ловушка для них давно готова. А для загона чем больше людей, тем лучше. После охоты — общий пир.

Первый снег — лучшее время для облавы. В назначенный день жители обоих посёлков сошлись на берегу у большого костра и двинулись в лес за Волчьей Ноздрёй и другими разведчиками. Четыре старика тащили на носилках плетёный кузов, обмазанный внутри глиной. В кузове были насыпаны горячие уголья из Родового костра. Старики несли его степенно и шёпотом бормотали колдовские слова.

В лесу было светло и тихо. Ветер давно сорвал с деревьев пожелтевшие листья. Снег устлал землю пухом пороши. Воздух был чист и спокоен. Копытные звери затаились где-то по тёмным чащам. Олени и косули старались поменьше оставлять после себя следов.

Только мамонты и носороги никого не боялись. Они бродили по лесам и топтали тяжёлыми ногами давно пробитые тропы.

В этот день мохнатые хуммы паслись на горелой поляне. Ветви деревьев спускались по опушке до самой земли. Из-под тонкого снежного слоя торчали стебли трав и голые кустарники. Мамонтята объедали низенькие кусты. Их грузные родители ломали толстые сучья.

Вдруг старый вожак тревожно поднял уши. На другой стороне поляны закурились ряды сизых дымков. Послышался треск загоревшихся сучьев. В одном месте жёлтое пламя охватило высокий куст можжевельника.

Огонь — самое страшное для зверей. Его боятся даже сильные владыки лесов. Лесной пожар — это ужас для всего живого. Хуммы ощетинили гривы горбов и насторожились. Сомнения нет: за огнями скрываются двуногие. Запах их пахучих шкур доносился вместе с туманом огненной гари. Старые хуммы учуяли беду. Они видели, как жёлтые языки огня разгораются полукругом с трёх сторон по краям поляны. Только одна сторона ещё свободна от огней и подозрительных запахов.

Старый вожак издал призывный сигнал и решительно направился к тропинке. За ним потянулась вереница остальных великанов. Дородные мамонтихи подталкивали хоботами мамонтят. Сильные самцы замыкали шествие. Сзади слышался гул людских голосов. От зажжённых костров через поляну стали перебегать группы охотников. Они бежали с пылающими смолистыми сучьями.

По дороге они зажигали заранее заготовленные у опушки кучи валежника. Они двигались по мамонтовой тропе вслед за уходящим стадом. Все старались кричать сколько хватает сил и колотили палками по стволам деревьев. Подростки неистово визжали и свистели. В облаве принимали участие взрослые охотники и вся молодёжь обоих селений. С ними вместе шагали и более крепкие старики, и молоденькие бездетные женщины, и девушки-невесты. Даже хромой Тупу-Тупу с азартом подскакивал и ковылял, стараясь не отставать от остальных.

Мохнатый вожак вёл за собой стадо великанов. Он ломал мимоходом мёртвые ветви. Упавшие стволы трещали под его тяжестью. Уши его шевелились. Он слышал сквозь топот шагов своих сородичей крикливый гомон человеческой толпы. Ненавистный запах дыма гнался за ним по пятам.

Всякий раз, как крики и шум становились назойливее, задние хуммы топорщили уши и прибавляли шагу.

Еловый лес кончался и переходил в высокий сосняк. В этом месте было особенно много навалено стволов, опрокинутых ураганом. Кое-где они лежали целыми грудами.

Хуммы проходили между двумя такими грудами деревьев. Вдруг вожак остановился.

Путь был преграждён. Несколько ёлок лежали поперёк одна на другой. Вожак внимательно осмотрелся кругом. Выйти из тупика можно было только направо. Здесь оставался узкий проход. Он вёл на старую, заброшенную тропу, с обеих сторон огороженную жердями.

Мамонтихи напирали на нерешительного вожака. Задний отряд самцов теснил среднюю часть стада.

В это время свист, крики и глухие удары дубинами по стволам деревьев раздались с новой силой. Толпа приближалась. Запах горящей смолы становился сильнее, и вожак решительно ринулся через проход. За ним хлынули остальные. Здесь начинался уже более редкий сосняк.

Вожак вышел на засыпанную снегом площадку, обнесённую с двух сторон высокой оградой. Но не успел он сделать по ней и двух шагов, как площадка затрещала и рухнула под тяжёлым зверем. С ним вместе полетели вниз жерди, сучья, валежник, еловые лапы, комья снега и шагавший рядом годовалый мамонтёнок. Упавший мамонт испустил потрясающий рёв. Что-то острое глубоко вонзилось в его внутренности. Он упал так неловко, что задние ноги его ещё не опустились на землю, а передние подогнулись, и он никак не мог встать на все четыре ноги.

Перепуганное стадо разделилось на два потока и с треском ломилось через чащу по обе стороны ловушки. Свист и крики подростков, рычание мужчин и визг женщин становились всё громче и сильнее пугали огромных зверей. Как бурная лавина, понеслись к берегу Большой реки потерявшие рассудок хуммы, ломая всё на своём пути.