Колдун пришёл через два дня. Кричал, требовал Канду, грозил послать злой ветер. Ему показали пустые шалаши беглецов и сказали:

— Они ушли к Красным Лисицам.

Через несколько дней Куолу явился к Красным. Он был в колдовском наряде: в расшитой разноцветными шкурками шубе, меховом колпаке, в ожерельях.

Оттуда вернулся лютее волка. К посёлку Чернобурых подступил он чёрною тучей.

Чернобурые обманули его. Он им этого не простит. Они узнают, как обманывать Куолу. Наругавшись, он швырнул палкой в Каху и камнем разбил лицо старику Фао. Затем перешёл через овраг и на глазах у всех махал на посёлок меховым колпаком, обшитым звериными хвостами.

Все поняли: Куолу нагоняет злой ветер. В этом ветре отрава, его ярость, его колдовство!

Чернобурые, дрожа, прятались по своим норам. Строго запрещали детям показываться наружу. Сидели, скорчившись, вокруг очагов, втянув головы в плечи. Многие накрывали головы меховыми постелями, зажмуривались, боялись дышать, шевелиться и разговаривать. Так просидели они в трепете несколько часов, пока запас топлива не истощился и огонь в землянках не стал угасать.

Тогда поневоле старшие матери осторожно стали выглядывать наружу. Колдуна уже не было.

Перед землянкой Каху ярко пылал костёр, и сама она вместе с тремя сёстрами-старухами с горящей веткой можжевельника обходила посёлок. Она кадила кругом душистым хвойным дымком. Когда сгорала одна ветка, старухи подавали ей новую, зажигая её от костра или смолистого факела, который нёс за ними Фао.

Каху бормотала колдовские слова. Нос её низко нависал над провалившимися губами, а губы торопливо шевелились и шамкали заклинания.

Заботы Матери матерей немного успокоили жителей посёлка, но тревога всё ещё не прошла. В самом деле никто не знал, что окажется сильнее: доброе ли колдовство Каху или злое и враждебное колдовство Куолу.

И нужно же было так случиться: трое суток после того не переставал дуть южный ветер. Он принёс жаркий воздух, несметные тучи комаров и надоедливых мошек. Ни днём ни ночью они не давали покоя.

Ветер гнал по реке чёрную зыбь, крутил в воздухе листья.

Он дул со стороны становища Куолу, и этого было достаточно, чтобы Чернобурые приписали его вражьим козням и силе заклятий колдуна.

Всё складывалось в пользу Куолу.

С тёплым ветром прилетели маздоки. Маздоки терзают людей, они наводят на них болезни и самую смерть. Колдун натравливает их на своих врагов. Маздоки накидываются на внутренности, сосут сердце, грызут голову, ломают суставы.

На этот раз Куолу выпустил «маздоков живота». Маздоки нападали на старого и малого. Не щадили никого: ни женщин, ни охотников, ни детей.

Умерли два старика и одна старуха. Слег старый Фао. У рыжей Уаммы заболел второй ребёнок. Охота была из рук вон неудачной. Не видно было ни оленей, ни диких лошадей. В лесу исчезли зубры и туры.

— Одолевает Куолу!

Охотники сидели на берегу, опустив руки:

— Колдун не даёт охоты!

В довершение всех бед заболела сама Каху. Это была явная гибель. Если Куолу сильнее Матери матерей, то где же искать защиты? Больной Фао послал звать стариков и охотников.

— Плохо! Куолу погубит всё становище, — говорил он. — Пусть охотники отведут к нему самых молодых женщин.

В тот же день целое посольство — все охотники и женщины — пошло к Куолу с дарами просить пощады. Куолу злорадствовал: Чернобурые признали его власть! Он долго ломался, гнал от себя прочь, плевал на подарки, кидал на землю ожерелья. Наконец смилостивился: надел ожерелья и принял дары. Ожерелья ему понравились. Он улыбнулся, но тотчас же спохватился, нахмурился и сказал:

— Приду пировать! Мириться будем.

Охотники из сил выбивались три дня, пока разыскали сайгу и двух зубрят.

Куолу пришёл со всеми жёнами. Теперь он первое лицо: что захочет, то и будет! Три дня обжирался мясом, издевался над всеми, бил детей, куражился над охотниками, оскорблял больную Каху. На четвёртый день приказал мужчинам идти и разыскивать беглецов. Узнать, где прячутся Канда и Балла, и сейчас же донести ему.

Поиски были напрасны: охотники возвращались ни с чем. Куолу бесился и снова посылал искать. Наконец вернулись двое и принесли важное известие.

В стойбище Лесных Ежей им рассказали, что видели людей на той стороне реки как раз в то время, когда ушли Канда, Балла и Цакку со своими мужьями. Люди шли по низкому берегу. Их было много: пять пальцев и два. Четыре охотника и три женщины. Одна несла за спиной ребёнка. Шли туда, откуда течёт Большая река. Шли вечером, прятались за кусты; видно, боялись, что их увидят.

Утром Ежи перебрались на ту сторону. Хотели узнать, что за люди, но ничего не узнали.

С тех пор прошло много дней. Месяц родился и умер, опять родился и опять умер…

Так говорили Ежи…

На другой день Куолу отобрал восемь самых сильных охотников и пошёл отыскивать Канду и Баллу.

Калли рассказывал:

— Канда не боится Куолу. Когда он схватил её у костра, она сдёрнула с него колпак и расцарапала ему щёки. На стоянке он велел привязать Канду к дереву. Когда Куолу подходит к ней, она плюёт на него и скалит зубы как волк. Куолу боится её.

В это время громкий смех прервал Калли. Ао весело запрыгал на месте, хлопал в ладоши и, как ребёнок, захлебывался от радости.

— Канда! Канда! — кричал он, и ноги его выплясывали весёлый танец.

Ноздря ладонью зажал ему рот и сердито зашипел:

— Молчи! Услышат!

— Канда не боится! — смеялся Ао. — Она ела сердце хуммы там, у Великого льда.

— Все ели! — прибавил Уа. — Куолу ничего нам не сделает.

— И наша Мать матерей Ло сильнее вашей Каху, — прибавил Волчья Ноздря. — Она нам поможет.

Лицо Калли сияло. Ао вынул статуэтку Ло и положил на землю. Все Красные Лисицы стали шёпотом просить покровительницу их рода помочь им спасти женщин.

— Теперь идем! — сказал Ноздря.

И все шестеро стали спускаться с кручи.

В лагере все спали; спали и сторожа возле привязанных женщин.

Из кустов тихо вышел Калли и подошёл к дремавшему Куолу.

— Балла пришла, — прошептал он на ухо колдуну.

Между двумя кустами лозняка стояла и улыбалась Балла. Колдун поднялся с земли и пошёл к Балле. А она, смеясь, пятилась назад, в кусты. Вдруг страшный удар по голове свалил колдуна с ног. Это Уа ударил его тяжёлой палицей. Куолу упал, но тотчас же поднялся. Он выхватил из-за пояса костяной клинок, похожий на веретено, и бросился на юношу. Но в это же время Ао и Волчья Ноздря с двух сторон вонзили в него копья, и колдун опрокинулся навзничь. Улла в стороне со страхом смотрел на молчаливую схватку.