Неожиданно боль снова пронзила мозг, перед глазами всё поплыло. Пошатываясь, Глызин дошёл до кресла и тяжело в него рухнул.

– Батюшки святы… Да что ж это со мною творится такое? Уже в который раз за последние дни головная боль накатывает, – отёр он носовым платком вспотевший лоб. – Надобно бы к врачу обратиться…

Дабы отвлечься от дурных мыслей, купец подумал о Матильде: «Кошечка моя… Как ты там без меня? Ох, я ж денег тебе обещал!..»

Головная боль отступила так же внезапно, как и настигла. Василий Иванович взял чашку, отхлебнул чаю.

Дверь в кабинет отворилась, вошёл Илья. Глызин-старший от неожиданности чуть не уронил чашку.

– Чего надобно? – грубо спросил он.

Илья улыбнулся и без приглашения уселся в кресло напротив.

– Здравствуй, братец.

Василий неприязненно зыркнул на непрошеного гостя. Не ответив на приветствие, повторил вопрос:

– С чем пожаловал, спрашиваю? Опять разговоры о разделе капитала вести собираешься? Я же сказал: не бывать тому!

Илья рассмеялся:

– Да нет, братец. На сей раз я по другому делу…

Глызин-старший насторожился.

– Выкладывай, только поскорее. Некогда мне тут с тобой лясы точить.

– И куда ж это ты так торопишься? Уж не в контору ли? – с издёвкой поинтересовался Илья Иванович.

– Да хоть бы и в контору. Тебе что за дело?

– Тогда поедем вместе. Чайком вот только у вас угощусь, и поедем… – невинным тоном продолжил Илья.

Василий скрежетнул зубами, подавляя злобу и ненависть к брату:

– Ты мне кончай ёрничать! Говори, зачем пришёл?!

– Да сущая безделица, братец … – начал Глызин-младший издалека. – Помнится, мы много трофеев с тобою из Франции привезли…

Василий напрягся:

– И что с того?

– Так вот была среди них, ежели не ошибаюсь, шкатулочка фарфоровая, золотом расписанная…

– Ну, была. Поскольку она в мою долю входила, я её Анастасии в качестве свадебного подарка, если помнишь, вручил. Тебе-то с какой стати та шкатулка понадобилась?

– Да с той стати, братец, что содержание-то шкатулочки, полагаю, должно принадлежать нам обоим, а? Смекаешь, к чему клоню?

Глызин-старший медленно поднялся с кресла, выражение лица его резко переменилось. Он снова готов был впиться младшему брату в горло.

– Ах, вот оно что! Стало быть, узнал?! И кто донёс? Впрочем, можешь не говорить! Сам знаю, что супружница моя! Мало того, что путается с тобой, так ещё, змея, и доносит?!

– Ты Настасью не вини, – вступился за любовницу Илья. – Она – женщина, ей внимание надобно. Ты же, Василий, не только вечно в делах, но и сам тот ещё по бабам ходок всегда был…

– Я всю жизнь деньги зарабатывал! Для неё же причём! А она? Изменяла мне в это время с тобой?! Как ты мог? – негодовал Василий.

Илья на обвинения брата реагировал по-прежнему спокойно:

– Поздно теперь об этом, Василий. Ничего уже не изменишь. К тому же я люблю Настасью, а ты вон себе очередную содержанку завёл…

– Что значит – очередную?! – вскипел Василий. – Ты что, считал их?

– Да брось ты, не кипятись… Я другое пришёл с тобой обсудить. Бриллиант-то, который обнаружился в тайнике в шкатулке, принадлежит, как ни крути, нам обоим, так что я требую своей доли с его стоимости.

Глызин-старший рассмеялся, и от его смеха Илье стало не по себе.

– Ох, и шустёр ты, братец! Всё бы тебе поделить-разделить! А это – видел?! – Василий взметнул к носу брата кукиш. – Мой бриллиант! Не отдам! Да если б не я, жил бы ты до сих пор в Екатеринодаре и служил бы в казаках! Довольствуйся теперь тем, что я для тебя и без того сделал!

– Стало быть, не договоримся, – констатировал Илья. – А жаль… Как бы, братец, тебе пожалеть о том не пришлось…

– Неужто угрожаешь? Ха-ха! Что, убьёшь меня? Или расскажешь всем, как нам с тобой эта шкатулочка досталась? Давай, рассказывай! Только не забудь упомянуть, что ты тоже в том деле участвовал!

Илья встал с кресла и направился к двери.

– Вот именно, что «участвовал». Зато крови невинной на мне нету. Прощай, братец, – Илья с силой захлопнул за собой дверь.

Василий медленно опустился в кресло. В душу закралось дурное предчувствие: «Господи, неужто час расплаты за грехи мои настал?.. А жена-то, жена-то какова? Ух, курва!»

– Ну, держись! – взревел Василий и кинулся вон из кабинета.

* * *

Анастасия Николаевна уже позавтракала. Она видела, как Илья, расстроенный, выскочил из кабинета мужа и ушёл, не попрощавшись.

«Значит, не договорились, – догадалась она. – Как я и предупреждала…»

Решив отвлечься, купчиха направилась в оранжерею. Обилие разнообразных цветов и пышной зелени всегда успокаивало её, а порой даже навевало романтическое настроение. Но, кажется, не сегодня: тягостное состояние всё не проходило. Анастасия поняла, что объяснения с мужем ей не избежать.

И действительно: едва она наполнила маленькую леечку водой, дабы полить цветы, как услышала за спиной шуршание гравия.

– Вот ты где?! – тяжело дыша, гневно воскликнул Василий.

– А что? Я не вправе полить цветы? – парировала Анастасия.

– Что, змея, всё разнюхала?!

Женщина пожала плечами:

– Ты о чём? О новой своей содержанке? Кто она – графиня, баронесса? Или княжна?

Василий почувствовал, как кровь приливает к лицу.

– Оставь её в покое! Отвечай: ты рассказала брату о розовом камне?!

– Ну, я… – равнодушно подтвердила Анастасия. – И что ты теперь со мной сделаешь? Задушишь, как Отелло несчастную Дездемону?

– Не знаю я твою Дездемону и знать не хочу! – вскричал взбешённый супруг. – А с тобой я найду, как поступить! Завтра же подам прошение в Церковное ведомство о разводе! И не получишь ты у меня ни копейки! Полину тоже заберу к себе, никогда ты её больше не увидишь!

У Анастасии подкосились ноги.

– Ты не посмеешь, – едва слышно произнесла она.

– Ещё как посмею! Ты – любовница моего брата! Суду этого будет вполне достаточно.

– А я буду всё отрицать! Скажу, что все обвинения – твои домыслы, поскольку ты сам решил жениться на другой! Тебе никто не поверит.

Василий рассмеялся:

– Ещё как поверят! Я приведу десяток свидетелей, которые подтвердят мои слова. А если понадобится – куплю судей с потрохами!

У Анастасии потемнело в глазах. Василий развернулся и с победным видом покинул оранжерею, оставив жену в полном смятении.