Кэрол делала между словами большие паузы. Как будто хотела разнести их в разные стороны. Расставить во времени.

— Взяла сумку. Вытащила оттуда косметичку. Пошла в ванную — много кружевных полотенчиков. С рисуночками. В одно из полотенчиков завернула зеркальце, положила на пол, прыгнула сверху. Вытащила осколок, перехватила поудобнее. Подняла юбку, с размаху всадила себе в ногу. Пониже колена. В икроножную мышцу…

Кэрол вытащилу тонкую коричневую сигарету номер два, торопливо затянулась, помахала кулаком с зажатой сигаретой:

— Нет-нет, все в порядке, в абсолютном порядке.

Мы помолчали. Она докурила сигарету, смяла окурок с темно-красной окантовкой. Одним глотком допила кофе.

— Потом в Интернет залезла. Сразу на доски знакомств, не шарилась ни по форумам, ни по иным говносайтам… Ну а что, потому что знала, чего хотела. Пару «экшнов» в месяц, и я в полном… Это правда потом, когда чуть устаканилось. Сначала-то чаще. Сама понимаешь… Ну и я тебе должна признаться, не так-то это просто — завязать реально полезное знакомство в Теме. С первым я пошла на свидание. Уууух, пишет, какой я зашибенский Доминант, просто умереть-уснуть. Для начала назначил встречу в «Макдоналдсе». Ну, думаю, ладно, пусть в «Макдоналдсе». Может, думаю, это начало интересного сценария? Клетчатые кепочки персонала и свободная касса. Сели за столик, его тут же начала вонючей тряпкой тереть прыщавая девочка-подросток, а он такой заявляет: «Сейчас пойдешь со мной, поняла, тварь?» Это были его первые слова, представь. Да кто ты такой, думаю, урод уродский, чтоб со мной так разговор начинать? Встала и ушла.

А она очень изменилась, раньше не умела рассказывать истории.

— Или вот еще один. Встретились на улице. Он — ррраз! — и достает из кармана наручники. Не успела я чухнуться, живенько так приковывает мою руку к своей. «А ключа, — смеется, — у Нас нет. Ключ, — говорит, — будет тебе потом, когда ты сделаешь Нам хорошо… Затуши-ка быстренько сигарету, — командует, — женщина не должна курить». Ну, я и затушила. Об его руку. Поди, сразу ключик-то нашелся… У «них»…

Кэрол расхохоталась, девушка от кофейного агрегата встрепенулась и подошла к нам.

— Что-нибудь желаете еще? — участливо спросила, поправляя косую черную челку.

Я покусилась на капучино, Кэрол повторила свой заказ с шоколадом.

— Неужели это вкусно? — спросила я.

— Обалденно! — уверенно ответила она. — Обалденно вкусно, я теперь даже дома варю себе шоколад… Из топленого молока и плиток. Шоколадных, естественно.

— Естественно, — рассмеялась я, — естественно.

— Так вот. Продолжаю. Раз только на пятый мне повезло. Познакомилась. Совершенно потрясающий Верхний…

Кэрол замолчала. Смотрела вперед, на стеклянные витрины магазина подарков «Красный Куб», оформленные в честь цветущего июля в желто-зеленые тона, чуть шевелила губами, будто бы совещаясь с совершенно потрясающим Верхним, продолжать ли свой рассказ. Как бы получив одобрение, она посмотрела на меня:

— Ну и вот… Встречаемся уже четыре года. Даже чуть больше, если считать с апреля. Иногда раз в неделю. Иногда раз в месяц. Иногда реже. А мужу я сказала. Объяснила. Непросто, конечно, пришлось. Но я же говорю — он у меня замечательный…

Официантка с косой челкой поставила перед нами напитки.

— А сама-то как? — спросила Кэрол, сделав шоколадный глоток. — Помнишь, как мы… У Холодного в подвале…

Я неловко опустила объемистую толстенькую чашку с капучино на белое блюдце. Ценная пенка выплеснулась и превратилась в грязно-коричневую лужицу.

Ну что за вопрос, Кэрол, промолчала я.

— Да я понимаю, — ответила она.

«…Я старшая в семье, родители хотели мальчика, и отношение было соответственное, а когда мама спохватилась, стала дарить мне кукол и рядить в платья с оборочками, мне это уже сильно не нравилось, и я от этого отбивалась руками-ногами. Рано стала самостоятельной, с меня спрашивали за себя и за младшего брата.

Странное дело, но у нас в семье не принято было ласкать детей, меня никогда в жизни не называли деточкой, доченькой и мышоночком, даже по голове не гладили (теперь я просто шарахаюсь от людей, которые хотят меня приласкать), бабушка вообще всех в кулаке держала, я ее на „вы“ называю, так что никаких пирожков и телячьих нежностей.

В детстве я была замкнутым ребенком, в сад не хотела ходить, потому что меня пугали неопрятные дети и слащавые воспитатели, я хотела быть одна. В школу меня отдали вообще с криками и истериками, вцепилась в железную кровать и проехала с ней до порога.

В школе была „пацанкой“, куча друзей-мальчишек, которых я стадами таскала за собой. Что-то вечно выдумывала, привыкла отвечать сама за всех. Честность всегда ставила во главу угла, не могу смотреть, как ерзает человек, выкручивается, врет. И сама так унижаться никогда не буду. Вообще врать не могу. Противно. Никогда не позволю себе подвести людей, которые мне доверились.

В классе была лидером, но в девятом классе меня неожиданно свергли с престола и опустили до самых низов. Это стадо, еще вчера преданно смотрящее мне в рот, стало меня травить. Я научилась драться, держать удар, смотреть обидчику в глаза, не отступать и не сдаваться.

Все вынесла и не перевелась в другую школу, хотя даже директриса и завуч настоятельно рекомендовали мне это сделать. Достойно закончила десять классов. Мои враги к концу периода обучения уже уважали меня. Я это видела. И только ухмылялась, мне уже было наплевать.

Потом было увлечение дрессировкой собак, причем чем собака больше и серьезнее, тем лучше для меня. Потом были лошади, но лошади по характеру, как кошки, — себе на уме. И кошек я за это не люблю. Ценю открытость и естественность. Как у собак. Я сама — собака, не кошка. Мама мне всегда говорила, что у меня мужской характер, что я все смогу сама, поэтому никогда меня нигде за ручку не водила. Зато носилась с братом, он у нас такой беспомощный, Волоооденька, и все такое…

В институте со мной случилась любовь вечная, бесконечная, парень мой был довольно странным человеком для других — мрачный, серьезный, молчаливый. Он был Дом, это я уже сейчас могу сказать. Мы пытались переделать друг друга. Причем, как он потом сказал впоследствии, все наши отношения сводились к тому, чтобы выяснить, кто сверху. Так и не выяснили — расстались. Общаемся до сих пор. Как два Дома.

Непосредственно заниматься Тематическим сексом мне захотелось лет с двадцати, это было отличное решение. Причем до этого я была уверена, что я по натуре — просто лесби и мне нужна слабая женщина. Но с женщинами не особо складывалось, поэтому перешла на мужчин. Все удается.

Я — хорошая Госпожа[10]. Один из моих нижних называл меня Суровая справедливость, мне нравится такое определение.