толкали крышку люка вверх…

- Хе-хе, - пыхтя, злорадствовал Аркан. – Открывайте-открывайте…

Крышка откинулась, стукнув о плиты площадки, Рем поднатужился и сбросил клетку внутрь. Грохот, лязганье, хруст и дикие вопли были подтверждением успешности такого маневра.

- А-а-а!!! – вскричал Аркан. – Сейчас я до вас доберусь!

И прыгнул внутрь .

Идея была, честно говоря, не очень. Он приземлился прямо на того крупного типа, который в первый раз получил по голове от Цудечкиса. Громила утробно хрюкнул, обмяк на ступеньках винтовой лестницы и не подавал признаков жизни. Клетка, видимо, неслабо его задела, и устремилась вниз по лестнице, покалечив еще одного персонажа.

Благообразного вида мужчина с седыми волосами, гладко выбритый и ухоженный, сидел у подножия лестницы, опершись спиной на стену и держась за колено. Клетка валялась тут же, неподалеку.

- Сдавайтесь! – сказал Рем.

И тут навстречу выскочил коренастый человек в светлом одеянии. Половина лица его была обожжена - наверное, днищем клетки приложило. Он лихо размахивал каким-то дрыном, и орал невразумительно, а Рем отступал вверх по лестнице, защищаясь палашом. В итоге его противник споткнулся о своего товарища, и получил по голове клинком плашмя. Это была очередная типично аркановская победа – некрасивая, нелепая, совсем не героическая, но зато с минимумом жертв и максимальным эффектом. Тиберий Аркан Старший гордился бы своим сыном!

Рем присел рядом с ухоженным мужчиной и проникновенно заглянул ему в глаза:

- Зачем вы того парня жарили, ну, который сверху?

- Богомерзкая нелюдь, бездушная тварь, достойная самой лютой смерти! – заявил популяр, потирая ушибленное колено. А потом уверенно заявил: – Его мучительная смерть угодна Богу!

Рем размахнулся и дал ему хорошую оплеуху! А чего он дичь всякую несет про Бога? Аркан размял после удара ладонь и наставительно проговорил:

- Что угодно Богу - написано в Священном Писании: в Книгах Четырех Ковчегов и Слове Сына Человеческого. И там нет ни слова про то, что нужно жарить эльфов! А ты кто такой, чтобы говорить за Него?

- Я – преподобный Надод Пилтник! Я толкую Писание в этом доме Божьем! – заявил седой мужчина.

Рем медленно выдохнул. Ему всё стало понятно. Преподобный толкователь. Это – главная проблема популяров. Они думают, что кто угодно может толковать Писание! Что Писание вообще нуждается в толковании! Что там всё иносказательно и двусмысленно!

А эльфа он прижигал потому, что в Слове Сына Человеческого речь идет только о людях, стало быть, по их кривой логике только люди – угодны Богу, а все остальные расы и народы есть порождение злых сил. И преподобного толкователя не смущает тот факт, что святой Ежи, который единственный знал Слово наизусть, но был слеп и диктовал его переписчикам в первые месяцы после Прибытия, понятия не имел о том, что кроме людей в этом мире есть кто-то еще, обладающий разумом, речью и (по крайней мере Рем был в этом уверен!) душой тоже!

- Ну что ж, маэстру Надод Пилтник… Хватай своих товарищей и привязывай их во-он к тем скамьям. Или придется проткнуть всех вас палашом, чтобы вы не помешали мне…

Толкователь заковылял к лестнице, и со стонами и охами перетащил сначала обожженного, а потом и верзилу к скамьям, и принялся привязывать их собственными поясами. Некачественно привязал, халтурно. Его Рем связывал сам, а потом подтягивал узлы на двух оставшихся пленниках.

- Маэстру Цудечкис, я тут закончил! – крикнул Аркан.

- Ну так поднимайся, господин квартирмейстер! Я один эльфа не потащу, знаешь ли!

Когда они несли эльфа по винтовой лестнице, доктор задумчиво проговорил:

- Разор уже высадился в гавани, сейчас наши режут пиратов на улицах…

- Да? – апатично отреагировал Аркан. – Ну и ладно.

VI

- Я считал себя знатоком наречий и диалектов, знаете ли. Я думал, что могу по говору определить происхождение, образование и род занятий человека, - вещал Цудечкис. – Но вот с тобой, Рем, мне ничего не понятно! Порой ты изъясняешься как профессор на лекции, все эти умные термины и сложные обороты… А иногда – как плебей из трущоб Кесарии, сыплешь жаргонизмами и ругательствами. Что с тобой не так, парень?

- Доктор, для того чтобы ответить на этот вопрос, мне пришлось бы изложить вам свою долбаную биографию за последние пять лет, а этого делать мне совсем не хочется, - отбивался Аркан.

- Но университетское образование у тебя есть, да? И степень не ниже магистра?

- Имеется степень бакалавра, а магистерскую диссертацию мою зарезала комиссия исходя из своих политических и религиозных предпочтений… - сдался Рем.

- Ну, тогда это или Тимьян, или Смарагда, или всё-таки Кесария. На Юге, в Претории, я думаю, у тебя не было бы проблем… Я прав?

Аркан сделал неопределенный жесть рукой. Проницательный тип этот Цудечкис! В Тимьяне, на северо-востоке, привечают в основном популяров. Кесария – это далеко и дорого, очень дорого! Столица Империи всё-таки, пусть самой Империи уже и нет почти... Сбежав из дома, Рем хотел попасть в Преторию, но там его стали бы искать в первую очередь, так что вольный город Смарагда стал для него единственным вариантом, где можно получить образование, скрыться с папашиных глаз и не сдохнуть от голода на имеющиеся скромные средства. Университет там тоже имелся - знаменитый, основанный чуть ли не раньше самой Империи, лет через двести после Прибытия.

Ему удалось поступить без проблем. Еще бы! Библиотека в папашином замке состояла из тысяч томов, и многие библиофилы готовы были отвалить золотом по весу за каждую четвертую книжечку этой коллекции! А Рему всё это богатство было доступно просто по праву рождения, и, видит Бог, он прочел почти всё, кроме специальных справочников, магических трактатов, любовных романов и совсем уж заумных или неразборчивых рукописей. Да и учителей Тиберий Старший подобрал знающих, была у него чуйка на людей. Он считал, что его детей должны учить те, кто на практике доказал знание своего предмета.

Так, языки вместе с фехтованием Рему и его братьям преподавал старый ветеран-легионер, ушедший в отставку в звании декуриона, когда легионы распустили. Он измерил шагами всю Империю от буйного, зеленого Юга до дымящихся гор Севера, бился с дикими племенами на Востоке, за Рубоном Великим и с гёзами на Западном побережье… Материться он умел на всех известных наречиях, знал самые необходимые фразы на десяти языках, включая орочий, гномский и эльфийский, и свободно изъяснялся на