Рагнарсон не стал следить за тем, как уводят юного аристократа. Мальчишка вопил и сыпал угрозами. Однако, осознав, что его действительно выпорют, он побледнел, замолчал, и его начала бить дрожь.

Затем Браги оказался лицом к лицу с отцом-бароном.

Согласно новым законам владетели перестали быть самовластными тиранами на своих землях. Сказать барону было нечего. Все Нордмены знали, что, давая волю своим старым привычкам, они могут понести наказание.

Тем не менее Рагнарсон хотел, чтобы отец мальчишки понял позицию короля.

– Неужели вы предпочли бы увидеть своего сына мертвым?

– Мертвым? – изумленно прокаркал барон.

– Если бы я позволил им сразиться, то мальчик уже был бы мертв.

– Чтобы его убил какой-то Марена Димура? – издевательски скривился аристократ. – Это нелепо.

– Не обманывайте себя, барон. Я принял во внимание возраст вашего сына. Он слишком молод, чтобы понять опасность. Я сделал все, что мог, дабы спасти ему жизнь. – Со двора донесся вопль. В глазах барона вспыхнул огонь смертельной ярости. – Однако я мог бы позволить вам сразиться с Креденсом. Сдается мне, что это вы толкнули мальчика на столь необдуманные действия, и это, по существу, ваша дуэль. Креденс, ты имеешь право на выбор оружия.

– Ножи, сир. Эти господа из владетелей почему-то не терпят ножи.

Интересно, как такой крошечный ротик может растянуться в такой огромной ухмылке, подумал Рагнарсон, а вслух произнес:

– Итак, барон, вы готовы?

Нордмен покраснел, запыхтел и огляделся в поисках поддержки со стороны равных себе по происхождению. Но единственная поддержка, которую он сумел увидеть, явилась лишь плодом его воображения.

– Вряд ли это лучший способ, джентльмены… – начал он, гордо выпятив грудь.

– Где вы здесь увидели джентльменов? – оборвал его вопросом Браги. – Ведь заваруха началась только из-за того, что вы не пожелали признать в полковнике Абака джентльмена. Неужели он успел за эти несколько минут так измениться? – Опасаясь перебора, Рагнарсон несколько смягчил тон и добавил: – Дело в том, барон, что нам всем приходится сталкиваться с последствиями своих поступков. Право крови ныне не гарантирует вам никакого иммунитета. Оно дает вам лишь некоторые привилегии, в ответ на которые вы обязуетесь охранять людей, живущих в вашем домене, и заботиться о них. Все это оговорено в торжественной клятве вассальной верности, которая восходит ещё к временам Жана Железной Руки. Вы лично давали эту клятву трижды. Первый раз старому королю. Второй – Фиане. И третий раз – уже мне. И я требую от владетелей лишь того, чтобы их милости соблаговолили свято блюсти все свои обязательства.

Барон виновато понурил голову, и Рагнарсон решил, что вопрос исчерпан.

– На этом нам сейчас лучше закончить, верно? Отправляйтесь вместе с семьей в свои покои и ждите там сына. Я попрошу доктора Вачела позаботиться о мальчике. А ты, Креденс, отправляйся в казарму и не смей высовывать нос до утра. Позже я с тобой ещё потолкую. Дерел, не пора несколько оживить наше празднество?

Отойдя в сторону, чтобы барон не мог их услышать, Браги спросил:

– Ну и как я, по-твоему?

– Не плохо, совсем не плохо, – ответил Пратаксис. У ученого имелся собственный способ запугивать людей. Дерел постоянно записывал каждое произнесенное слово, и Нордмены испытывали чуть ли не благоговейный ужас, когда он магическим образом начинал позже дословно воспроизводить их речи. – Насколько хорошо вы его знаете? Не затаит ли он на вас злобу?

– Не думаю. Он просто немного импульсивен. Барон сумел пережить гражданскую войну, и я его с того времени не повесил. Большего от владетеля ожидать не приходится. Сделай-ка пару заметок. Во-первых, надо вывесить на всеобщее обозрение старую петлю, в которой нашли свое упокоение лорд Линдвелл, сэр Андвбур и Каптал. И, во-вторых, попроси Вартлоккура сделать так, чтобы Нерожденный показался на людях. Этого пока достаточно.

Рагнарсон сделал паузу, чтобы раздобыть вина для Пратаксиса и пива для себя.

– Иногда все это действует на меня страшно угнетающе, – продолжил он. – Я – третий монарх кряду, который не жалеет своей задницы для того, чтобы сделать эту страну пригодной для достойного существования. И если я пока не получил стрелы в грудь откуда-то из подворотни, то все едино оказался по уши в том же самом иррациональном дерьме, в котором сидел старый Криф с момента своей коронации.

– Мы имеем дело с феодальным обществом, сир. Жесткость конструкции есть одна из типичных черт подобного рода образований. И это позитивная, создающая устойчивость черта, если принять во внимание те силы, которые формируют феодальные общества. В этой структуре предусматривается фиксированное место для каждого человека, ответственность и привилегии которого четко определены. Недостатком такого общества является его плохая восприимчивость к любым новым идеям. В течение жизни одного поколения феодальную лодку Кавелина раскачивало слишком много новых, самых новых идей, начиная с появления Бича Божьего. Да и тот возник не на пустом месте. Теперь Кавелин стал похож на черепаху, которая втягивает голову под панцирь, ожидая, когда минует самое страшное время. Однако ураган все не кончается, ретрограды наносят ответный удар, и в обществе начинаются конфликты.

– Что ты хочешь мне этим сказать?

– В королевствах, подобных Кавелину, изменения происходят медленно и мучительно. Нельзя нажимать слишком сильно. Обязательно последует реакция, похожая на откат волны. Однажды вы породили такую реакцию, выиграв гражданскую войну. Теперь идет вторая волна.

– Я ничем не могу её остановить?

– Если обратиться к медицинской аналогии, то вы должны постоянно использовать припарки, дабы уменьшить опухоль и давать микстуры, чтобы ослабить боль.

– Дай рецепт какой-нибудь припарки.

– В случае с бароном, например, могла бы оказаться полезной личная примирительная записка. Пусть он не думает, что вы унизили его сознательно. Нажимайте на спасение жизни его сына и согласитесь с его предрассудками, хотя и не прямо. Эти невежды испытывают невероятное почтение к магии чтения и письма. Барон будет потрясен тем, что вы потратили время на то, чтобы написать ему личное послание.

– Вообще-то я намеревался оскорбить его и унизить, – едва слышно присвистнув, произнес Рагнарсон. – Конечной моей целью было вывесить его сушиться в петле. Эти владетели иногда заставляют меня рыдать как ребенка. Ну хорошо. Состряпай для меня одну из твоих классических коротких записок. Я перепишу её своей рукой и попрошу Дала якобы тайком передать её барону.

Браги повернулся, чтобы отойти, и тут же на кого-то налетел. Причем сильно. Вино брызнуло ему на одежду. Он посмотрел вниз.

Снизу вверх на него смотрела подруга снохи. Девушка сделал короткий книксен и пискнула:

– Умоляю простить меня, ваше величество. Я очень неловкая.