— Как, черт возьми… что она такое?

Два маленьких самолетика внезапно упали в оранжевых шарах пламени. Кэмпбелл увидел, что их обстреливают небольшие БПЛА, но по какой-то причине БПЛА начали стрелять только теперь.

Он снова услышал шум реактивных самолетов и повернулся, чтобы увидеть, как низко над головой промелькнуло что-то серебристое. Громоподобный взрыв смел дальнюю линию деревьев.

— Это нанотехи[185]! — крикнул он, хватая Даза за плечо, и побежал за ним.

— Кто-то нам дал инсайдерскую наводку, — сказал специалист-разведчик. — Данные, которыми снабдил нас этот человек, совпали с информацией, которая у нас уже была, относительно партии нановирусов запрета[186], которую в прошлом году контрабандой доставили на неорганизованные территории. Вот они на дронах и есть.

Эбан стояла между разведчиком и дипломатической шишкой из ЕС, чувствуя себя позабытой. Она описывала зефранскую культуру дипломату, который выглядел искренне заинтересованным, когда с встревоженным видом подбежал этот тип из разведки.

— Погодите, я слышал о нановирусах[187], но нановирусы запрета[188]? — сказал дипломат. — Что это такое?

— Считайте это искусственным организмом[189], — сказал специалист. — Он по сути создан из ДНК[190] — не в смысле использования ДНК для переноса информации, а из ДНК как строительного материала[191]. ДНК содержит механизм нано[192]. Во всяком случае, мы знаем, что два месяца назад хакер ФИФ украл кое-какие исследования по минерализации костей из африканской базы данных Бетесды.

— Теперь вы меня совсем запутали.

— Конкретный набор минералов в воде варьируется от местности к местности. Можно отследить, откуда кто появился, проанализировав его кости; это постоянно делается в археологии. Дело в том, что эти нано запрета могут быть запрограммированы на активацию[193] внутри человеческого тела, если они встретят определенную минеральную комбинацию в костной ткани. Или их можно запрограммировать не активироваться — с тем же условием.

— И это означает…"

— Распыленный над городом вроде Зефры, этот материал может быть запрограммирован так, чтобы убить каждого, кто живет в Зефре меньше года или двух… Потому что минералы в их костях будут отличаться. Или он может быть запрограммирован на убийство всех, кто в Зефре столько уже прожил(_P_).

— Так ведь можно истребить весь город?

— Да, но этот сценарий не согласуется с идеологией ФИФ, — сказал разведофицер. — Они фанонисты. Они верят в угнетающий их колониализм, который подкреплен средой, например, языком и технологией. Рассматривайте их как маклюэнистов[194], враждебных глобальной деревне.

— Так что же они пытаются сделать? Выгнать всех европейцев?

— Да. Именно это они и пытаются сделать. И если эти беспилотники несут оружие запрета, они могут это сделать к концу дня.

— Ну так сбейте их!

— Мы пытаемся.

— Я думал, вы загнали этого Нуриа в угол, — пробормотал дипломат.

— Он несколько раз менял машины, — сказал офицер разведки. — И поскольку мы лишились камер аэростата, мы потеряли его след в этой суматохе. Но это не имеет значения: он использует стратегию «выстрелил и забыл». Беспилотники уже в воздухе, и я сомневаюсь, что в данный момент даже он сможет остановить их.

Дипломат с генералом стали препираться дальше, а Эбан повернулась, оставила их и пошла искать Раймонда.

— Они действительно смогут это сделать[195]? Перебить всех, кто не местный?

Он пожал плечами:

— Вы говорите о нановирусах? Теоретически могли бы. Программирование жучка[196] типа этого — дело довольно ненадежное. Хотя его можно безопасно протестировать — просто изготавливаете вариант, который делает что-то безобидное, скажем, заставляет людей посинеть. Выпускаете ее над рынком Зефры и смотрите, кто окрасился. Затем возвращаетесь домой и заменяете синий краситель на нервный токсин. Жучок размером с бактерию или меньше, их вдыхают, они проникают в тело.

Потом они просто ждут сигнала, чтобы выпустить токсин. Все копии, которые встречают заданный минеральный ключ — или это может быть любой другой ключ, даже генетический — выпускают химический сигнал. А затем происходит каскадный эффект, и бац! жертва мертва, вот так. — Он щелкнул пальцами.

— Это одно из тех оружий, не то чудесных, не то дьявольских — зависит от точки зрения, — саркастически добавил он. — Для фанонистов это просто мечта, превратившаяся в явь.

Эбан подумала о своем детстве и как она сама относилась к иностранцам в ее городе. Они просто находились там, как и все прочие. У нее к ним не было ненависти, хотя она знала такую молодежь, которая их ненавидела. Сейчас иностранные войска привнесли стабилизацию, но если их не станет, все старые раздоры и преступные сети оживут в одночасье. Зефра откатится в старую колею безразличия и произвола.

Или нет? Те юнцы, которые ненавидели чужаков, — многие из них считали, что именно иностранное влияние не давало городу развиться в миниатюрное самостоятельное государство. Когда сеть коммуникаторов отключена, интернета нет, а на улицах не встретить никого, кто не проживал бы в Зефре долгие годы, кто знает — что могло бы обрести реальность?

Она покачала головой. Прекрасная мечта, но нельзя же бегать, пока не выучишься ходить. Зефра нуждалась в иностранных войсках, чтобы сдерживать множество источников насилия[197], по крайней мере — пока что. А город менялся. Она и сама видела это сегодня днем, глядя через видеокамеру сержанта Лесли Кэмпбелла.

И все же тихий голосок в глубине мыслей продолжал нашептывать: «Так и все завоеватели говорили. Сбывались ли когда-нибудь их обещания?»

Ей подумалось: а засмеются ли с радостным удивлением мальчишки-ополченцы, когда сержант Кэмпбелл и его люди вдруг упадут замертво. Эта мысль заставила ее содрогнуться. Лучше проверить, как у него дела, и переставать гадать, не прав ли Мастан Нуриа.

Идрис Кабади высунул голову из окна. Их небольшая колонна машин, угнанных накануне, покидала черту города. Он снова повернулся к Нурии.

— Но почему мы уезжаем? Оружие запрета не причинит нам вреда. — «Во всяком случае, уж не мне с тобой», — мрачно подумал он.

— Мы отправляемся встретиться с друзьями, — сказал Нуриа, натянуто улыбнувшись. — Город может пока позаботиться о себе сам. В этом вся идея.

— Но… — Он снова высунулся, чтобы оглядеться. В свете заходящего солнца горели инверсионные следы. Где-то там, позади, надо бы надеяться, уже на пути из города Ахта. И невидимая и, может быть, прямо сейчас оседающая на ее плечах и плечах