Их ужины она тоже любила, особенно когда у Макара было лирическое настроение, тогда зажигались свечи, доставалось вино — здесь был полный бар, дорогих, по бутылке видно, — а потом они перемещались в спальню.

Эва уже привыкла, что у них с Макаром с самого начала было много секса, но он раз проговорился, положив голову ей на живот, что ничего подобного у него раньше не было, и что всему виной именно она, Эвангелина. Это тоже было непривычно до замирания сердца, но конечно он мог просто так сказать, чтобы ей было приятно.

Он старался ее радовать, в первую же неделю совместной жизни провез по магазинам — дорогущим бутикам, в которых Эва даже дышать на одежду боялась. А Макар явно получал удовольствие, развалившись на диванчике и наблюдая за меняющей наряды девушкой, его девушкой, как он обязательно теперь старался подчеркнуть по поводу и без повода.

Вот это его «моя девушка» мгновенно вызывало у Эвы сладкую дрожь, потому что сразу вспоминалось, какой смысл вкладывал Макар в такое короткое и отрывистое «моя». И когда он это говорил. И что при этом делал. Эва каждый раз вспыхивала, а Макар замечал и усмехался, ему нравилось вгонять ее в краску, он говорил, что это выглядит очень сексуально.

Если верить словам Макара, она все делала сексуально — и ходила, и сидела, и улыбалась. Эва считала, что это неправда, но если Макару так казалось, пусть, она только рада. Просто как-то само собой получилось, что они очень подошли друг другу, особенно в постели. Макар будто телепатически угадывал все ее желания, хотя скорее всего, он просто был опытнее и лучше нее чувствовал ее тело.

Сама Эва еще с самого начала ощущала его настроение, чувства и эмоции, как будто у них на двоих была одна нервная система. Она безошибочно угадывала, когда его лучше не трогать, когда можно просто посидеть рядом, прижавшись щекой к плечу или обняв, — Макар утверждал, что таким образом от него к Эве утекают все его тяжелые мысли. Знала когда можно поластиться, напрашиваясь на нежности, а когда нужно просто толкнуть его к стене и расстегнуть ремень.

О таких моментах и тем, что за ними следовало, Эва тоже могла думать только прижав ладони к пылающим щекам — животный, агрессивный секс был для Макара лучшим способом сбросить скопившееся за день напряжение. И ей это тоже нравилось, хотя с кем-то другим она себе даже представить такое не могла.

Зато в мыслях она давно считала Макара своим мужем, пусть в очень-очень тайных и засекреченных мыслях, но ей слишком хорошо было с ним, чтобы называть его «мой парень» или «бойфренд», как называла Ира Пашку — те, к слову, съехались и теперь жили вместе. Или даже «мой мужчина», все равно была в этом выражении какая-то недосказанность. А вот «мой муж» подходило лучше всего, потому что это навсегда, потому что и в горе, и в радости…

На свадьбу они явились при полном параде, Эва стойко вынесла очередной круиз по бутикам в поисках самого красивого платья и трехчасовую пытку в салоне, куда записал ее Макар. Ее тайный муж хотел, чтобы она была красивой, он хотел ею гордиться, как можно было ему отказать? И когда они вышли к гостям под руку, как настоящая пара, Эва по впившимся в них взглядам поняла, что все сделала правильно.

Макар в костюме выглядел, как всегда, улетно, все без исключения присутствующие женщины провожали его затуманенными взглядами. Но по-настоящему поразили ее обращенные на нее хищные взгляды присутствующих мужчин. От Макара это тоже не укрылось, он весь подобрался, как будто ему предстояло отбивать Эву у претендующих на нее соперников.

Он всячески подчеркивал это «мое» — обнимал за талию, плечи, притягивал к себе, незаметно целуя. И Эва почувствовала, что его отпускает, стухает разгоревшееся было пламя, и когда они поздравляли молодоженов, он был совсем спокоен и даже улыбался, и даже руку Руслану пожал.

Свадебная церемония проводилась в загородном комплексе «Баттерфляй», на берегу реки, ресторан с открытой площадкой вмещал больше двух сотен гостей, откуда их столько набралось у Бессоновых? Или это столько родственников у Резановых?

Макар на свадьбе практически не пил, зато секс у них был и на свадьбе, и в машине после свадьбы, и когда вернулись домой. И не потому что Макару надо было сбросить напряжение, нет, Эва хорошо такое чувствовала. Просто он действительно хотел ее, а ждать не хотел, потому и затащил ее в крытую беседку, самую крайнюю на территории.

Когда вернулись к гостям, наверняка все поняли, как Эва ни пыталась пригладить волосы и расправить платье. Смотрели кто с завистью, кто со снисхождением, при этом очень странным взглядом встретила их невеста, злым и недовольным, хотя какая ей разница? И дядя с тетей тоже смотрели недовольно, впрочем, Эву они интересовали меньше всего.

Зато Макар от нее оторваться не мог, и под утро, когда она проваливалась в сон, спросил, заглядывая в глаза:

— Выдержишь меня хотя бы год, мы тоже поженимся, да, Эвочка?

Наверное, если бы она так не вымоталась, спросила бы, зачем ждать так долго, она прямо сейчас готова выйти за него замуж, но Эва только кивнула, обвила его шею и отключилась. Больше тему замужества Макар не поднимал, сама Эва, конечно, тоже ничего не спрашивала.

***

Как-то само собой получилось, что с Иркой они отдалились. Эва старалась поддерживать общение, и Ира вроде как радовалась за подругу. Все испортилось, когда та пригласила их с Макаром на день рождения. Праздновали в дешевой кафешке, Эве было все равно, но Макар явно чувствовал себя там некомфортно, ничего не ел, не пил под видом того, что за рулем, держался натянуто и увез Эву, как только выпал удобный случай.

— Ты не дал мне пообщаться с друзьями, — упрекнула она его, уже сидя в машине.

— Я не привык к таким гадюшникам, Эва, можно было попросить, я бы снял ей вместо подарка недорогой ресторан, — Макар в упор не понимал, на что она обижается.

— Но им не надо ресторан, они на квартиру собирают, — пыталась она заступиться за подругу.

— Зачем тогда жениться, если нет денег? — искренне изумлялся Макар, и Эва отчаялась ему что-то донести. Зато Ира обиделась, и с тех пор старалась избегать общения.

В конце концов Эва сдалась — не бегать же ей за подругой и не выпрашивать встреч. Бессоновы вели себя так, будто Эва отбила Макара у их дочери, так что у них она тоже перестала бывать. Но теперь она уже имела представление в общих чертах, что скрывается под фамилией Демидов и что на самом деле потерял Макар, отказавшись от отца.

К слову, он однажды съездил к Демидову-старшему, вернулся злой и раздраженный, ужинать отказался. Эва почувствовала, что лучше не лезть, устроилась в гостиной на диване и включила фильм. Мак пришел спустя полчаса, молча положил голову ей на колени и с силой сдавил руками.

Эва гладила колючий затылок, пальцами проводила по шее, вискам, перебирала волосы, и он расслабился, мышцы перестали быть каменными, а потом и вовсе притянул ее к себе для поцелуя, и вечер закончился как обычно. Они и уснули там на диване, Макар только простынь принес, чтобы Эву укрыть.