— Вы специально, Сергей Иванович? А то ещё не все нас вместе видели, да?

— На "ты" и только что был Серёжа… — Соболев выпустил густую дымную струю вбок, сощурившись, — …помнится.

— Серёжа, — с нажимом буркнула Люба и, не выдержав, сама заулыбалась, — Не подставляй ты меня, Серёжа. А то вон итак там уже бабы твои ветки на мой костёр собирают.

Люба резко выкинула руку, пытаясь забрать ключи, но Сергей был проворней и увернулся.

— Какие бабы, Люб, окстись, — фыркнул он, задирая ключи над головой, не отдавая.

— Кристина, например, нет? — ехидно пропела Вознесенская, для виду потянувшись за ключами ещё раз, что было мероприятием из-за разницы в росте совершенно бесполезным. Правда, определенный эффект всё же был. Любина рука, когда опускалась, сама собой прошлась по мужскому плечу и замерла на груди, как раз напротив сердца, обжигая своим ласковым касанием и разгоняя его пульс.

— Не ври, всё равно ж донесут, — тише посоветовала Вознесенская, заглядывая в черные в полутьме глаза Сергея.

— Ну раз донесут, то не буду, — засмеялся Соболев, не скрывая иронии, и накрыл своей большей горячей ладонью её. И тоже тише, — Ревнуешь что ли, Люб?

— Пффф… — неопределенно протянула Любовь, чуть откинув голову, и попыталась отстраниться.

Не дал. Вместо того, чтобы отпустить, прицельно метнул окурок в мусорку у крыльца, и освободившейся рукой притянул Любу ближе ещё и за талию.

— Значит так, Люб, — начал Сергей деловым тоном, портили который только озорные искры в его тёмных глазах, сверкающие даже в темноте, да руки, нагло шарящие по ее спине, — Во-первых, с Егоровой было, да. Один раз полгода назад на новогоднем корпоративе. Было зря, честно признаю. Во- вторых….

Люба в этот момент опять дернулась в его руках, желая отстраниться, но Соболев крепко держал.

— Во-вторых, — повторил строже, подчеркивая, что уйти не позволит, — Всё равно узнают ведь о нас, Люб. Что ты мечешься? Успокойся.

— Расскажешь, что ли? — нотки обиды делали Любин голос выше и звонче, придавая ему какую-то щемящую трогательность.

— Зачем? — Сергей искренне удивился.

Провел ладонью по напряженной женской спине вверх до самой шеи, убрал светлую прядку за ухо, погладив нежную мочку. Заговорил примирительно и тихо.

— Сами увидят…Ну, не сегодня, так завтра, послезавтра, через неделю, месяц…Не слепые же.

Люба замерла, похоже, постепенно осознавая смысл сказанного. Сергей улыбнулся и, пока думает, поцеловал в запрокинутую к нему шею. Шелковая какая…И пахнет, м-м-м…Повел носом вдоль беспокойно пульсирующей сонной артерии, собирая аромат. Его левая ладонь инстинктивно сжалась крепче, комкая на узкой талии тонкую ткань платья, пальцы огладили пышную задницу. Такой контраст…Если сзади смотреть, когда трахаешь, точно идеальным сердечком будет…Мысленный образ, такой яркий и пошлый, задрожал на сетчатке, не желая исчезать…

— Что, прямо и через месяц будет, что увидеть, Серёж? — вкрадчиво поинтересовалась Любовь Павловна. Вроде и насмешливо, но…

— М-м-м? — Сергей уже не слушал, толкая её к двери.

Чертыхаясь, не с первого раза вставил ключ, резко провернул.

— Такие далеко идущие планы? — Люба улыбнулась, пристально смотря ему в глаза и вопросительно выгибая бровь.

— А у тебя? Что, думала попользовать меня одну ночь и оставить плакать, Любовь Павловна? — зашептал Сергей Любе на ушко, вталкивая её в темноту коридора, — Не выйдет…

— Да я и не… — залепетала Вознесенская, податливо отступая.

— Ну вот и отлично, что "не". Я тоже "не", — весело подытожил Сергей, захлопывая за собой входную дверь. Его улыбка стала почти хищной, — Ну что? Продолжим?

* * *

Люба пристроила голову на мужском плече и рассеянно повела пальцами по волосатой груди, чертя ломаные линии и цепляя темные волоски. В комнате было так тихо. Лишь их мерное дыхание, едва уловимый шелест занавесок на открытом настежь окне, приглушенное стрекотание сверчков на улице и набегающий звук волн большого озера, задевающий самый край сознания. Влажные остывающие тела липли друг к другу, но вставать и идти в душ казалось преступлением. Так и лежали, рассеянно разглядывая спальню в густом полумраке. Соболев лениво пропустил сквозь пальцы Любины спутанные светлые волосы, погладил округлое плечо, повел рукой дальше, пересчитывая ребра, очертил впадину талии, поднялся по крутому изгибу бедер, звонко шлепнул по влажной ягодице, отчего Люба, вздрогнув, захихикала, и накрыв пятерней пышную задницу, остановился. Легкий, почти неуловимый поцелуй в висок, и Люба прижалась к мужскому телу сильнее, обнимая и закидывая ногу ему на бедро. Уткнулась носом в горячую, покрытую испариной кожу, жадно собирая мужской запах. Хотелось поболтать, узнать что-то про него, но в голове было разом столько вопросов и одновременно такая бездумная ватная пустота, что Люба хрипло выпалила первое, что вертанулось на языке, и что в других обстоятельствах она может никогда бы и не спросила.

— Сереж, а ты почему развелся? Из-за измены? Правда?

— Правда, — ровным голосом отозвался Соболев.

И больше ничего не добавил, а Любе так хотелось подробней, ещё. В частности, понять, как ему вообще можно изменить? Он такой…Такой…Ей вот сейчас не верилось. Что-то тут не чисто…

— Давно? — аккуратно продолжила Вознесенская, целуя золотистую кожу чуть повыше темного пятна соска. Потерлась носом о волоски на груди и подняла голову, заглядывая Сергею в глаза.

Он только вздохнул и рассеянно помял пальцами Любину задницу.

— Года два назад, чуть больше… — глухо ответил.

— Хм, недавно, — протянула Вознесенская, ощутив странный укол ревности.

— Да нет, давно, — хмыкнул Соболев и опустил на Любу насмешливый взгляд, — Ты к чему вообще спрашиваешь?

— Не знаю, нельзя? — и улыбнулась, встретившись с его теплым немного снисходительным взглядом. Облизала губы и выдохнула, — Ты её любил? Тяжело было?

Сергей нахмурился и приподнялся на локте. Люба соскользнула с его плеча на подушку, но глаз не отвела. Мужская рука с ягодицы переползла на косточку бедра, придавила, впечатывая таз в матрас, ноги Любы инстинктивно разошлись шире.

— Тяжело отпускать было, Люб, — медленно произнес Соболев, сминая мягкое бедро и нависая над ней, — Для меня это было неожиданностью. И всё-таки устоявшаяся налаженная жизнь, а я очень статичен в своих привычках…Понимаешь?

— Кажется, да… — пробормотала Люба, понимая ещё кое-что.

Что карие глаза напротив вновь жадно вспыхнули. Что прикосновения мужской ладони к её телу перестали быть ленивыми и подбираются к промежности. Что внизу живота снова зарождается горячечный тугой жар и влагой выступает на итак уже мокрых после недавнего прошлого раза складках. Люба поерзала на скомканной простыне, устраиваясь поудобней. Подняла руку и провела по заросшей щетиной мужской щеке, зарылась пальцами в коротко стриженный затылок. Притянула ближе, так что их губы почти соприкоснулись, сбивающееся дыхание смешалось, становясь одним.