Впрочем, Городовой и не рассчитывал на помощь со стороны работяг. Хотя уже жалел о том, что не заручился поддержкой своих коллег. На своего напарника он рассчитывать никак не мог, от Гущина только неприятности. Вяткин для него – крайне нежелательный элемент. Вяткин – это заслуга Богдана, в то время как Хромцов записан на его счет. Если Вяткин признается в убийстве Костылина, то версия Гущина рухнет, как соломенная хижина Ниф-Нифа. А ему это нужно?

Можно было позвать Шумова с ребятами. Но Богдан этого не сделал: думал, что с Вяткиным сладить будет несложно. Думал в тепле кабинета. А здесь метель метет, и вечерняя мгла опускается на улицы. И в голову лезут пугающие мысли. Что, если Вяткин не один?

А вот и он сам. Вяткин выходит из своей «девятки» ему навстречу. Вслед за ним появляется еще один тип, он выбирается через заднюю правую дверь. Темно, метель, и его очертания едва угадываются. Может, это и не человек вовсе, а всего лишь тень Вяткина…

Куртка у Богдана распахнута, страховочный клапан отстегнут. Патрон уже в стволе, пистолет снят с предохранителя. Осталось только выдернуть его из кобуры. Городовой много тренировался, но сейчас его брали сомнения. Рука мерзнет, пальцы коченеют, как бы они его не подвели…

Богдан проходил мимо «шестерки», что стояла в ряду напротив того, где притаилась машина Вяткина. Двигатель не работал, но крышка капота мокрая, потому что снег на ней таял. Значит, мотор еще теплый. За рулем человек. Может, работяга. Мало ли, ушел с завода раньше времени, прогрел мотор в ожидании кого-то из своих товарищей, а потом выключил зажигание, чтобы не жечь бензин. А может, этот человек страховал своего дружка-уголовника…

Это Богдан проявил беспечность. А Вяткин, похоже, не стал пускать дело на самотек. Он знал, что за человек работал в кабинете у его подруги, и мог сделать выводы.

Судя по всему, его не удивляет появление Богдана. Он ждал Инну, но не исключал и такой встречи. Поэтому вышел из машины в компании со своим дружком. Не тень это за ним стелется, а человек идет. И сам Степан держит руки в карманах куртки, и его дружок.

Вяткин рассчитывал, что Богдан остановится, поэтому очень удивился, когда тот, глядя на него, прошел мимо.

– Эй, опер, ты куда?

Одним глазом Богдан поглядывал на него, другим – всматривался в машины, что едва угадывались во вьюжной темноте. Не похоже, что там засада. Если так, то можно повернуться к ним спиной. Тогда он будет находиться боком к подозрительной «шестерке». В таких ситуациях самое главное – обезопасить свои тылы. Уголовники народ коварный – ударить в спину для них не зазорно.

Богдан сделал еще несколько шагов и только тогда повернулся лицом к Вяткину. И заметил, как тот, вынув руку из кармана, подал кому-то знак. В тот же момент дверь «шестерки» тихонько открылась, и показался человек. Он спрятался за машиной, чтобы незаметно обойти ее сзади и подкрасться к Богдану со спины. Темно, вьюга свистит и застилает глаза, и очень мала вероятность, что опер заметит этот маневр. Ведь он же молодой, неопытный, такого нетрудно переиграть.

Хитер Вяткин. И умен. Другой бы на его месте не стал бы связываться с ментом. А этот решил связаться. Потому что почуял опасность. И принял меры. Ему нужно знать, как далеко зашел Богдан в своем розыске, поэтому и устроил засаду. Все предусмотрел, и расчет у него точный. Только вот Городового непросто провести…

– Где Инна, мент? – спросил Вяткин.

Он шагнул к Богдану, не вынимая руки из кармана. И его дружок двинулся за ним.

– Стой, где стоишь!

Несмотря на то что пальцы закоченели, Богдан ловко выдернул ствол из кобуры.

– Эй, опер, ты что, с дуба рухнул? – засмеялся Вяткин. – Он очень рассчитывал на человека, что приближался к Богдану со спины. – Нервы ни к черту?

– Руки из карманов выньте! – скомандовал Богдан.

– Ты там в штаны со страху не навали! – глумился Вяткин.

– Считаю до двух и стреляю!

– Мусор, я тебя умоляю!

Степан вынул руку из кармана и глянул Богдану за спину. Похоже, его человек уже вышел на исходную позицию. Да Городовой и сам это чувствовал. Поэтому резко ушел в сторону, смещаясь к Вяткину и тем самым разворачиваясь к опасности лицом. В это время третий бандит бросился на него. Богдан понимал, что играл с огнем. Ведь этот человек мог выстрелить, и неизвестно, смог бы предпринятый маневр спасти положение. Но ему нужен был факт нападения. Уж очень хотелось взять эту шушеру с поличным.

Но подкравшийся к нему преступник стрелять не стал. Этот тип бросился на Городового с ножом. Возможно, он собирался прыгнуть на него со спины, чтобы приставить этот нож к горлу. Но Богдан очень быстро ушел в сторону, и нападавший взял нож в руку так, чтобы метнуть его.

Стрелял Городовой отлично, и с расстояния, на котором находится от него противник, мог запросто попасть ему в плечо. Но в момент выстрела почва вдруг ушла у него из-под ног, и он упал. Выстрел прозвучал, но пуля прошла высоко над головой. Но и брошенный в Богдана нож не достиг цели – он ударился в лобовое стекло какой-то машины, разбил его и скрылся в глубине салона. Очень мощный бросок. Попади клинок в голову, запросто прошил бы черепную кость.

Залеживаться Богдан не стал. Быстро встал на колено и выстрелил в стоявшего за спиной Вяткина человека. Этот тип уже вытаскивал из кармана предмет, своими очертаниями напоминавший пистолет. Мороз, вьюга, донельзя напряженная ситуация… В таком положении Богдан рисковать не мог. Поэтому он выстрелил на поражение, надеясь все же, что преступник останется жив. Пуля попала нападавшему в грудь. Богдан увидел, как взметнулась вверх рука с пистолетом, и тут же перевел взгляд на мужика, что метнул в него нож. Тот тоже поскользнулся, пытаясь убежать. И сейчас он поднимался на ноги. Богдан уже обрел устойчивое положение, поэтому пуля, выпущенная в ногу, нашла цель.

– А-а-а! – взвыл от боли подстреленный.

Похоже, пуля вошла под колено, а там нервный узел, попадание в который вызывает болевой шок.

Следующим на очереди был Вяткин. Он уже вынул раскладной нож из кармана, выщелкнул лезвие, но в ход его пустить не успел. Богдан взял его на прицел, и тот в ужасе разжал руки:

– Эй, мент, не надо!

Вяткин уже понял, что шутить с ним никто не собирается. И пуля – это как минимум ранение. А как максимум – путевка на тот свет, куда он, похоже, не торопился.

Нож упал в снег, а Степан поднял руки вверх.

– Мордой в землю! – заорал Богдан, стремительным рывком сокращая до него расстояние.

Но Вяткин успел лишь встать на колено, и тут на него всей своей мощью обрушился ботинок Богдана. Он угодил преступнику в грудь, а затем на затылок Степана опустилась рукоять пистолета. В снег Вяткин рухнул без чувств. Богдан к этому времени уже сделал оборот вокруг своей оси. Вдруг где-то среди машин притаился четвертый враг. Но нет. Со стороны проходной к нему шли работяги. Верней, они уже остановились, в оцепенении наблюдая за сценой. Никакой агрессии с их стороны он не уловил.