все приспосабливались к этому.

Алекс понимающе покивал головой. Он закурил, а потом, как бы между прочим, спросил:

— Вы упоминали, что сэр Гордон сначала условился с вами на семь утра, а затем перенес эту встречу на шесть. В каких обстоятельствах он договаривался с вами о встрече на семь?

— Я не понимаю, сэр?

— Ну, просто: когда он это вам сказал?

— Когда?.. Сейчас. А, за ужином. Мы все сидели за столом во время ужина, то есть: обе миссис Гордон, сэр Гордон, мистер Сирил и я. Вот тогда сэр Гордон и сказал: «Роберт, будьте готовы к тому, что ровно в семь утра я буду ждать вас в своем кабинете. Разумеется, я верю, что вы принесете готовую корректуру.» Я ответил, что, конечно, принесу, и немедленно после ужина сел за работу.

— И поэтому вы не ловили в тот вечер бабочек вместе с сэром Гордоном и его братом?

— Да, сэр, именно поэтому.

— А когда сэр Гордон поменял свое решение?

— Тогда, когда примерно без четверти два я пошел к ним в сад. Хотел спросить сэра Гордона, принести ему рукопись сразу после окончания корректуры или прийти с ней в семь. Но оказалось, что сэр Гордон собирается еще поработать над своим докладом, и поэтому договорился с нами на шесть, чтобы у него осталось больше времени на другие дела. После встречи я должен был отвезти рукопись книги издателю. Позже, когда мы вместе с мистером Сирилом поднимались по лестнице, он напомнил нам об этом еще раз. И это были последние слова, которые я от него услышал.

— При свидетеле?

— Не понимаю, сэр.

— Меня интересует, — терпеливо объяснил Алекс, — сказал ли сэр Гордон в присутствии какого-либо свидетеля о том, что ждет вас в шесть?

— Да, конечно. Мистер Сирил Бедфорд присутствовал при этом.

— И вы убеждены, что он помнит эти слова?

— Да. Ведь они и его тоже касались.

— Понимаю. И еще одно: мы обратили внимание на то, что в эту портативную пишущую машинку «Ундервуд» недавно поставили новую ленту. Не знаете ли вы, кто это сделал и когда?

— Знаю, сэр. Это я поставил новую ленту.

— Когда?

— В субботу утром. Я приехал раньше сэра Гордона и миссис Сильвии. В мои обязанности входила также подготовка рабочего места: пишущая машинка, карандаши, чернила, бумага, ну, все эти дела. Когда я приехал, то обнаружил, что лента уже изношена, и послал горничную за новой. Тут недалеко есть магазин с канцелярскими принадлежностями.

— А после замены вы или сэр Гордон писали на этой машинке?

— Я — нет. А сэр Гордон… пожалуй, тоже нет, хотя, конечно, я не могу за это ручаться. Он привез готовую машинопись своего доклада и работал только над стилистическими правками и возможным внесением новой информации. Он обычно вписывал это ручкой в машинопись. А у меня была машинопись его книги, и я работал над ее корректурой, проверяя соответствие данных и тому подобное. Никто из нас не пользовался машинкой.

— Понимаю. А как вы попали в кабинет сэра Гордона до его приезда? Насколько я помню, горничная сказала нам, что кабинет сэра Гордона обычно заперт на ключ во время его отсутствия.

— Да. Сэр Гордон дал мне ключ, когда я должен был ехать сюда. Горничная обязана убрать там до его приезда, а кроме того, как уже говорил, я должен приготовить кабинет к работе.

— Да-да, ясно. — Алекс покивал головой. — Сколько вам лет?

Рютт был так ошарашен неожиданностью этого вопроса, что в первую секунду не мог ответить.

— Я не понял, сэр?

— Но мой вопрос является одним из простейших вопросов в мире. Я спросил, сколько вам лет.

— Двадцать восемь, сэр.

— Так я и предполагал. А сэру Гордону было, кажется, пятьдесят восемь?

— Да, сэр. Но я не понимаю.

— Вы не понимаете очень и очень многих вещей, мистер Рютт. — Джо покачал головой. — А ведь вы с отличием окончили высшее учебное заведение. И казалось бы, что. Впрочем, не будем об этом. Пока что мы вас благодарим.

Рютт встал.

Джо тоже поднялся со стула.

— Ах да, еще одна мелочь, — он шлепнул себя по лбу, как человек, вспомнивший о чем-то. — Вы можете на минутку пройти в кабинет покойного? — Движением руки он указал молодому человеку на дверь, соединяющую столовую с кабинетом сэра Гордона. Джо пошел первым и открыл дверь. Рютт, идущий следом, остановился на пороге.

Паркер закрыл блокнот, в котором до сих пор делал какие-то записи, встал и тоже подошел к ним.

Джо приблизился к столу и, указывая на пробирки, вынутые из сумки, спросил Рютта:

— Скажите, — это те самые бабочки, которые профессор поймал вчера?

Рютт медленно подошел, бросая испуганные взгляды в направлении письменного стола, за которым сейчас никто уже не сидел, и склонился над пробирками.

— Наверно, да. — он по очереди осмотрел пробирки. — Да… Здесь четыре бабочки Atropos. А сэр Гордон говорил, что именно столько он поймал в эту ночь. Он сказал, что это исключительная удача, и пожалуй, был прав, потому что это редко случается в одном месте за одну ночь. Большего я не могу сказать, потому что не ловил с ними вчера. Мистер Сирил, наверно, лучше вам все расскажет, ведь он там присутствовал.

— Да, — кивнул Джо. — И еще последний маленький вопрос: не подходили ли вы в последнее время вот к этому окну?

— В каком смысле, сэр?

— Я спрашиваю, — терпеливо вздохнул Джо, — не приближались ли вы к этому окну сегодня утром, когда обнаружили здесь сэра Гордона? Вам ведь могло показаться, что он потерял сознание, и вы могли открыть окно, чтобы впустить сюда больше свежего воздуха? Я имею в виду такого рода действия.

— Нет, сэр, я не подходил к окну. Точно нет. Просто мне это не пришло в голову. Может, потому, что мы никогда не открывали окон в присутствии сэра Гордона. У него было воспаление суставов и ревматические изменения в костях, а поэтому сквозняк был для него просто убийственным. Во время приступов он так сильно страдал, что, боясь их, одевался намного теплее, чем это допускала температура, и строго следил, чтобы в доме не было сквозняков. У него сложился комплекс по этому поводу, если можно так выразиться.

— Ну что ж, спасибо вам еще раз. — Джо внимательно посмотрел на него. — Вы сообщили нам ряд ценных сведений. Надеюсь, что рассказали нам все, что знаете, отвечая на наши вопросы? Вы ведь знаете, что утаивание от лиц, ведущих расследование, каких-либо фактов, могущих способствовать установлению истины, является преступлением, не так ли?

— Да, сэр. — прошептал