‒ Признаю, что изгои в плане выдержки дадут многим другим людям фору. Они не бояться умирать за то, во что верят, либо же за то, за что им хорошо платят.

Непонятным образом, но даже мне казалось, что время в смежной стигме течет быстрее, чем во внешнем мире. Начало нашей с Ростиславом войны изгоев началось меньше месяц назад с раннего утра, если извечный сумрак стигмы можно было так назвать. Путь до мнимой границы, через непроходимые пораженные трущобы, где располагался временный опорный лагерь с несколькими сотнями изгоев, занял у нас порядка нескольких часов. Правда, задерживались мы там недолго. Больше времени заняла беседа с тремя присутствующими там столпами. С Огинской, Пожарским и Орловым. Ведь как оказалось это именно они донесли Шувалову всю необходимую информацию о нашествии волны. С остальными же уникумами даже не удалось свидеться, ведь в данный момент те были распределены по стигме вместе со своими отрядами.

К тому же удалось узнать одну важную деталь. Оказывается, что множество вражеских изгоев концентрируют свои силы в форпосте Ясака, однако по какой причине они это делают неизвестно. А отряды, которые так или иначе приближались к полису были уничтожены.

Поэтому именно с изгоев древних кланов мы и начала свою войну, хотя точнее сказать… охоту. Но каково было наше удивление, когда на их землях нам стали попадаться множество других западных и амерских изгоев. И все они отнюдь не пылали доброжелательностью ко мне и Ростиславу.

Поэтому за чуть более чем две декады нам удалось устранить около шестнадцати групп, это была семнадцатая и самая малочисленная. Всего девять изгоев. Два архимага, два магистра, остальные же были воителями на ранге ратая. И по моим скромным прикидкам за эти дни удалось прикончить чуть более трехсот душ. Для прошлого меня это была бы капля в море, но для нынешнего солидная цифра. К тому же мы и не стремились с Ростиславом срывать звёзд с неба, а попросту методично истребляли враждебные отряды. Именно такой и была война изгоев. Взаимное кровопролитие, распространившееся по всей смежной стигме.

Само собой, во многом приходилось полагаться на реанорское чутье, а в особенности на слух и обоняние. Чтобы не сталкиваться со слишком многочисленными и сильными группами, а также минуя чересчур могущественных тварей Катаклизма, а здесь их было более чем в избытке.

‒ Этого отпускаем? ‒ вдруг спросил Ростислав, приподняв того за ворот одежды и пару раз приложил пощечинами изгоя по заплывшему кровью лицу, отчего тот вздрогнул и медленно приоткрыл единственный целый глаз, потому как от второго осталась лишь зияющая на полхари рана.

Ледяные осколки Романова были беспощадны, да и вдобавок сам изгой еле ворочал языком и всё пытался отползти в сторону.

‒ Беги. Беги, что есть сил… ‒ сухо отозвался я, кивком головы указывая на форпост вдалеке. ‒ Передай всей той гнилой швали, что собралась внутри, рано или поздно, мы вырежем тот гадюшник под корень. Понял? Ты ведь знаешь, как нас зовут?

‒ Х… рова… вы… Ла… сарь… и… Соло… фей… ‒ прохрипел невнятно тот.

‒ Вот и молодец, а теперь проваливай, пока мы не передумали…

Миг спустя испуг на лице мужика медленно преобразился в непонимание, но секунду спустя тот быстро закивал головой, видимо, до него, наконец, дошли мои слова. И стоило Ростиславу отпустить изгоя, как тот на всех парах помчался в сторону полиса, пытаясь выжать из себя остатки сил.

‒ Продолжаем дальше… охоту? ‒ протяжно выдыхая, осведомился цесаревич с усталой улыбкой.

‒ Само собой, ‒ тихо отозвался я, поворачиваясь спиной к форпосту. ‒ У нас ведь война изгоев как-никак, а отдыхать покамест рано.

***

Первое кольцо. Москва.

Московский Кремль.

Приёмная его императорского величества Всеволода Романова.

Три с половиной декады спустя.

12 апреля, 2023 года.

Поздний вечер…

От кропотливой работы императора отвлёк стук в дверь. И мягко потирая глаза, тот невольно взглянул на настенные часы, после на ночное небо за окном, а затем устало выдохнув, со старческим кряхтеньем откинулся в кресле.

‒ Входи, Тихон… ‒ негромко отозвался государь. ‒ Спину не гни. Докладывай. Я слушаю. Можешь по существу и кратко говорить, как есть.

Дверь кабинета тихо отворилась и миг спустя напротив императора в кресле уже сидел его верный регацц.

‒ Как скажете, ваше императорское величество, ‒ уважительно отозвался Голицын, и сделав пару пасов пальцами на экране планшетного компьютера, стал вкрадчиво вести отчет. ‒ Если кратко, то Трубецкие и Морозовы уже дошли до твердыни древнего клана Акаши. В течении месяца или меньше должны управиться.

‒ Хорошо, ‒ тихо изрёк государь. ‒ В Михаиле и Егоре я не сомневался.

‒ Третий тайный отдел и его светлость Александр Александрович… ‒ тут верный поверенный невольно замолк и поднял взгляд на государя. ‒ Полностью уничтожили древний клан Ханзо. Мятеж на их территории подавлен.

От данного факта Романов невольно скривился, но также утвердительно кивнул, грустно вздыхая.

‒ Саша в своем репертуаре, но поступил он верно. Придраться не к чему.

‒ Акинфовы, Воронцовы, Давыдовы, Аксаковы и Осокины ведут свои бои на территории древнего клана Камару и Агари. Успехов там мало, продвигаются они весьма медленно. Потери ощутимые.

‒ Скверно. Что на наших фронтах? Как мой сын? Мирослав? ‒ подняв глаза на поверенного, вкрадчиво поинтересовался император.

‒ Пройдена половина пути. Вы и сами, думаю, знаете, что Хиго и Ясака были сильнейшими из древних кланов, но его императорское высочество Владимир справляется с обоими противниками, ‒ честно признался Голицын. ‒ Мирослав Петрович держит смежную стигму Романовых в узде и не даёт врагам продыху.

‒ Это радует. Как на границах?

‒ Имперские войска наступают. После того, как туда были посланы столпы, ‒ со слабой улыбкой стал говорить Тихон, ‒ то Персия и Афганистан стали отступать. Разведка полагает, что они могут готовятся к затяжной войне.

‒ Странно, очень странно. Всё слишком просто. Зная наших экспатов и их поддержку с Запада, нужно готовиться к подвоху. Передай Владимиру и остальным, чтобы не торопили события. Загнанный зверь бывает очень опасным.

‒ Будет исполнено, ваше величество, ‒ тотчас отозвался мужчина. ‒ Разрешите идти?

‒ Постой, Тихон, ‒ вдруг махнул рукой государь, а сам в свою очередь поднялся с кресла и подойдя к окну, вгляделся в ночные огни столицы. ‒ Как дела у моего внука