Эмма ошарашенно раскрыла рот:

– Сэр, вы меня в чем-то обвиняете? Мой отчет ничуть не менее беспристрастен, чем мог бы быть отчет Марка.

– То есть ты готова при всех заявить об отсутствии каких-либо личных связей с мистером Флинном?

Нет, Эмма не смогла бы лгать. Но она вполне может убедить кого угодно в том, что это не имеет значения.

– Нет. При этом я могу со всей уверенностью утверждать, что результаты моей работы столь же достойны доверия, как результаты любого другого.

Тим фыркнул:

– Разве ты не видишь, что он просто тебя использовал? Готов поклясться, он направил на тебя свое обаяние в ту же секунду, как ты вошла в дверь. Наверняка предложил показать тебе офис и сводить поужинать – с исключительно невинными целями, не так ли? Эмма, он встречается с моделями и актрисами. Ты, конечно, привлекательная женщина, но неужели ты могла подумать, что он хоть на мгновение мог бы тобой заинтересоваться, если бы ему не было что-то от тебя нужно? Скорее всего, изначально он хотел отвлечь тебя, чтобы ты вообще не заметила недостачи в бумагах, а когда не вышло, убедил тебя не включать ее в отчет.

Эмма ничего не могла понять.

– Во-первых, я включила недостачу в отчет. Во-вторых, отчет еще не сдан, откуда вы знаете, что в нем сказано?

– Ну да, саму недостачу ты включила. Но сопроводила рекомендацией все равно заключить с ними сделку, поскольку CEO взял ситуацию под свою личную ответственность.

– Но откуда…

Тим только что процитировал ей ее же собственную формулировку из отчета – который еще не был сдан.

– Я скачал черновик с сервера после разговора с Флинном. Не мог поверить своим глазам. Ну скажи, Эмма, могла бы ты дать такую рекомендацию любой другой компании?

Эмма молчала. Она не знала ответа. Может, Тим прав и Джона действительно ее использовал? Может, она не была так беспристрастна, как считала?

– Ты увлеклась Флинном, и это повлияло на твои профессиональные суждения. Если я не могу быть в тебе полностью уверен, мне ничего не остается, кроме как с тобой расстаться. Зайди завтра в мой кабинет подписать документы.

Эмма не могла поверить своим ушам. Это было ровно то, чего она опасалась с самого начала – несмотря на все предосторожности и все обещания.

– Серьезно? Вы увольняете меня из-за даже еще не сданного отчета?

Она услышала, как кровать заскрипела, а потом тяжелые шаги. Видимо, Джона услышал ее последние слова.

– Именно так. Мне очень жаль, Эмма.

Тим отсоединился, и Эмма бессильно опустила вниз руку с телефоном, не понимая, что теперь делать.

Джона, одетый в джинсы, появился в дверном проеме:

– Он тебя уволил?

Эмма не ответила.

Она потеряла дар речи. Последние слова Тима отдавались в ее голове как эхо. Она только что потеряла медицинскую страховку и отпуск по беременности. Что теперь делать? Обратиться за помощью к Джоне? Который ее использовал, чтобы закрыть сделку с «Гейм Таун»?

Может, Тим действительно прав? По крайней мере, Джона точно начал ухаживать за ней задолго до того, как узнал, кто она такая. Все эти дорогущие букеты и преследование по коридорам…

– Эмма, что он сказал? Он узнал что-нибудь? Я предпринял все предосторожности.

– Джона, ответь мне на один вопрос, – перебила его Эмма. – Только на один.

Джона кивнул:

– Спрашивай.

– До того как ты узнал, кто я такая, почему ты постоянно меня преследовал? Ты действительно пытался меня отвлечь, чтобы я не заметила недостачи в бумагах?

– Это Тим тебе так сказал?

– Ответь на вопрос, пожалуйста.

Джона посмотрел на нее и опустил глаза. Повисла тишина, а затем он неохотно выговорил:

– Да.

– О господи. – Эмма почувствовала себя так, как будто сейчас расплачется.

– Эмма, нет! Послушай меня, пожалуйста! Ну да, поначалу я решил немного за тобой поухаживать, чтобы помочь делу. Но когда я увидел татуировку, я сразу перестал об этом думать. Я… – Он попытался ее обнять, но Эмма увернулась:

– Не надо. Просто не надо. Не надо меня трогать и называть ласковыми именами, когда я только что выяснила, что ты хотел меня использовать.

– Эмма, но послушай меня!

– Нет. Мне нужно обновить резюме. Мне, знаешь ли, скоро придется содержать не только себя, но и ребенка.

– Нашего ребенка.

Эмма ничего не ответила. Ей не хотелось думать о том, как она теперь собирается с ним взаимодействовать в качестве отца.

– Джона, извини, но сейчас тебе лучше уйти.

– Я не хочу оставлять тебя одну. – Он шагнул к ней навстречу, но Эмма отступила.

– У тебя нет выбора, – сказала она настолько твердо, насколько смогла. Он одним махом уничтожил ее карьеру, потому что все, о чем он думал, – это о спасении собственной задницы. И этого Эмма не могла теперь забыть. Такому человеку доверять она не может.

Джона не стал больше спорить. Он вернулся в комнату и взял свои вещи. Эмма проводила его в прихожую, из последних сил держась, чтобы не расплакаться, глядя, как он уходит.

– Я не хотел причинить тебе боль, Эмма, – сказал Джона перед тем, как шагнуть через порог.

Она закрыла дверь у него за спиной и прислонилась лбом к прохладному дереву. Из ее глаз наконец покатились слезы.

– Но все равно причинил.

– Похоже, у кого-то сегодня плохое настроение!

Джона оторвал глаза от экрана и увидел своего братца Ноа, стоявшего в дверном проеме. И одного этого было достаточно, чтобы его сердце заколотилось от ярости.

Ноа явно выбрал не тот день, чтобы заявляться сюда со своей обычной ухмылочкой контрабандиста. Джона почти не мог спать и есть с того самого дня, как поругался с Эммой. Он не знал, что делать и можно ли вообще что-то сделать, но он был готов отплатить человеку, которого считал виновным в этой истории.

Джона молча встал из-за стола, сжав руки в кулаки. Вероятно, его эмоции были написаны на его лице – беззаботное выражение с лица Ноа тут же пропало.

– Джона, – Ноа поднял руки, показывая, что сдается, и отскочил от него на другую сторону стола для переговоров, – дай я сначала объясню.

– Ну конечно, ты объяснишь, – согласился Джона. – Только ты будешь объяснять с рассеченной губой и разбитым носом.

– Ну перестань, Джона. Физическое насилие? А что скажет мама? Мы с ней сегодня вечером увидимся, ты же не хочешь, чтобы она подумала, что я подрался?

– Не хочу. Я хочу, чтобы она подумала, что тебя избили.