Патрик швырнул на пол платье Джулианы. Она было запротестовала, однако этот ужасный человек проделал нечто заставившее ее тотчас умолкнуть: он растянулся на постели рядом с ней и накрыл их обоих с головой одеялом – так что она едва не задохнулась.

Джулиану обуревали весьма противоречивые чувства – ей хотелось одновременно и оттолкнуть, и привлечь к себе этого человека, который нынче ночью неминуемо овладеет ее телом. Теперь она понимала, что зря поднялась одна по лестнице. И дело было не в том, что Чаннинг велел ей этого не делать. За то время, что она провела в одиночестве в его спальне, Джулиана хорошенько подумала о том, что вот-вот случится. Она одновременно и желала этого, и исполнялась отвращения к тому, что так или иначе произойдет… она просто не понимала, что именно должна сейчас чувствовать! И все же главным в этой сумятице чувств было все возрастающее любопытство.

Губы Патрика наконец коснулись ее рта, и она приняла их с радостью. Но этого явно было мало. Что-то странное творилось с телом Джулианы – оно было словно ненастроенный инструмент, звучащий робко и немножко фальшиво. Ей хотелось… чего-то. И ее безумно раздражало то, что она не могла понять, чего именно!

Джулиана поцеловала Патрика в ответ, вложив в этот поцелуй все свое умение. Целоваться она научилась этим летом, воспользовавшись свободой нравов в Брайтоне и тем, что была вдалеке от отцовского присмотра и великосветских сплетниц. Но ее летние поцелуи в сравнении с этим, жарким и почти грубым, казались детскими шалостями…

Утонченную натуру Джулианы должно было возмутить это непристойное соприкосновение языков, однако… в этом было нечто странно волнующее. Она словно сбрасывала кожу, вступая в некий новый мир. От Патрика пахло чем-то… очень мужским, но она не понимала, чем именно, а поцелуй был со вкусом виски. Джулиана вспомнила, что вечером мистер Чаннинг опрокинул пару стаканчиков с друзьями, покуда она ждала у себя в комнате саквояж, – и довольно сильно прикусила его нижнюю губу, желая наказать Патрика за эту проделку.

Эффект от укуса оказался прямо противоположным ожидаемому. Из груди Патрика вырвался глухой стон. Пальцы его запутались в ее рыжих кудрях, и Джулиана почувствовала, как они дрожат. Похоже, он теряет над собой контроль… Теперь Джулиана радовалась, что летом попрактиковалась в искусстве поцелуев, потому что полученные знания явно помогли ей вновь овладеть ситуацией.

Впрочем, происходящее захватило и ее. Кожа Джулианы вся словно загорелась, томясь по ласкам мужских рук, а бесстыдный язык Чаннинга у нее во рту дарил все новые открытия – дразнил, обжигал, обещал наслаждение… Теперь она понимала, что ее брайтонские упражнения были всего лишь бледной тенью того, что творилось сейчас. Каждое движение мощных бедер Патрика возле нее, каждое движение языка было для Джулианы внове… Оказывается, она ничего не знает, ничего не умеет! Джулиана из последних сил боролась, чтобы ее не затянуло с головой в омут темной страсти… о, это было великолепно! Теперь Джулиану не удивляло, что даже высокорожденные и изысканные дамы ради этого рискуют репутацией…

Изведать такой поцелуй – это все равно что стоять на самом краешке высокого утеса с бумажными крыльями за спиной и верить, что сможешь взлететь…

Джулиане с трудом удавалось сдерживать короткие стоны, рвущиеся из груди. Патрик и так уже многого достиг. И она не даст ему возрадоваться от осознания того, что он сводит ее с ума!..

Его ладонь легла на ее грудь, все еще скрытую под сорочкой, – и это слегка отвлекло Джулиану от поцелуя. Однако Патрик, прервав поцелуй, заскользил губами по ее шейке, и губы его словно оставляли за собой огненную дорожку. Вот его язык нащупал нежную ямочку у основания шеи – и кожу Джулианы будто обжег уголек…

Она напряглась и едва не сжалась в комок. «Неужели он… лижет мою шею?…» От этого внутри разлилось приятное тепло. А когда язык Патрика заскользил по прикрытой тонкой тканью груди, причиняя сладкую муку, Джулиана содрогнулась всем телом. «Боже, неужели все это необходимо? Нет, не может этого быть…» В другое время, если бы кто-нибудь вздумал лизнуть ее, Джулиану тотчас вырвало бы. Но теперь…

У нее не было сил противиться. Происходящее изменило ее до неузнаваемости, и Джулиана вовсе не была уверена, что она, новая, себе нравится. Потому что она не только покорно сносила касания его языка, но всем своим существом желала, чтобы Патрик продолжал, – и это ее пугало.

И все же она раскрыла рот, чтобы запротестовать. Но как раз в этот момент чувственные губы мистера Чаннинга сомкнулись вокруг ее соска, и Джулиана словно потеряла рассудок. Наслаждаясь волшебной игрой его языка, она выгнулась дугой на матрасе. Джулиана не знала… нет, она даже вообразить не могла, что мужчина может творить такое с женщиной! Джулиана считала себя весьма искушенной, думала, что в совершенстве овладела искусством поцелуев, но лишь теперь поняла, что экспериментировала с неопытными юнцами…

Сейчас, когда губы Патрика творили поистине волшебные вещи, Джулиана поняла, как мало знает…

У нее больше не было сил сдерживать сладкие стоны. Услышав их, Патрик оторвался от ее груди – и Джулиана едва не застонала вновь, уже от горького разочарования…

Приподнявшись на локтях, Чаннинг навис над нею:

– Судя по звукам, которые вы издаете, вам вовсе не так уж скучно.

Его понимающий взгляд оскорбил Джулиану до глубины души, ей захотелось вырваться, стряхнуть Патрика с себя. И в то же время она жаждала, чтобы он вновь прильнул к ее груди и продолжил свои волшебные, пусть и не вполне гигиеничные, манипуляции. Но она смолчала. Джулиана ждала, что будет дальше, а ведь она не из тех, кто привык ждать! Похоже, этому человеку доставляет наслаждение мучить ее…

И она нашла что сказать:

– Ночь нынче холодная. И я не желаю подхватить воспаление легких, покуда вы занимаетесь всякими глупостями.

– Глупостями? – нахмурился Патрик.

– Я знаю, что именно должно произойти, и предпочла бы, чтобы это случилось поскорей.

– Джулиана, но вы испытаете наслаждение, только если…

– Сейчас же! – Пусть она его жена, но помимо этого еще и леди, привыкшая стоять у штурвала своей жизни! Она вытянулась во весь рост на измятых простынях и еле слышно прибавила: – Пожалуйста…

Джулиана с трудом верила, что этот человек может вообще испытывать какие-либо чувства, но сейчас ей показалось, что на его лице отразилось разочарование. Патрик послушно выбрался из-под одеяла и стянул исподнее. Потом согнул ее ноги в коленях, расположился между ними… и рывком проник в нее.

Джулиану ослепила вспышка острейшей боли. Да, она знала, что будет больно, но эта боль оказалась куда сильней, нежели она предполагала. Но Джулиана не вскрикнула, лишь ахнула. Все удовольствие мигом улетучилось.

А Патрик и не думал останавливаться. Он продолжал размеренно двигаться внутри ее, мускулы его напрягались, тело скользило по ее телу – и Джулиана, бессильно распростершись на ложе, молила Небо, чтобы все поскорее закончилось. В кои– то веки он подчинился ей – и вот к чему это привело… Джулиана не знала, сколько времени продолжалась эта пытка – здравый смысл подсказывал, что несколько минут, но ей они показались долгими часами. Наконец Чаннинг, обессиленный, рухнул на нее, издав сдавленный стон.