мне вовсе не обязательно было вытираться, я ел аккуратно, просто надо было подумать, а салфетка выглядела прилично и уместно.

— Он не возвращался домой. Прошло уже несколько часов. — Она говорила хрипло, севшим голосом. Должно быть, до того, как прийти к нам, она долго плакала. Я еще подумал: почему она так хочет, чтобы он вернулся? Он ведь ее избил. Неужели она в самом деле готова пустить его домой, как будто ничего не произошло?

Я встал из-за стола и посмотрел на задвижку. Дверь не была заперта. Я ни в коем случае не собирался впускать ее, но это не означало, что она не могла войти по собственному желанию. Она не была для нас чужим человеком. Обычно она пару раз стучала и сразу после этого входила. Почему бы и нет? Но в тот раз она не вошла. Она стояла на крыльце, раскачиваясь вперед-назад. Стояла и смотрела на меня подбитыми глазами, которые все время закрывались и больше напоминали щелки.

— Сейчас спрошу у мамы. Подождите, пожалуйста, — сказал я «взрослым», уверенным голосом, почти небрежно. Я словно намекал: «Мне можно доверять, я здесь, чтобы помочь вам всем, чем могу, мадам!»

Она кивнула. Должно быть, кивок причинил ей боль, потому что она поморщилась.

Прежде чем спуститься в подвал, я ей улыбнулся.

26

Портер — день первый, 15.03

Портер нажал отбой.

— Второй номер — тупик. Клоз говорит, что проверил оба. Первый — мобильный номер ее личного телефона, а вторым она пользовалась только для прямой связи с отцом.

Они стояли у главного входа в школу имени Уитни Янга.

— Он просит нас срочно приехать в управление; пришла запись с уличной камеры видеонаблюдения.

Клоза они застали в информационном отделе. Его стол с компьютером стоял в самом дальнем углу. Вся столешница была завалена справочниками, разрозненными документами, обертками из-под фастфуда и множеством сувениров с Бэтменом. Нэш потянулся к копии бэтмобиля, но не успел дотронуться до игрушки, потому что получил линейкой по руке.

— Когда я прихожу в гости к тебе домой, я не играю с твоими куклами Барби, — буркнул Клоз. — И ты не трогай мои вещи!

— Что ты нашел? — спросил Портер.

Перед Клозом стояли пять мониторов. Посередине — самый большой, двадцатисемидюймовый, с прямым проецированием изображения на сетчатку. По бокам от него имелись еще четыре дисплея с диагональю двадцать два дюйма, по два с каждой стороны. Клоз показал на центральный монитор. В дальнем правом углу застыл городской автобус. В углу, рядом с его левым бортом, стояла группка людей — пешеходов, которые ждали, когда светофор переключится на зеленый.

Портер приблизился.

— Где он?

Клоз постучал по экрану, показывая на небольшое пространство между крупным мужчиной в черном костюме и женщиной с коляской.

— Видишь? Это верх его шляпы.

Нэш прищурился:

— Почти ничего не вижу.

— Сейчас прокручу немного вперед. — Клоз постучал по клавишам, и фигурки задвигались. Женщина наклонилась и что-то сказала малышу в коляске — губы у нее зашевелились. На долю секунды в объективе возник будущий покойник. Хотя он сдвинул шляпу вперед, прикрыв от камеры лицо, сомнений у них не возникло.

— Можно сделать почетче? — спросил Портер.

Клоз покрутил колесико на мыши, увеличивая масштаб изображения.

— Если увеличение слишком большое, изображение становится зернистым. Правда, это не имеет большого значения. Вот, убедитесь сами…

Он снова нажал клавишу воспроизведения, и фигурки на мониторе задвигались в замедленном режиме. Портер смотрел, как по экрану ползет автобус; светофор переключился на зеленый.

— Водитель не врал; когда он подъехал к перекрестку, свет был зеленый.

Клоз постучал по экрану ручкой:

— Следи за нашим парнем!

Когда автобус приблизился, человек в фетровой шляпе шагнул вперед. По-прежнему не открывая лица, он посмотрел на дорогу, потом на тротуар. И вдруг метнулся с тротуара на мостовую. Его ноги даже не успели коснуться земли — плечо столкнулось с радиатором автобуса, и его подбросило вверх и вперед. Даже на замедленной скорости воспроизведения все произошло очень быстро. Он как будто вплавился в капот автобуса; потом отлепился и поплыл в воздухе, исчезая с экрана.

— Проклятие! — буркнул Нэш.

Автобус проехал дальше; стоящие на перекрестке пешеходы как зачарованные смотрели ему вслед.

— Наши ребята допросили всех, но того типа никто не запомнил, — продолжал Клоз. — Почти все стояли уткнувшись в свои телефоны, а шли на автопилоте. Никто не может описать его приметы. Хотя можно было бы предположить, что тип в фетровой шляпе выглядел, мягко говоря, необычно.

— Он явно прыгнул сам, это ясно, — заметил Нэш. — Выходит, он и не собирался идти к почтовому ящику. Самоубийство при помощи средства общественного транспорта.

— Я сто раз перематывал запись назад, на разной скорости, с разным увеличением. Нигде его лица отчетливо не видно, — сказал Клоз. — По-моему, он знал о камере. Хотя выделялся в толпе из-за нелепой одежды, он надвинул шляпу под нужным углом, чтобы его лица не было видно. Он точно знал, что делает, и, по-моему, хотел, чтобы мы видели его, но не его лицо, — отсюда и костюм.

— Итак, Обезьяний убийца знает, что умирает, и, вместо того чтобы позволить всему окончиться естественным путем, похищает последнюю жертву, наряжается в пух и прах и устраивает нечто вроде инсценировки, чтобы убедить нас, что это именно он? — Портер рассуждал вслух. — Он явно рассчитывал, что мы найдем ухо и поймем, кто он такой. Он прихватил с собой дневник, потому что хочет, чтобы мы узнали его биографию, поняли, с чего все началось. Он написал биографию так, словно хотел, чтобы ее включили в учебники истории. Он всегда отличался скрупулезностью; зачем оставлять такую важную улику репортерам и психам из Интернета? Как бы ни казалось на первый взгляд, в его действиях нет ничего случайного. И его поступок, и его внешний вид — он продумал все. По-моему, это значит, что любая мелочь, любая деталь его внешности, содержимое его карманов — часы, квитанция из химчистки, может быть, даже мелочь, — все оставлено намеренно.

Нэш нахмурился:

— Сэм, по-моему, ты преувеличиваешь.

— Дешевый костюм, мягкая фетровая шляпа, туфли не по размеру… Вряд ли он что-то оставил на волю случая. Он по-прежнему водит нас за нос, ведет какую-то игру, пытается что-то сказать. Все одно к одному. Как хотите, но все это что-то значит.

— А может, все, что мы нашли, — просто случайный набор всякой дряни, которая оказалась при нем, когда он поцеловался с автобусом?

Портер тяжело вздохнул.

— Не стоит видеть заговор во всем, что тебя окружает, вот