Глава 8

– Мистер Льюис, это вы? – послышался голос миссис Джордан с цокольного этажа.

Интересно, она могла видеть, как он входил? Необязательно. Быть может, она слышала его шаги по лестнице. Нет, это вряд ли. Лестница покрыта ковровой дорожкой, да и он старался ступать крайне осторожно. Скорее всего, он стукнул револьвером по перилам, когда доставал его из кармана или снова прятал туда.

– Мистер Льюис, это вы?

Он дрожал с головы до ног. Повернув голову, он затравленно посмотрел вниз, в сторону, словно загнанный на дерево енот. Ну, давай, подумал он, шевели мозгами, если они у тебя есть. Или отвечай миссис Джордан, или нет.

До лестничной площадки оставались три-четыре ступеньки. Он стремительно взбежал по ним, постаравшись сделать это как можно тише. На площадке он поспешно юркнул за угол, так что полы его пальто описали широкий полукруг. И тут маленькая лампа под пергаментным абажуром с грохотом упала на непокрытый ковром деревянный пол. Лампа звонко стукнулась о стену, и все стихло.

Он подскочил как ужаленный. «Ну и что теперь делать? – подумал он. – Так ты ответишь ей или нет?»

Что ж, ты вполне мог.

Спокойно, спокойно. Ты был вполне спокоен три дня назад, когда сказал ей, что это невыносимо, ты больше не в силах терпеть, ты сходишь с ума, и единственный выход – убить или ее, или себя, или вас обоих. Могла ли она рассказать о его угрозах? Ты поступил как последний дурак, когда угрожал ей. Впрочем, она не слишком разговорчива. Но если она кому-нибудь растрепала, это конец. Неужели ты не понимаешь, что идешь по скользкому льду? Если она сболтнула лишнее и не важно кому, да хоть женщине из магазина деликатесов на углу, твоя песенка спета.

Говорят, есть тысяча других способов выследить преступника. Например, через оружие. Но если подозрение падет на тебя, им придется здорово попотеть, чтобы проследить твой револьвер.

– Возьми его с собой, – как-то утром сказал тебе Ларри, когда ты отправился на весь день на рыбалку; дело было тем летом, когда ты навещал брата в Айдахо. – Можешь потехи ради пострелять в зайцев или койотов.

Ты несколько раз пробовал стрелять, но ни в кого не попал. Тогда ты убрал револьвер от греха подальше, напрочь забыв о нем, и, к своему удивлению, обнаружил его только тогда, когда распаковывал вещи по приезде в Нью-Йорк. Ты хотел написать Ларри о револьвере, но так и не собрался. Четыре года оружие пылилось в старом чемодане в стенном шкафу. О револьвере определенно никто не знал, даже Эрма.

Если полицейские что-то заподозрят, у них найдется тысяча самых разных способов добраться до тебя. Они наверняка захотят узнать, куда ты ходил и что делал. «Мистер Сидни, где вы были в четверг вечером между десятью и двенадцатью?» Осмелишься ли ты попросить Джейн обеспечить тебе алиби? «Я был в гостях у своей сестры на Десятой улице и провел с ней весь вечер». Что должно их устроить. «Ей было одиноко, вот я и провел с ней весь вечер».

Собственно, это вполне могло сработать. В офисе ты вел себя как ни в чем не бывало; поел за своим обычным столом в клубе, и все тебя видели, а когда вечером ты поехал домой за револьвером, еще не было и девяти. Хотя нельзя забывать, что они подробно расспросят слуг о каждой мелочи. Ну ладно. Слуги видели, как ты пришел и ушел. «А зачем вы заезжали домой?» Действительно, зачем? Все подвешено на тонкой ниточке, то есть вопрос весьма щекотливый. Очень хорошо. Ты заезжал домой захватить кое-что для Джейн: нечто такое, что ты собирался ей отдать, какой-нибудь пустяк, например книжку. «Как называлась эта книга?» Ты должен подробно обговорить ваши показания с Джейн и во избежание противоречий согласовать все от и до.

Итак, выйдя из дома, ты пошел пешком. Швейцар видел, как ты направился прочь, к счастью свернув на юг. Ты скажешь, что тебе некуда было спешить и ты особо не торопился попасть к Джейн. Пройдя несколько кварталов, ты поймал такси.

А теперь жизненно важно вспомнить, куда ты действительно пошел и мог ли кто-нибудь тебя видеть. Ты не слишком долго шагал по Парк-авеню, затем свернул на одну из боковых улочек в районе Сороковых улиц и зашагал к Бродвею, где снова свернул в центр города. Ты прошел по Бродвею приличное расстояние, быть может до Семидесятой улицы, после чего направился к Сентрал-Парк-Вест и на Восемьдесят пятой улице снова свернул на запад. Итак, ты оказался здесь, через дорогу от этого дома. Определенно тебя никто не видел. С того момента, как ты покинул Парк-авеню, ты не общался ни с одной живой душой.

Но как ты собираешься выпутаться из этой передряги? Тебе придется остаться в квартире до тех пор, пока ты не убедишься, что никто не слышал выстрела, а потом спуститься по лестнице и дать деру. Если тебе удастся выбраться оттуда, после чего без проблем улизнуть и попасть к Джейн домой, а чуть позже вернуться к себе, то не исключено, что ты вообще не будешь связан с этим домом и этой квартирой. В доме тебя знают исключительно как мистера Льюиса. Здесь нет ничего с твоим подлинным именем: ни фотографий, ни писем…

Проклятый бюст!

Вильгельм Завоеватель. Властный человек, твоя подлинная сущность. Художник, сумевший раскрыть то, чего никто не смог разглядеть. Эрме определенно понравилось бы. Черт, попасться на такой ерунде! Ох нет, не в этой жизни. Ты можешь взять молоток и разбить бюст. Ты мог сделать это давным-давно. Тебе следовало расколотить бюст в тот вечер, когда, вернувшись домой, ты застал Эрму за его украшением.

Они начнут охоту, они будут совать нос повсюду.

На обороте обложки телефонной книги записано множество номеров, они наверняка за это уцепятся: Челси 4343. Возможно, там есть и твой номер телефона, ты никогда не обращал внимания. Хотя и одного этого будет более чем достаточно – прямой путь к Джейн! Оторви обложку и сожги ее. Или сотри номер телефона. Потом они буквально под микроскопом изучат всю квартиру, а ведь ты мог оставить свою визитную карточку. Ладно. Забери телефонную книгу с собой и спрячь ее где-нибудь у себя дома.

Но что ты будешь делать с револьвером? Если можно оставить револьвер здесь, положи его и оставь здесь. Нет, нельзя. Завернуть в газету и оставить в поезде подземки? Швырнуть в реку. То, что нужно! Выйти из подземки на Четырнадцатой