– Это оно… – выдохнул Каладиус, когда, спустя некоторое время они вышли к тому месту, где брал начало ручей.

Идеально круглый амфитеатр, образованный скалами, имел диаметр не меньше пятидесяти ярдов. Точно в центре этого амфитеатра бил небольшой источник, вода которого и превращалась в тот самый ледяной ручей. Очевидно, что источник и был той самой аномалией, потому что дыхание силы было таково, что даже не обладающие чувствительностью к магии люди ощущали его почти как бесплотный ветер на своём лице.

А Каладиус с холодящей сердце болью узнал то самое место. Вот он, этот валун, на котором медитировала Мэйлинн. Вот тут он поднимался, чтобы сесть рядом с ней в тот последний час. Башня… Тогда она висела тут, над этим амфитеатром, но казалась куда больше него. Неужели то, что он видел, возможно? Неужели он способен убить Мэйлинн ради призрачной надежды стать богом?

– Ну что, пора идти за нашим приятелем Шуанном? – не подозревая, как глубоко ранили мага эти слова, воскликнул Кол, пытаясь говорить максимально бодро, хотя голос его явственно дрожал.

– Д-да… – словно просыпаясь, рассеянно ответил маг. – Надо возвращаться. Перенесём самое необходимое для ночлега в ложбину, а остальное перетаскаем позже. Обряд начнём завтра утром.

***

Ночь прошла беспокойно. От скал тянуло холодом, а от аномалии – силой. И то, и другое одинаково мешало уснуть, а если сон всё же приходил, то был тревожным и неглубоким. Скудный костёр, который могли себе позволить путешественники, не слишком-то грел, и не слишком-то освещал. Так что к утру все были в значительной степени разбиты и раздражены.

Куб с Головой Шуанна был принесён в ложбинку ещё вечером, так что было решено, что Мэйлинн и Каладиус, а также официальный носитель куба Кол отправятся к аномалии, чтобы начать ритуал призыва Башни, а остальные займутся делами. Бин сразу же вызвался на рыбалку, соответственно на Варана и Пашшана выпала задача по перетаскиванию припасов к месту стоянки. Позже к ним должен будет присоединиться Кол, а крупные вещи перенесут уже все вместе, когда ритуал будет закончен.

Перекусив остатками вчерашнего ужина, все направились каждый по своим делам.

– Мне остаться с тобой? – поставив мангиловый куб на каменистую землю в нескольких шагах от источника, спросил Кол, обращаясь, конечно же, к Мэйлинн.

– Не нужно, спасибо, – мельком взглянув на Каладиуса, ответила та. – Возвращайся к остальным. Мы скоро вернёмся.

Молча кивнув, Кол поспешил подальше от этого места. Лучше уж таскать тяжёлые ящики по щиколотку в ледяной воде, чем стоять здесь дольше, чем нужно.

– И что теперь? – буднично спросила Мэйлинн. Она бессчётное множество раз представляла себе этот момент, но сейчас никаких эмоций по этому поводу не испытывала.

– Нужно извлечь Голову Шуанна и поместить её, вероятно, рядом с источником, – столь же сухо ответил маг. – Никаких особенных указаний о дальнейшем Биалл не даёт. Вероятно, Башня объявится и так, если достаточно этого хотеть и достаточно в это верить. Ну а затем потребуются сорок дней медитации. А может и не потребуются – это мы уже увидим.

После этих слов оба, тем не менее, остались молча стоять. Никто не сделал даже шага к кубу. Внутри каждого из них сейчас шла борьба с собственными страхами – а вдруг весь этот путь окажется напрасным? Сейчас, пока крышка куба ещё не открыта, это, по крайней мере, не так. Сейчас можно продолжать убеждать себя, что всё будет так, как они и ожидают.

– Прошу, дорогая, – хриплым и срывающимся от волнения голосом произнёс наконец Каладиус. – Куб должны открыть вы.

Мэйлинн буквально заставила себя сделать первый шаг. Ноги были слабыми и мелко тряслись – то ли от пронизывающей воздух магии, то ли от волнения, то ли от страха остаться в дураках. Но второй шаг оказался легче первого, а каждый последующий – легче предыдущего. К мангиловому кубу подошла уже уверенная в себе девушка. Словно кто-то шепнул на ухо Мэйлинн подбадривающие слова.

Легко наклонившись, лирра открыла куб и взяла покоящуюся там Голову Шуанна. Замерла на мгновение – видно, ожидала, что странная бесполая женщина, говорящая о себе в мужском роде, тут же объявится рядом. Но ничего подобного не произошло. Голова продолжала оставаться просто странным, нечеловеческим черепом. И именно этот череп Мэйлинн положила на самом краю источника. Затем, повинуясь какому-то наитию, она окунула ладонь в воду и окропила ею Голову Шуанна.

Словно судорога прошла по самой ткани бытия. С глухим стоном рухнул на колени Каладиус, больно расшибив их об острые камни. У Мэйлинн во рту появился привкус крови, а перед глазами побежали тёмные пятна, однако она удержалась на ногах.

– Да уж… – прохрипел Каладиус, стоя на четвереньках. – Вот это мы постучались в двери к богу! Последний деревенский колдун в Саррассе почувствовал сейчас взрыв в возмущении… Ничего подобного никогда не испытывал…

– Магистры Лианы, значит, тоже почувствовали? – едва ворочая непослушным, словно онемевшим языком, спросила Мэйлинн.

– Ещё бы, – скривил губы волшебник. – Они хоть сами и не маги, но возмущение чувствуют хорошо. И уж они-то, в отличие от остальных, сразу поймут, в чём дело.

– Примчатся сюда?

– Может быть… А разве теперь это важно? – взглянув снизу вверх на Мэйлинн, спросил маг.

– Вы правы, уже не важно, – кивнула она и мягко осела на землю, так как ноги держали неважно.

Так они сидели некоторое время, то ли думая каждый о своём, то ли вообще ни о чём не думая.

– Она появится? – едва разлепила спёкшиеся губы Мэйлинн.

– Если верите – обязательно появится, – убеждённо проговорил маг.

Они вновь сидели, не шевелясь. Постепенно у Мэйлинн стала кружиться голова. Она кружилась всё сильнее и сильнее, и в конце концов лирра просто упала навзничь, распахнув свои огромные глаза.

– Она здесь… – почти одними губами прошептала Мэйлинн.

Каладиус, который тоже испытывал головокружение, также мягко завалился на спину. И увидел. Пока это было скорее какое-то дрожание воздуха, как это бывает в жаркий день. Это ещё не было похоже на Башню, но что-то определённо нарождалось сейчас в небе над островом.

– Я знал… – по сухим щекам Каладиуса скатывались слёзы, которых он не замечал.

Теперь они неподвижно лежали и смотрели, как густеет над ними воздух, постепенно приобретая черты исполинской Башни, рядом с которой даже Главный храм Арионна в Латионе казался бы детской игрушкой. Прошло больше часа, когда Башня проявилась настолько, что уже не нужно было вглядываться, чтобы увидеть её очертания.

Мэйлинн лежала, почти не мигая, и глядела на неё. Странным образом у лирры исчезли все вопросы, которые она хотела задать магу. Она теперь уже сама знала, что будет дальше, и что ей нужно делать.