– Что теперь? – спросила капитан Той.

– Ждём, – сказал генерал. – И, видимо, молимся.

Константин в одиночку отправился в тороид номер три в транзитной капсуле. Вращающееся колесо располагалось в конце обитаемого скопления, рядом с изначальным колесом-хостелом, отделенное решетчатой боковой осью длиной в триста метров. Константин не хотел подвергать опасности остальных жителей, когда встреча наконец-то состоится. На боковой оси крепились пироболты. На всякий случай.

Тороид-3 построили больше восьми лет назад из суперкрепкого сочетания углерода и титана, разработанного на Юпитере. Корпус оставался неизменным, но внутренние системы постоянно перестраивались в соответствии с самыми продвинутыми технологиями.

Константин прошел в наблюдательный центр приемной камеры – простую круглую комнату с единственным офисным креслом из черной кожи в центре. Ему не нужны были атрибуты вроде консолей, экранов и зон, которыми пользовалось остальное человечество, его ресеквенированный мозг поддерживал множество соединений и стандартных программ визуализации. Он сел в старое кресло, которое привез с Земли пятьдесят пять лет назад, и стал ждать. По другую сторону метамолекулярной стены располагалось главное приемное помещение – полусфера диаметром десять метров. Поверхность пола и стен была сейчас мягкой, вроде слоя губки. Единственными твердыми артефактами в ней остались койка, раковина и туалет. Кольцо возле высшей точки полусферы излучало синевато-белый свет, соответствовавший спектру Сириуса при нормальных условиях.

Спутники, вращавшиеся вокруг созвездия, передали в мозг Константина увиденное: прибыл световолновой корабль. Он пристыковался к осевому шлюзу тороида-3.

Константин открыл канал связи с Клейтоном.

– Как твои дела?

– Несомненно, тот ещё способ путешествовать, – ответил Клейтон. – Хорошо, что я не склонен к головокружению, а то можно было увидеть, как позади нас сжимается Солнце.

– А твой гость? – Константин задал этот вопрос из вежливости, поскольку более половины его улучшенных рецепторов подключились к сканерам, окружавшим пленного пришельца.

– Он был хорошим мальчиком. Ты видишь его внутреннюю структуру?

– Да. Весьма интересно.

– Могу я пойти с ним?

– Ты знаешь ответ. Теперь моя очередь выйти на сцену.

– Отец.

– Да?

– Будь осторожен.

– Я не думаю, что эту ситуацию можно разрешить при помощи насилия. Но да, я буду осторожен.

– В любом случае медики и космические морпехи будут наготове.

– О да, космические морпехи! Надеюсь, время для такой чуши идёт к концу. Я сказал генералу Шайкху почти то же самое.

– Как он это воспринял?

Константин криво усмехнулся.

– Не думаю, что он был очень рад.

– Кроме шуток? Ты готов?

– Да, присылай его, пожалуйста. И хорошая работа, кстати говоря.

– Спасибо.

Через минуту центр приемной камеры начал раздуваться, прозрачный синий пузырь увеличивался, пока не коснулся пола. Пришелец внутри замер в полной неподвижности, поскольку был охвачен смартжидкостью. Он остался стоять, а синяя субстанция втянулась в потолок, словно дождевая капля, двигающаяся в обратном направлении.

Константин подождал несколько секунд, но существо не шевелилось. Не было никаких признаков того, что оно представляет собой нечто иное, чем статуя из камня с кожистой поверхностью. Он увеличил масштаб зрительного восприятия и изучил глаза существа. Они-то и выдачи правду. Человеческие глазные яблоки двигались из стороны в сторону, разглядывая камеру.

– Меня зовут Константин Норт. – Его голос заполнил приемную камеру. – И я должен сказать, что с точки зрения квантовой динамики ты устроен замечательно.

На случай, если существо не воспринимало звуковые волны, слова текли по изогнутым стенам, написанные пятидесятисантиметровыми пурпурными буквами. Константин великодушно показал картинку с помощью голографической проекции в воздухе рядом с гостем. Гуманоидная фигура, чью внутреннюю структуру обрисовывали тени.

– У твоих молекул причудливая квантовая сигнатура; они не совсем в фазе с пространством-временем. Но они подражают нашему физиологическому облику, словно эмбриональные, готовые стать такими как мы или нашей полной противоположностью.

Пришелец повернул голову. Константин изучил перемены в квантовом состоянии молекул, позволившие твердой коже сделаться пластичной. Узор колебаний был необычайно сложным. Предположительно так же сгибались твердые пальцы-лезвия, превращая человеческое сердце в лохмотья.

– Не знаю, какими ещё способностями ты обладаешь, но мы сделаем все возможное, чтобы удержать тебя. Если же ты сумеешь разорвать оковы – что ж, против тебя будут применены крайние меры. Я устроил так, чтобы тебя сюда привезли, не из враждебности. Я просто хочу с тобой поговорить. Если ты не способен вырваться из этой приемной камеры, то останешься в ней, пока не сочтешь возможным начать общение. Это все, что я могу сказать.

Он откинулся на спинку кресла, слегка покачиваясь, выжидая…

Квантовая сигнатура пришельца снова резко изменилась. Молекулы переключились в нормальное состояние, безупречно взаимодействуя с пространством-временем. Стали реальными. Визуальное проявление изменений было впечатляющим. Твердая шкура существа обрела цвет и текстуру менее чем за секунду, превратившись в аккуратный синевато-серый деловой костюм с белой рубашкой в серую полоску и изящным пурпурным галстуком. Лицо затрепетало и обратилось в человеческую кожу, появились темно-каштановые волосы, подстриженные аккуратно, стильно и дорого.

Норт средних лет медленно перевел дух и окинул камеру слегка презрительным взглядом.

– А-а, – восхищённо сказал Константин. – Полагаю, племянник Альдред?

С обеих сторон снегоуборочного щита ДПП-1 широкими дугами хлестал снег, пока Анджела продолжала выжимать мощность из осевых моторов. Стеклоочистители неистово метались по лобовому стеклу, счищая постоянно скапливавшуюся кристаллическую жижу. Анджела изо всех сил сосредоточилась на открытой ленте плоского снега впереди, проверяя, нет ли на пути валунов. Обрывочная картинка с радара, поступавшая на лобовое стекло, не очень-то помогала – на его корпусе скопилось огромное количество льда. Сосредоточенность помогала Анджеле не обращать внимания на вонь в кабине ДПП. Омар сидел на пассажирском месте, стиснув зубы, борясь с тошнотой и недомоганием, пытаясь изобразить интерес к реке, простиравшейся перед ними. Миновало три дня с того момента, как они пустились в путь по притоку, и остальной персонал автоколонны только теперь начинал выздоравливать. Эльстон и Гаррик полулежали на пассажирских местах позади нее, оба кутались в одеяла и терпели неудобства, пока их тела медленно восстанавливались после токсина.

Камму Монтото не понадобилось много времени, чтобы выделить и идентифицировать яд. Микроскопические споры нарс-ягоды кто-то впрыснул в композиционный гель. Даже Анджела встревожилась, узнав об этом. Нарс-ягода была известной отравой. Споры были микроскопическими и летающими; каждый год из-за плохо помытой еды десятки людей попадали в больницу. А дозировка оказалась куда сильнее той, которую содержат припорошенный спорами салат-латук; даже её почки могли не восстановиться полностью. Кто бы ни устроил случившееся, он опасно приблизился к тому, чтобы убить всех членов колонны.