Перуну или Мокоши, нет. Но так убивали когда-то при Черном князе Дирмунде. Обязательно надо сообщить об этом Яриле, уж как пить дать, тот отвалит за весть серебра со всей щедростью. Обрадованный такими мыслями, Войтигор-волхв от избытка чувств чмокнул в холодный лоб ближайшую мертвую деву и, поддернув балахон, быстро побежал к Подолу.

Утром же, едва приехав на пристань, купец Георгий Навкратор подозвал к себе приказчика, в сопровождении которого и отправился на торговую площадь, располагавшуюся на Подоле, возле могучих стен детинца. Купец с приказчиком шли пешком, а позади них слуги вели под уздцы пару волов, впряженных в большую повозку. К чему такой расклад, ведал лишь сам купец, приказчики же да прочие слуги ничему не удивлялись, знали, хозяин – купчина тертый. Солнце уже светило вовсю, жарило, отражаясь в новеньких кольчугах, блестящих шлемах и червленых щитах оружейного ряда, плавилось в блескучих ромейских тканях, игривыми зайчиками прыгало в груде золотой посуды, привезенной на киевский торг сурожским купцом Евстафием Догоролом.

Георгий не смотрел ни на товары, ни на продавцов, наметанный глаз его шарил в толпе покупателей. Вот прямо перед ним, в животном ряду, азартно торговались крестьяне-смерды – покупали корову, приценивались, не раз и не два возмущались ценою, один раз даже чуть было не пришибли продавца. Плюнув наземь, ушли, правда, тут же вернулись и, как ни в чем не бывало, продолжили торг до тех пор, пока не ударили по рукам. Чуть дальше продавали всякую животную мелочь – баранов, коз, кур с утками. Навкратор отвернулся – мелочь его не интересовала, вернее, не интересовали мелкие покупатели. Ага, а вот, похоже, наметился один, в длинном синем кафтане с узорчатыми деревянными пуговицами. Боярский тиун иль огнищанин. Что ищет? Нет, явно не живность. Жаль, жаль… А вот тот толстяк с сивой бородой, в богато обшитой бобровым мехом шапке? Тоже чей-нибудь управитель? Георгий кивнул приказчикам – те нырнули в толпу, узнать. Грек, почесывая бороду, принялся медленно прохаживаться вдоль рядов, делая вид, что поглощен созерцанием разного рода товаров. Довольно скоро подскочил приказчик.

– Сивобородый согласен взять и волов, и повозку, – тихо сообщил он. – Но только если мы снизим цену.

– Снижайте, но не торопитесь. Поторгуйтесь. Мне вас учить? – Купец презрительно сощурился. – Прежде хорошенько вызнайте – кто таков? Ежели не киевлянин – не продавайте.

– Не беспокойся, хозяин, вызнаем. – Поклонившись, приказчик шустро исчез в толпе, объявившись уже у волов с возом. Через некоторое время снова вернулся к купцу.

– Ну? – Георгий ожег слугу нетерпеливым взглядом.

– Поздей Кулак, из торговой сотни, – быстро охарактеризовал тот потенциального покупателя волов. – Так себе купчишка, из небогатых, но с гонором. В основном лошадями торгует, коровами. По мелочи, не стадами – штучно.

– Киевлянин?

– Ну да, живет здесь же, на Подоле, вблизи городских ворот. В молодости горяч был, любил подраться, потому и прозвали Кулаком.

– Готов купить?

– Да.

– Продавайте.

– Но хозяин, это ж не цена!

– Вздумал меня учить? – Георгий Навкратор грозно нахмурил брови.

Приказчик вжал голову в плечи и, поклонившись, вернулся к своим сотоварищам, азартно торгующимся с сивобородым купцом. Что-то незаметно шепнул, и слуги, поторговавшись еще для вида, согласились с предложенной купчиной ценой. Тут же и скрепили куплю-продажу объятиями, бросив шапки оземь. Георгий видел, как довольный покупатель уселся в воз, щелкнул бичом и медленно покатил с площади.

– Ну, вот. – Ромей потер руки, словно провернул сейчас свою самую выгодную сделку. А ведь ничего похожего…

Вернувшись на постоялый двор, где снимал на время торговли каморку, Георгий наскоро перекусил киселем с пирогами и, поднявшись к себе, стал ждать слуг и приказчиков. Те не замедлили явиться, выполняя указание хозяина. Все те, которые продавали волов.

– Наймете лодку, – снова проинструктировал их Георгий, – спуститесь вниз по реке, останавливайтесь у каждого селения, выясните, по какой цене идут мед, воск, жито. Двух недель вам на все про все хватит, а ранее и не возвращайтесь.

– Ясно, хозяин! Хорошо бы серебра на лодку.

– Серебра? – Купец усмехнулся. – Так вы же только что продали моих волов, да еще с телегой. Думаю, этого вполне хватит, а?

Слуги молча поклонились и вышли. Проводив их глазами, Георгий позвал корчемного служку и попросил принести кусок пергамента и прибор для письма. Получив все запрошенное, принялся что-то азартно писать, после чего снова позвал служку.

– Отнесешь в канцелярию автократора, – протягивая запечатанный перстнем свиток, приказал он.

– Куда?! – изумился слуга – веснушчатый белобрысый отрок с хитрыми глазами пройдохи.

– На княжий двор, чучело! – снисходительно разъяснил купец. – Вот тебе монета. Да не пробуй на зуб – настоящая. Беги, отрок!

Поклонившись, парень сунул серебряху за щеку и молнией вылетел со двора.

– Вот и третье дело закончено, – довольно ухмыльнулся Георгий. В глазах его была пустота.

В пятницу утром Хельги – князь Олег Вещий в торжественном облачении – узкий бирюзовый кафтан, желтые сапоги, застегивающийся на правом плече шитый золотом алый княжеский плащ-корзно – уселся в резное кресло с высокой спинкой, установленное на особом помосте посреди просторного дворища, окруженного стенами детинца. Рядом, в кресла поменьше, уселись писцы и тиуны, средь них и Ярил Зевота, тоже в парадном облачении – в кафтане и сапогах, но без плаща. Все выглядели донельзя торжественно и важно, словно просясь на картину «Прием иностранных журналистов депутатами Государственной думы второго созыва». Еще бы им так не выглядеть, дело-то предстояло важное, истинно государственное – осуществлять функцию правосудия. Были законы – «Правда», были судьи во главе с председателем – князем, были и жалобщики, потерпевшие, свидетели, обвиняемые – целый двор, горошине негде упасть.

– Ну, пожалуй, начнем. – Оглянувшись, Хельги кивнул глашатаю. Тот – дюжий молодец косая сажень, в ослепительно-белой рубахе с жемчужным воротником – развернул список.

– Жалоба сермяжника Мухляби к варяжскому торговому гостю Ингвару из Скирингсалля.

– Интересно, – улыбнулся князь. – Что там за история меж сермяжником и варягом?

– Да тухлого яйца не стоит, княже, – тихо пояснил Ярил. – Оба – что варяг этот, что сермяжник – сутяги известные, не в первый раз уже судятся и, видимо, не в последний. В цене, вишь, не сошлись на штуку сукна да подрались. Сермяжника-то крепче побили, вот он и заявил: сукно, мол, ему продали гнилое да рваное. А варяжский гость утверждает, что сукно нормальное было, а сермяжник его потом сам специально порвал.

– Видоки есть ли?

– Как не быть! Каждый по пять человек выставил. Поди разберись попробуй. Придется на суд богов выставить…

– Пожалуй. – Хельги кивнул, с любопытством слушая, как двое до смешного похожих друг на друга мужичков – варяг и сермяжник, оба