— желать большего было бы уж слишком. Она почувствовала укол совести — хорошо ли вот так использовать земляка? — но, в конце концов, там от него могла быть хоть какая-то польза, да и удалить Мэта от этого отряда было настоятельно необходимо. Да и поделом ему. Пусть-ка Илэйн поучит его хорошим манерам.

— А теперь, — промолвила Эгвейн, обращаясь к сопровождавшим ее членам Совета и компании Шириам, — займемся тем, чем собирались.

Все взоры обратились к кайриэнцу в темном кафтане — как раз в это время он садился в седло. Вроде бы Мэт называл его Талманесом; Эгвейн не решалась задавать слишком много вопросов. Некоторое время он молча смотрел на них, потом покачал головой и скрылся среди деревьев.

— От него надо ждать неприятностей, это я вам точно говорю, — промолвила Романда. Лилейн кивнула:

— Верно. От таких молодцев лучше держаться подальше.

Эгвейн сдержала улыбку. Первую службу отряд уже сослужил, но теперь очень много зависело от того, какие именно распоряжения оставил Мэт Талманесу. У нее были основания рассчитывать, что распоряжения именно те, какие нужны. По словам Суан, Ванин, Мэтов лазутчик, ухитрялся добывать кое-какие сведения даже раньше, чем она успевала сунуть их ему под нос. Раз Мэт надеялся, что она «образумится» и обратится к отряду за защитой, значит, отряд должен оставаться где-то неподалеку от нее.

— Не пойти ли нам к нашим лошадкам? — предложила она. — Если тронемся сейчас, то еще до заката нагоним лорда Брина.

Серебристые и белые прожилки на сером камне городской стены поблескивали в лучах полуденного солнца. Вилнар, ехавший по улицам Нового Города во главе конного патруля, размышлял, не сбрить ли ему бороду, — многие уже побрились. Но хотя все и твердили, что жара нынче стоит неестественная, дома, в Салдэйе, должно быть прохладнее.

Он мог позволить себе думать о посторонних вещах — управлять конем Вилнар сумел бы даже во сне, и едва ли какому-нибудь воришке придет в голову обтяпывать свои делишки на виду у десяти салдэйцев. Патруль не следовал по определенному маршруту — Вилнар по наитию сворачивал то в одну, то в другую сторону, так что грабители и буяны нигде не могли чувствовать себя в безопасности. По правде говоря, его всадникам вовсе не приходилось гоняться за нарушителями спокойствия. Порой самые отпетые громилы в Кэймлине добровольно сдавались салдэйскому патрулю, лишь бы не попасться айильцам. Зная все это, Вилнар смотрел на улицу вполглаза, а мыслям позволял витать далеко-далеко. Он вспоминал девушку, на которой собирался жениться, — она осталась дома, в Мегаре. Отец Тирьян был купцом и, кажется, хотел заполучить солдата в зятья даже больше, чем его дочка — в мужья Еще он подумывал об игре, которую предложили ему те айильские женщины, — она называлась поцелуй Девы. Звучало заманчиво, только вот глаза у этих Дев как-то подозрительно блестели Но более всего мысли Вилнара занимали Айз Седай.

Вилнару всегда хотелось хоть краешком глаза посмотреть на Айз Седай, а лучшего случая, чем сейчас, в Кэймлине, пожалуй, и не представится. Разве что когда-нибудь его занесет в Тар Валон. Он даже подъезжал к «Кулэйнову псу», где, по слухам, их остановилась целая сотня, но в последний момент не смог заставить себя войти. Верхом на коне и с мечом в руке Вилнар не испугался бы ни людей, ни троллоков, но мысль об Айз Седай внушала ему робость. Да и пустое болтали о той гостинице — в ней никак не могла разместиться целая сотня женщин, а сновавшие у дверей девчонки явно не были Айз Седай. Он подъезжал также к «Розовому венцу» и, наблюдая за входом с противоположной стороны улицы, приметил нескольких женщин, но полной уверенности в том, то они Айз Седай, не было. А стало быть, выходило, что Айз Седай он так и не видел.

Внимание Вилнара привлекла вышедшая из высокого, наверное, принадлежавшего зажиточному купцу дома стройная женщина, которую несколько портил мясистый нос. Хмуро оглядевшись по сторонам, она нахлобучила широкополую соломенную шляпу и поспешила прочь. Вилнар покачал головой. С первого взгляда он не сказал бы, сколько ей лет. Но этого недостаточно. Он точно знал, как распознать Айз Седай. Пусть Джидар твердит, будто они до того прекрасны, что их улыбка разит насмерть, пусть Риссен уверяет, будто каждая из них на целый фунт выше любого мужчины, — все это чепуха. Он, Вилнар, точно знал — лица Айз Седай лишены признаков возраста. Время над ними не властно. Уж такое лицо наверняка ни с чем не спутаешь.

Но как только патруль свернул к увенчанной надвратной башней сводчатой арке Беломостных Ворот, Вилнар мигом и думать забыл об Айз Седай. Прямо за воротами располагался один из фермерских рынков — огороженные загоны, полные телят, свиней, овец, уток и кур, и длинные ряды сложенных из камня лавчонок под пурпурными и красными черепичными крышами, где торговали всякой всячиной, от бобов до репы. Обычно у ворот стоял разноголосый гомон, торговцы вовсю зазывали покупателей, но сейчас там царила тишина. Нарушали ее разве что содержавшиеся в загонах животные. А причиной тому было появление одной из самых диковинных процессий, какие Вилнару доводилось видеть.

Длинной колонной, по четыре в ряд, к воротам приближались ехавшие верхом фермеры. Обычные фермеры, если судить по грубым домотканым кафтанам, только вот за спиной у каждого висел длиннющий — прежде Вилнар таких и не видывал — лук, на поясе с одной стороны — полный стрел колчан, а с другой — кинжал или короткий меч. Замыкала колонну вереница повозок, а во главе ее несли белое знамя с красной каймой и красным же изображением волчьей головы. Под знаменем собралась чудная компания, подстать всей этой колонне. Три айильца — один мужчина и две Девы, — разумеется, вышагивали пешком, а рядом с ними ехал какой-то малый в ярком кафтане в зеленую полоску и ядовито-желтых штанах. Вроде бы Лудилщик, но за спиной у него висел меч. Он вел в поводу здоровенного, под стать нашунскому тяжеловозу коня, на спине которого красовалось седло, годное разве что для великана. Главным, судя по всему, был могучий, широкоплечий парень с всклокоченной шевелюрой и короткой бородкой, на поясе которого висел весьма грозный с виду топор. А бок о бок с этим малым, не сводя с него влюбленного взгляда, ехала салдэйская женщина…

Вилнар подался вперед — он узнал ее. Узнал и подумал о лорде Башире, находившемся сейчас в королевском дворце. Потом Вилнар вспомнил о леди Дейре

— она тоже пребывала во дворце, — и сердце его упало. Вздумай какая-нибудь из Айз Седай взмахнуть рукой и превратить всех этих людей в троллоков, Вилнар только бы обрадовался. Вот и доигрался, нечего предаваться на дежурстве пустым мечтаниям. Думай он больше о деле, патруль бы давно миновал ворота. Но теперь следовало действовать согласно приказу.

Гадая, не станет ли его голова мячиком для леди Дейры, Вилнар выстроил своих людей в проеме ворот.

Шагах в десяти от городских ворот Перрин натянул поводья и остановил своего мышастого жеребца. Ходок обрадовался возможности отдохнуть — он не любил жары. В воротах, преграждая дорогу, выстроились всадники, судя по ястребиным носам и раскосым глазам — салдэйцы. Некоторые имели черные бороды, и все, кроме одного, держались за рукояти мечей. С их стороны повеял легкий ветерок — запаха страха не было. Перрин обернулся к Фэйли, но она склонилась над выгнутой шеей Ласточки и сосредоточенно рассматривала уздечку. Пахло от нее травяным мылом — и тревогой. Еще миль за двести до Кэймлина они услышали, что в городе салдэйское войско и командует им вроде бы отец Фэйли. Фэйли почему-то считала, что ее мать тоже в Кэймлине. Правда, она уверяла, будто это ее ничуть не волнует.