первый раз за девицей гонялся.

 Да уж, и таких крутых обламывают!

Уже почти на выезде я заметил и стоящую у обочины «мазду» и стоящую на тротуаре пару.

Сучонок.

Он ее целовал.

В шею.

Урод.

Фак.

Я разразился шикарной матерной тирадой.

- Останови!

Михалыч не послушал меня.

- Останови!

- Спокойно. Выедем за пост, тормозну, там есть местечко.

Михалыч реально остановился в нужном месте. Мне было видно дорогу. А меня и «Майбах» - нет.

«Мазда» вырулила. У шлагбаума он притормозил.

Один. В машине белобрысого феи не было.

Не в багажник же он ее запихнул?

Шлагбаум не успел до конца открыться, этот кретин уже дал по газам.

Идиот.

С такими нервами он может хорошо «влететь». Туда ему и дорога!

Через пару минут к шлагбауму спокойно подъехала машина такси.

Наташа сидела сзади, откинув голову. Я сглотнул, вспоминая плавный изгиб шеи и такую мягкую, нежную кожу…

Я не успел ничего сказать – Михалыч молча вырулил и поехал за такси, стараясь держаться на приличном расстоянии.

Наташа ехала домой. Я понял это, сверив адрес. «Мазды» по близости не наблюдалось. Впрочем, мне было как-то глубоко по хрену до «мазды» и этого «маздюка».

- Цветы бы хоть купил. Такие девочки цветы любят.

Михалыч опять хитро улыбался.

Извини, не до цветов.

Будут цветы.

Хоть весь магазин. Да что там – цветочный рынок скуплю!

Но не сегодня!

Домофоном воспользоваться не пришлось – какая-то мадам с собачонкой как раз выходила. Повезло.

Фея жила на четвертом этаже. Обошелся без лифта.

Сердце стучало как сумасшедшее.

Перед самой дверью я замер.

Что я ей скажу?

Фак!

Я вообще не буду с ней говорить!

Мне есть чем занять мой язык и ее рот!

Так я и сделал.

К хренам слова! Только портят все!

Мы целовались исступленно, страстно, дико. И опять я задрал ее платье, обернул ноги вокруг своей талии…

Нет… Это не дело!

Надо хоть второй раз сделать это нормально!

- Где спальня?

Она мотнула головой неопределенно, ну, собственно, квартирка маленькая, я решил, что не ошибусь если зайду в первую дверь.

Полумрак, прохлада и… большая кровать.

Да!

Во всю комнату!

То, что доктор прописал.

- Андрей…

- Потом поговорим.

Я уложил ее на покрывало, вытащил рубашку из брюк, расстегивая пуговицы, рванул ремень, быстро раскрывая ширинку, освобождая изнывающий член, наблюдая как она стаскивает с себя платье.

Такое прекрасное, такое знакомое уже тело!

Кружевной бюст полетел в сторону, туда же стринги.

- Чулки оставь.

Она широко раздвинула ноги, и я просто пропал.

Охренеть.

 У нее была роскошная растяжка – это я еще вчера понял!

И меня ждал крышесносный сюрприз – гладкое лоно, лишенные волос лилейно белые лепестки. А между ними аппетитная нежно розовая сердцевина, манящая, волшебная – я чувствовал дикое напряжение во всем теле, так мне хотелось оказаться там!

Фак.

Это будет очень жестко, детка, готовься!

Глава 18.

Прижимая член к влажным, гладеньким складочкам я думал только об одном – не облажаться бы, не опозориться и не закончить путешествие раньше времени.

На этот раз я-таки сподобился надеть презерватив. Хотя было желание вставить так – мы ведь уже обменялись жидкостями? Так что…

Узко, горячо, влажно…

Охрененно!

Я входил, наслаждаясь ее всхлипами и стонами.

- А… А…Анд…О, Боже… О…

Да, детка, делай со мной это!

Вернее, не делай! – сказать хотелось именно это, потому что я готов был кончить от одного звука ее сладкого голоса.

Я вошел почти до упора. Когда моя мошонка опустилась на ее промежность думал сразу взорвусь.

Она задрожала подо мной, раскрылась, словно стараясь пустить глубже. Но я, кажется, уже уперся в стенку матки – или как там называется эта преграда, которая внутри? Мне уже некуда было двигаться дальше.

Просто нереальный кайф.

Я опустился на нее весь, стараясь удерживать вес на руках.

Мы смотрели в глаза друг другу.

- Ты… ты такой большой…

- Ты просто охренеть какая внутри, горячая, узкая…

Я сделал движение, выходя, она опять застонала, подавая бедра вперед, словно стараясь меня удержать.

Я чувствовал ее каждой клеточкой.

Волшебница. Фея.

Не зря я сразу назвал ее именно так.

Медленно я начал движение, вперед, внутрь, в глубину, и с оттяжкой назад, выходя почти до самой головки.

Мгновенно лоб мой покрылся капельками пота – сдерживать себя было нереально, хотелось сорваться, двигаться быстрее, резче, грубее, прийти к финалу, чтобы увидеть, как по ее телу проходит волна наслаждения.

Она подняла руки, провела по моей груди, чуть царапая коготками соски, потом обняла за шею, притягивая к себе, нежно прошептала мне на ухо:

- Мне так хорошо, Капитан Америка…Господи, как же мне хорошо…

Мой рот расплывался в улыбке!

Фак! Я и не думал, что это так круто – делать приятно женщине, которой хочешь сделать приятно!

Да, милая, да! Хорошо! А будет еще лучше, сейчас, и потом и…всегда!

Да, твою мать, я хотел всегда!

Смотреть в эти распахнутые глаза, видеть эти дрожащие пухлые губы, наблюдать как румянец окрашивает скулы в цвет утренней зари.

Я просто становился гребанным романтиком рядом с ней!

Хотелось говорить ей на ушко нежности и пошлости.

Сказать, что готов затрахать ее до смерти. Что мне надо больше, глубже, сильнее. Что я хочу отыметь ее во всех мыслимых и не мыслимых позах, на всех поверхностях! Быстро. Медленно. Меняя ритм.

И целовать ее в губы, ощущая дрожь, утоляя жажду.

Наши языки сплетались.

Никогда я не понимал этой потребности – целоваться в губы.

Даже в ранней молодости, когда все это было в новинку, когда только начинал пробовать вкус и запах женского тела, только входил во вкус. Целовать было приятно грудь. Это да. Облизывать соски, играть с ними.

А губы…

Но губы моей феи притягивали как магнит.

Она засасывала мой язык, играя с ним, я старался попробовать каждый миллиметр внутри ее рта.

И как же хорошо было вгонять в нее член, чувствуя, как она сжимает его внутренними мышцами!

Я думал о том, что нужно купить ей шарики, заставить носить их весь день, а потом, вечером…

Стоп.

Я реально думал о том, чтобы…

Но я ведь должен уехать, а она…

Стоило мне подумать об этом как фея особенно сильно сжала мой член внутри, и я понял, что больше не выдержу.

Сильнее, глубже, еще…

Мне даже не понадобилось касаться ее клитора – она терлась им о мой живот и уже