Невысокого черноволосого парня – 25 лет от роду, стройного, с загадочным взором из-под длинных ресниц – прислали на стажировку в Вашингтон, чтобы определить, готов ли новичок для самостоятельной разведывательной работы. Если «да», то предполагалась длительная загранкомандировка в США. Ничего особенного от него пока не требовалось: освоить должность переводчика в международной организации, присмотреться к иностранным сотрудникам, приноровиться к укладу американской жизни. В посольстве ему появляться запретили, чтобы не засветился перед ФБР. К тому же правила зашифровки требовали не светиться и перед согражданами. Не то, чтобы им не доверяли, но ведь среди них мог найтись и болтун, и «крот». Гадкое чувство – осознавать, что кто угодно из товарищей может нанести удар в спину. А ведь карьера только-только заладилась.

В двух кварталах от офиса Фишман, в соответствии с традициями аборигенов, отстоял короткую очередь в кофейне «Старбакс» за стаканом-термосом с напитком. Мулаточка фломастером черкнула пару слов на салфетке и улыбнулась. Одарив её четвертаком чаевых, как и полагалось, русский пожалел, что дело происходит не в ресторане, где можно поболтать. Девчонка симпатичная, сексуальность глубинная, не напускная. Такие экземпляры его возбуждали. Что нередко случалось после двух месяцев без женщины – правила запрещали внебрачные половые контакты без санкции Центра.

Двигаясь по улице и прикладываясь к кофе, скосил глаза на написанную фразу «Don't waste napkins» («He выбрасывай салфетки»). Приятно озадаченный вошел в конторский билдинг, дождался лифта. В кабине осенило, развернул бумагу в надежде увидеть номер телефона девушки. Увидел рекламу: «After coffee gum» («Жвачка после кофе»). Уголок салфетки почему-то отрезан. Работа в тот день могла бы не родиться, заинтригованный парень ждал завтра. Ждал только хорошего, не сознаваясь себе, чего именно. Почему бы не помечтать, коли еще ничего не случилось. Шмякнувший на стол пачку документов разносчик вернул к действительности. «Блин, опять просит миллиарды делегат страны, чье название и местоположение неизвестно большинству жителей планеты».

Мулаточка с беджиком «Паола» продолжала, как автомат, обслуживать посетителей. В уме прикидывала: «Вчера почта принесла фото парня и пятьдесят баксов, а обычно, чтобы получить такую сумму в качестве чаевых, приходится улыбаться придуркам два-три дня. Черкнула ему записку, как было велено, и все дела. ЦРУ платит неплохие деньги».

И кто придумал, что деревянный дом горит как свеча? Тихо и медленно? Ерунда! Пылает весело, жарко, с треском и пугающе быстро. Особенно зимой, когда сухо – внутри от отопления, снаружи от морозов. Обычно полностью сгорает минут за тридцать. Человек внутри погибает быстрее – удушье, болевой шок от ожогов или что-то на голову рухнуло. Среднее время прибытия пожарных в Подмосковье также полчаса. В Лапино они добрались быстрее, даже успели развернуть шланги и подключиться к водопроводу. Тушить уже нечего, бойцы поливали пепелище и воспламенившийся забор, чтобы огонь не перекинулся дальше и чтобы произвести благоприятное впечатление на зевак. Те деловито снимали происходящее на мобильники: знакомым отправить или в сеть выложить.

Такие поселки риэлторы называют элитными, только откуда в стране столь многочисленная элита? Да и вряд ли к ней можно отнести пожилую погорелицу, напуганную и заплаканную. Её заботливо укрывала пледом соседка-старушка – такая же родственница богатого или влиятельного человека. Он, как и большинство взрослых обитателей поселка, в тот полдень решал насущные вопросы где-то столице. Столпившиеся чесали языками по поводу пожара, внесшего разнообразие в скучную повседневную жизнь. Проскальзывал оттенок затаенной радости – несчастье обошло их стороной. Подъехал полицейский «уазик».

– Мамаша, как случилось-то? Чайник на плите забыли или утюг оставили включенным? – обратился сержант к потерпевшей.

– Пришли двое в такой же форме, как ваша, спросили фамилию, проверили паспорт, – тут старшая сестра Михаила Красько всхлипнула, – а потом один меня держал, а второй облил мебель бензином и поджег.

– Вы убежали?

– Нет, они меня вывели на улицу и сами уехали. А еще велели передать привет брату.

Прибыла «скорая», бригада чуть не силой повела женщину в машину. Оказавшись внутри, она вдруг выглянула в раскрытую дверь и закричала полицейским и пожарным: «Вы бы кошку мою поискали, а то подевалась куда-то. Как бы в доме не осталась. Ой, там же Алим, мой дворник-таджик!». Никто из приехавших не отреагировал – курили, разговаривали по телефону или друг с другом, сидели в теплых машинах, составляли протоколы. Своя пропавшая кошка – горе, чей-то пожар – чужая беда, сгоревший таджик – статистика.

– Что? – Красько не хотелось задавать этот вопрос, но он знал, что начальник службы безопасности по пустякам беспокоить не стал бы.

– Коттедж вашей сестры сгорел. Майя Соломоновна чувствует себя хорошо. Найден обгоревший труп её помощника по хозяйству.

– Майю доставить ко мне.

– Сейчас привезем.

– Выясните что и как.

– Занимаемся.

Сообщение прервало, но не испортило завтрак. Красько нравился дом из бруса, изначально построенный для себя. Потом вторая жена его высмеяла, пришлось купить резиденцию в стиле техно. Камень и стекло не горят, не то что хваленая лиственница. Да хер с ним, с коттеджем, отданным сестре. Хорошо, она не пострадала. И Красько вскрыл ложечкой яйцо в мешочек, макнул туда кусочек багета. «Вкуснотища! Это тебе не egg Benedict, который заказывает Ленка. Ох, любит понтоваться, но как сказочна была в кровати». И Лапино уплыло за пределы видимого космоса, быстро заполненного ночными воспоминаниями. Только ненадолго.

Мозг не обманешь, от приоритетов можно отвлечься лишь пока глотаешь смесь желтка и белка. А заскребла ложечка по скорлупе, мысли вновь вернулись к предстоящему совещанию по Селитрограду. Отмазаться от участия не удалось. САМ намерен принять участие, не доволен лично Красько. Предстояло вывернуться, чтобы «доктора» не прислал.

Собственно, решение просматривалось: снять штаны, нагнуться, принять критику и пообещать восстановить пострадавшие объекты. Вот только стоить будет дорого, причем непонятно сколько. Неограниченных расходов натура принять не могла, поэтому решил действовать в традициях рынка, одесского. «Почем? – Просим пять, отдаем за четыре. – Ладно, беру за три, плачу два». Правда, Президент – тертый калач – поднаторел в бизнес-уловках. Хотя есть у него одна слабость: считает себя суперэффективным управленцем, любит влезать в детали. «Заведу его в дебри, как Сусанин, а там поглядим».

Звонка Магомедов ждал с нетерпение. Перед совещанием по Селитрограду требовалось вывести Мишку из равновесия. А хотелось его порвать как бумажку и выбросить клочки. Еще не время, потом, сегодня булавочный укол, не более.

– Здорово, Мага! – весело начал Руслан, сразу выдав желание отчитаться об успехе.

– Салам битхьни! – ответ прозвучал на даргинском. – Как сам?