За эти годы Герт так и не избавилась от ошибок в английском языке.

— Что привело? Захотелось встретиться с тобой.

Она совсем по-девчачьи захихикала.

— Все так же треплешься, Лэнг. — Он явственно представил себе, как Герт вздернула брови. — А жену ты привез, чтобы мы наконец-то смогли познакомиться?

Пускаться сейчас в объяснения было вовсе ни к чему. Разговор следовало закончить как можно скорее.

— Я больше не женат. Ты не занята? Пообедаешь со мною?

— Для тебя я, даже если не свободна, обойдусь недорого.

Она частенько выдавала такие фразы, что хоть вставляй их прямо в водевиль.

Им не приходилось встречаться в Риме. Здесь не было никакого места, которое он мог указать обиняком, перестраховавшись на тот случай, если кто-нибудь вдруг решит сейчас прослушать запись. Управление фиксировало все разговоры своих сотрудников. Лэнг решил, что встретиться нужно или в очень уединенном месте, где можно быть точно уверенным, что ни за кем из них нет слежки, или, наоборот, в очень людном, где следить за ними будет еще труднее. Остановился он на втором варианте.

— Ты знаешь пьяцца Навона?

— Конечно. Это одно из самых…

— Фонтан Четырех рек. Восемнадцать ноль-ноль тебя устроит?

— Тебе не кажется, что это рановато для обеда?

Итальянцы, в большинстве своем, и не думают об обеде раньше девяти часов, двадцати одного ноль-ноль по принятой в Европе двадцатичетырехчасовой системе. Хотя готовиться к нему, принимая аперитивы, они начинают намного раньше.

— Понимаешь, Герт, хочу увидеть тебя пораньше. При свете ты всегда бываешь еще прекраснее.

Он повесил трубку, прежде чем она успела что-нибудь ответить.

Как и большинство юристов, Лэнг был связан со своим офисом по телефону так же неразрывно, как плод в утробе — пуповиной со своей матерью. Если он позвонит туда, это будет столь же естественно, как для не рожденного младенца естественно питаться теми веществами, которые дает ему материнский организм. Он не нашел времени приобрести международную платежную карту, а поэтому ему пришлось набраться терпения для переговоров с оператором, который далеко не свободно владел английским языком.

Сара сняла трубку на втором гудке.

— Офис мистера Рейлли.

Лэнг взглянул на часы и отнял пять часов. В Атланте было девять с небольшим.

— Сара, это я. Нет ли чего-нибудь важного, каких-нибудь проблем?

— Лэнг? — Ее голос срывался от волнения. — Звонил мистер Чен.

Чен? У Лэнга не было такого… Стоп! Был у него такой клиент. Ло Чен. Несколько лет назад. Его обвиняли в связях с вооруженными бандами азиатов, которых в Атланте и округе становилось все больше и больше. Он не верил, что власти окажутся настолько глупы, чтобы не прослушивать телефон адвоката, который представляет человека, обвиняемого в серьезном преступлении, и требовал, чтобы Лэнг звонил ему только из автоматов, причем разных. Капризам клиентов нужно угождать, и Рейлли связывался с ним по нескольким аппаратам, установленным в вестибюле того здания, где помещалась его приемная. На что же намекает Сара?

— Вы ведь помните телефон мистера Чена? — Сара говорила так, будто вот-вот расплачется.

— Не уверен…

Сара произнесла что-то еще, но теперь обращалась явно не к нему, а куда-то мимо трубки.

Потом раздался другой голос, мужской:

— Мистер Рейлли?

— Черт возьми, кто вы такой? — воскликнул Лэнг, не на шутку разозлившись. Кто-то встрял в его разговор с сотрудницей!

Незнакомец невесело хмыкнул:

— Странно, что вы не узнаете меня, мистер Рейлли.

Лэнг почувствовал, что недавно съеденный ланч подскочил у него в желудке. Случилось что-то очень нехорошее.

— Морс?

— Он самый, мистер Рейлли. Так где же вы?

— Какого черта вы делаете в моем офисе?

— Пытаюсь отыскать вас, мистер Рейлли.

— У вас возникли новые вопросы? Я отвечу на них, когда вернусь домой. Или за ваш счет.

— Когда же вы намерены вернуться домой?

В его голосе угадывалась интонация «плыви-сюда-маленькая-миленькая-рыбка-я-тебе-ничего-не-сделаю-только-выпотрошу», от которой паранойя Лэнга сразу же пробудилась, словно включилась охранная сигнализация.

— Судя по вашему тону, вы собираетесь встречать меня с духовым оркестром.

Последовала пауза, один из тех моментов, которые беллетристы именуют многозначительными. Лэнг же назвал бы его зловещим.

Неожиданно в трубке вновь раздался голос Сары:

— Лэнг, они пришли арестовать вас!

— Арестовать? Дайте-ка мне снова Морса.

Детектив отозвался не сразу, и за это время гнев, овладевший было Лэнгом, успел уступить место тревоге.

— Что еще за ерунда? Не станете же вы утверждать, что я препятствую вашему расследованию.

Вообще-то, учитывая то, насколько плохо прокурор округа Фултон умел доказывать обвинение, было трудно поверить, что он сумеет убедить присяжных, даже если бы речь шла о нарушении Ганнибалом Лектером закона о контроле над производством пищевых продуктов и медикаментов[36].

Раздался еще один смешок, похожий на шелест ветра в сухих листьях.

— Мистер Рейлли, если надо чего доказывать, то это не ко мне. Мое дело — арестовывать. Вы же не удивитесь, если я скажу, что у меня в кармане ордер на арест по обвинению в убийстве, и в нем проставлено ваше имя. Где вы были вчера около полудня?

«Летел в Даллас по фальшивому паспорту, — мрачно подумал Лэнг. — Находился в самолете, но записи об этом нигде нет».

— За убийство? — переспросил он. — Кто… э-э… кого же?

Даже потрясение не может служить оправданием безграмотной речи.

— Ричарда Халворсона.

— Кто это?

— Кто это был. Швейцар того самого небоскреба, в котором вы живете.

Лэнг даже не знал фамилии Ричарда.

— Что за чушь?! С какой стати мне убивать швейцара?

— А я-то почем знаю? Может, не сразу к вашей тачке подбежал.

Этого только не хватало. Еще один Ленни Бриско из сериала «Закон и порядок»!

— Я вроде не расслышал. Так где вы были вчера? — добавил Морс.

— Я ведь почти не знал его, — сказал Лэнг.