Дом в Вирджин-Ривер, может, и готов к заселению, но Мэл – определенно нет. Подкинутый Доку ребенок пока еще удерживал ее в городе, но невозможно было представить, чтобы она могла ухаживать за Хлоей в лесном домике – единственный в городе инкубатор находился у Дока в клинике, в ее машине не было детского кресла, чтобы возить малышку туда и обратно, а в хижине отсутствовал телефон. Конечно, не было ничего плохого в том, что она жила прямо через улицу от него. Но ему бы очень сильно хотелось, чтобы она переселилась в дом, который он привел в порядок.

Шармейн, конечно, была права – у него есть определенные потребности. Но стоило первый раз увидеть эту заезжую красотку Мэл, как сразу стало понятно, что ничего подобного ему не светит – никаких необременительных договоренностей о сексе через каждые пару недель. Джек не имел ни малейшего представления, во что это может вылиться, но явно во что-то большее. Он накопил обширный опыт увиливания от серьезных отношений, поэтому такая перспектива его серьезно беспокоила. Не менее велики были шансы, что ему останется лишь плыть по воле течения в море одиночества. Поскольку Мэл, очевидно, терзали какие-то внутренние проблемы. Он понятия не имел, какие конкретно, но проблески печали в ее глазах корнями уходили в прошлое, от которого она явно пыталась убежать. Несмотря на это, он желал ее. Желал ее страстно и безоговорочно.

– В том-то и дело, – согласился он. – У меня есть потребности. И, кажется, то, что мне нужно сейчас, разительно отличается от того, в чем я нуждался в прошлом. Я мог бы легко и дальше наведываться сюда, Шармейн. Я прекрасно себя здесь чувствую, ты невероятно добра ко мне. Но последние два года, когда сюда приезжал, я делал это совершенно искренне. По-другому и быть не может.

– В прошлый раз все было как-то по-другому, – с укором произнесла она. – Я чувствовала: здесь что-то не так.

– Да, мне очень жаль. Это первый раз, когда я совершенно себя не контролировал. Ты заслуживаешь большего.

Она слегка приподняла подбородок и взъерошила свою прическу.

– Что, если я скажу, что мне все равно?

Боже, как же паршиво он себя чувствовал, произнося эти слова.

– А мне нет, – вот и все, что он смог сказать.

Глаза Шармейн подернулись поволокой слез.

– Ладно, – храбро выдохнула она. – Тогда ладно.

Уезжая оттуда, Джек знал, что должно пройти некоторое время, прежде чем он придет в себя из-за только что совершенного поступка. Все эти россказни о свободных отношениях, об отсутствии каких-то оков или обязательств… На самом деле все обстоит совсем иначе. Отсутствие чуши с обязательствами означает лишь то, что вы о них не разговариваете, не делая попыток поднять отношения на новый уровень. У него был своего рода контракт с Шармейн, пускай даже он не был оформлен юридически, оставаясь обычным соглашением на базе обоюдных компромиссов. Однако она надеялась на этот договор, а он только что его разорвал. И, таким образом, подвел ее.

По утрам, покормив первый раз малышку Хлою и уложив ее спать, Мэл любила выходить с чашкой кофе на крыльцо Дока и сидеть на ступеньках. Она обнаружила, что ей нравится смотреть, как просыпается этот маленький городок. Сначала солнце начинало просачиваться золотой дорожкой сквозь высокие сосны на улицу, отчего она становилась все светлее. Отовсюду раздавался звук открывающихся и закрывающихся дверей. По улице, с востока на запад, медленно проехал грузовик «Форд», разбрасывая газеты – «Новости Гумбольдта». Ей нравилось начинать утро со свежей газеты, хотя та была совсем не похожа на «Лос-Анджелес Таймс».

Вскоре появились первые стайки детей. Автобус подбирал их в дальнем западном конце главной улицы города. Они шли пешком или проезжали мимо на велосипедах, а затем, остановившись в месте сбора, привязывали своих «железных коней» к деревьям у кого-то во дворе. В городе такое невозможно представить – чтобы кто-то позволил использовать свой двор в качестве стоянки для велосипедов, пока дети учатся в школе. Она увидела, как Лиз вышла из дома Конни, расположенного прямо рядом с магазином; та шла через улицу, перекинув сумку с книгами через плечо, соблазнительно виляя попой. «Ух ты, – подумала Мэл. – Эта девчушка рекламирует себя как может».

Еще не было семи, когда легковые авто и пикапы начали привозить на остановку детей из отдаленных районов. Для этих деревенских ребят день, должно быть, тянется очень долго: сначала им приходится приезжать к автобусной остановке, затем ехать неизвестно сколько, поскольку в Вирджин-Ривер нет школы, потом возвращаться обратно в город, а после – к себе домой, на ферму или ранчо. Собравшиеся там дети, около тридцати человек, были в возрасте от пяти до семнадцати лет; матери самых младших из них болтали друг с другом, дожидаясь автобуса. Некоторые держали в руках кофейные чашки и дружно смеялись, как старые добрые подруги.

Вот подъехал автобус, за рулем которого сидела крупная радостная женщина; она вышла, поздоровалась с родителями и принялась загонять детей на борт.

Джек вышел из бара с удочкой в одной руке и набором для снастей в другой. Он положил свое снаряжение в кузов грузовика и приветственно махнул ей рукой. Она помахала в ответ. Едет на реку, чтобы порыбачить. Вскоре появился Проповедник и принялся подметать крыльцо. Он поднял глаза и тоже помахал ей рукой.

Что можно было сказать об этом городке? Что он совсем не походил на фото, которыми она любовалась? Ранним утром город был прекрасен. Дома выглядели не просто старыми и ветхими, а милыми и скромными. Они были обшиты незамысловатой вагонкой самых разных цветов – голубого, светло-зеленого, бежевого с коричневой кромкой. Дом Конни и Рона рядом с магазином на углу был одного с ним цвета: желтого с белой отделкой. Только одно здание на улице выглядело недавно покрашенным – белое, с темно-зелеными ставнями и такого же цвета отделкой. Она увидела, как Рик вышел из дверей своего дома, сбежал по крыльцу и сел в маленький белый пикап. Это была прекрасная улица. Даже дома на ней выглядели дружелюбно. Трудно было представить, чтобы кто-то мог выйти наружу и, увидев другого человека, не поприветствовал его, помахав рукой, не остановился и не поболтал дружески о том о сем.

Из-за заколоченной церкви дальше по улице вышла женщина и, на первый взгляд, слегка шатаясь, направилась к ней. Когда она приблизилась, Мэл из вежливости встала.

– Привет, – сказала она, держа обеими руками чашку с кофе.

– Это вы медсестра? – резко спросила женщина.

– Практикующая медсестра и акушерка. Я могу вам чем-то помочь?

– Нет, – покачала головой незнакомка. – Я просто слышала о тебе, вот и все.

Глаза женщины, с синяками под ними, были слегка прикрыты, придавая ей сонный вид, словно она боролась с тем, чтобы не заснуть. Это была крупная женщина, лет пятидесяти на вид, довольно некрасивая, с зачесанными назад жирными волосами. Возможно, она чем-то болела. Мэл протянула ей руку.