Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Коля, сидя в кресле, с удовольствием потянулся. Видно было, что он нашел себе новое хобби, помимо рыбалки, и говорить о нем мог долго. Ваня представил себе грядущую лекцию о способах подкрадывания, о маскировке, о повадках животных и повернулся к прорабу.
— Дом закончили, почти, — Звонарев понимающе усмехнулся. — Штукатурю изнутри помаленьку, потом о печке думать буду.
— Думаешь, печь понадобится? Климат-то жаркий, — Коля с сомнением покачал головой. — Я в Болгарии был, а там зимой — плюс десять… не ниже. Природа похожа, климат тоже.
— А я в Казахстане жил! — Маляренко решил закончить дискуссию. — Там летом — сайгаки и плюс пятьдесят, а зимой — пингвины и минус сорок. С буранами. Не дай бог тебе узнать, что это такое.
— А то я не знаю, — офицер примиряюще поднял ладони. — В заволжских степях и обморозился.
— Сейчас навес для поленницы думаю начать, — продолжил Звонарев. — А вот где дрова брать — не знаю. И так уж полрощи вырубили. Землянку для припасов почти вырыли, на днях перекрывать будем. Рыбы и мяса накоптили и засолили, но, боюсь, маловато будет. Травок разных бабы насушили чуть не с копёшку. Витамины на зиму будут.
Прораб еще минут пятнадцать неторопливо и обстоятельно излагал достижения народного хозяйства, отмечав возникающие проблемы и тут же предлагая способы их разрешения. Маляренко сидел и тихо радовался тому, что в почти полной темноте не видно его красное от стыда лицо.
«Вождь хренов! — Иван зажмурился. — Совсем, млять, расслабился. Толку от тебя — ноль».
— С солью проблемы, — снова влез Коля. — С Димкиной «Цефиры» уже и крышу срезали, и капот, и багажник. Выпариваем, но получается не так много, как хотелось бы. Завтра крылья и двери снимать будем. Пацан чуть не плачет.
— Машина на ходу? Бензин есть?
— На ходу. Полбака еще. Раз в неделю заводим на пять минут. А что? Куда-то собрался? — Николай с интересом глянул на друга.
— Нет пока. Сначала к «Волге» наведаюсь. Оттуда много чего полезного притащить можно. Алина пойдет. Димку тоже с собой возьму… — Маляренко помолчал. — Иваныч дедом родным ему приходился.
Лучина догорела, и ночь сгустилась над сидящими за столом мужчинами. Расходиться не хотелось. Хотелось сидеть и неторопливо беседовать.
Первым не выдержал Николай, пожелав всем спокойной ночи, он шустро поскакал в свой шалаш к Оленьке. С противоположной стороны лагеря уже давно доносились смех, ахи, охи и женские постанывания. Звонарев усмехнулся.
— Понятно. Дело молодое.
Из темноты, бесшумно, словно привидение, появилась Ксения и замерла возле Сергея. Тот, кряхтя, как старый дед, поднялся на ноги.
— И вот еще что… Моя Ксюша, — при этих словах женщина немедленно прильнула к нему всем телом. — Обошла всех, ну, кроме вас двоих, и опросила насчет заболеваний. Все в один голос уверяют, что венерического ни у кого нет. Будем верить на слово. Баня заработала, обмылки пока есть, так что с гигиеной — все более-менее в порядке. Это хорошая новость. Плохая новость — у Аллы серьезные проблемы с почками. Отекает, почти не ходит. Что с этим делать, я не знаю. И никто не знает — медиков среди нас нет. — Звонарев нервно вздохнул и с тоской добавил: — А я, сволочь, ее палкой гонял.
Прораб, поддерживаемый Ксенией, тяжко опираясь на костыль, поковылял прочь.
Дар речи к Маляренко вернулся, когда Геннадьич со своей подругой скрылись из вида. Иван только и смог, что ошарашенно пробормотать нецензурщину. Оказывается, у злобного бригадира есть совесть! И она, эта совесть, ему спать спокойно не дает! Ну, дела!
Маляренко был потрясен — этот сумрачный и тяжелый в общении человек, которого Алина, да и многие другие, втихаря ненавидели и сторонились, заботился не только о том, как идут стройка, заготовка пищи и прочие работы. Он же еще и о здоровье людей подумал — провел какую-никакую диспансеризацию! Иван снова почувствовал приступ стыда. Об этом он должен был подумать! Он!
Маляренко выбрался из-под навеса и, глядя на Млечный Путь, задумался о том, какую пользу лично он, Иван Андреевич Маляренко, может принести окружающим людям.
Решение пришло почти сразу.
Наутро, перед завтраком, Маляренко собрал митинг и публично объявил о своей отставке. Народ моментально проснулся и перестал зевать. Хотя Иван как руководитель сильно уступал Звонареву, люди видели в нем определенную гарантию того, что прежние порядки не вернутся. За две недели номинальной власти Маляренко атмосфера в поселке стала заметно лучше — добрее и человечнее. При этом никакой расхлябанности не наблюдалось, люди продолжали работать изо всех сил. Все понимали — идет зима, и пережить ее будет нелегко. Организация труда, заложенная дядей Пашей и контролируемая Звонаревым, работала как часы. В полном молчании Маляренко изложил свое решение людям и уселся за стол. «Соплеменники» стояли столбами, переваривая неожиданный фортель бывшего уже начальника, и лишь Алина с безмятежной улыбкой орудовала деревянной поварешкой. Маляренко взял ложку и объявил о назначении своим преемником Николая, при этом внимательно глядя в глаза Звонареву. Тот едва заметно кивнул. Мысленно Иван с облегчением выдохнул. Народ очнулся и согласно загомонил. Кандидатура офицера устраивала всех. Алина, сев рядом, толкнула локтем в бок и глазами показала на Николая.
Кажется, один человек все-таки был против.
Трое мужчин сидели за столом. Завтрак закончился, и все разошлись по делам, беспокойно оглядываясь на напряженно молчащее руководство.
— Рассказывай! — Голос офицера звучал непривычно жестко. — Чего задумал?
— Спокойнее, Коля, — Звонарев тоже был серьезен. — Уходишь? Насовсем?
— Нет, братцы, от меня вы так просто не отделаетесь, — Иван улыбался, настроение у него было хорошим. — Скажите, только честно, — я ведь был дерьмовым боссом, так? — Он посмотрел на прораба.
Тот, помедлив, кивнул. Николай было протестующе вскинулся, но, подумав, тоже кивнул.
— Вот на пару и рулите. У вас точно получится, вы же этим делом две недели занимались. А я ходить хочу… Двигаться. Мы же здесь сидим и, что в часе ходьбы от нас делается, не знаем! Так не должно быть! Поселок без разведки слеп. Людей поискать думаю, — Иван расслабился и негромко добавил: — И «калиточку» заодно. Найду — за вами вернусь. Один не уйду. Обещаю.
— Я ему верю, — покивал Звонарев. — И он дело говорит. Без дальней разведки нам — никак.
Новоявленный вождь задумчиво молчал. Затея друга с передачей власти была слишком неожиданна. Николай ответственности не боялся, просто так складывалось, что у руля естественным образом оказывались другие. К власти офицер тоже не рвался, понимая, что с начальника всегда и спрос особый. Колю вполне устраивало его положение. Любимое занятие, масса свободного времени, сам себе голова. Да еще и первая красавица села (он ухмыльнулся) — его. А тут… Николай досадливо сощурился.