Мы взяли с собой легкую и дорогую пятиместную палатку. Сейчас мы установили ее впервые, и она показалась нам до смешного маленькой. Один за другим мы забрались внутрь. Там было настолько мало места, что Скотту пришлось поджать колени, и все равно его ступни оставались снаружи. Конечно же, никаких подстилок мы с собой не взяли – никакого лишнего веса для необычайно проворной команды «Чарльз Шваб»! – поэтому пол тут же промок. Спать было невозможно. Стив все время кашлял и не мог остановиться. Если кому-то хотелось повернуться на другой бок, то поворачиваться приходилось и всем остальным.

Наконец показались первые признаки зари. Постанывая и потирая шеи, мы выбрались из палатки. Туман немного приподнялся, так что можно было видеть дальше десяти ярдов от себя, и мы пустились в путь.

Нэнси резко остановилась и подняла руку:

– Шшш!

Я тоже услышал голоса. Мы пошли на звук и, перевалив через гребень холма, увидели на поляне ярко-красную палатку «Рейда» и стробоскопические фонари. Мы посмотрели друг на друга, не веря своим глазам. Оказывается, все это время мы были рядом с контрольным пунктом.

Мы уныло подошли к французским распорядителям.

– А, bon… одна из потерявшихся команд. Теперь пропало только девять.

Значит, мы были не единственными. Это нас приободрило. Я отошел за большие камни, чтобы справить нужду, а когда вернулся, товарищи по команде спели мне песню «С днем рожденья тебя», протянув раздавленное пирожное со свечой и промокшую открытку от матери. Я и забыл, что мне исполнилось тридцать шесть лет. Недолгий перерыв позволил мне вознести мысленную молитву благодарности за шесть лет трезвости, за моих чудесных детей и даже за то, что промок, замерз и потерялся в горах Эквадора.

Потом я стоял над Тони, пока он раскладывал карты на земле и намечал маршрут к следующей контрольной точке. Я, конечно, тоже не был астронавигатором, но мне хотелось посмотреть, чем он занимается. Ему же, очевидно, не нравилось мое внимание.

– Вон туда, – показал он.

– Ты уверен?

– Чарли, я знаю, что делаю, – резко ответил он.

В конце концов мы дошли до пятой контрольной точки. Оттуда спустились в заросли деревьев с шишковатыми стволами, с которых свисали ленты темно-красной коры. С веток осыпались мхи, лишайники и гигантские бромелии; в призрачной дымке щебетали птицы и квакали лягушки. Природа казалась первобытной, не похожей на привычный нам мир. Мне подумалось, что в этом зеленом переплетении мы запросто сможем разглядеть вертикальные зрачки тираннозавра.

Спустившись по скользким холмам, мы вышли из леса на грязную дорогу, которая, согласно карте, должна была вывести нас к шестой контрольной точке у деревни Оякачи. Мы прошли мимо хижин с жестяными крышами и горячих серных источников. Женщины в ярких шалях и длинных юбках предлагали нам купить браслеты и фетровые шляпы. Мы нашли представителя «Рейда», и Тони протянул ему наш «паспорт».

– На каком мы месте? – спросил Тони.

Я поморщился. В самом ли деле мы хотели это знать?

– Вы… номер тридцать пять, – сказал представитель, глядя в блокнот. – Самая быстрая команда прошла здесь двенадцать часов назад.

Путь сюда занял у нас двадцать восемь часов, но, по крайней мере, мы были не последними. Мы решили немного передохнуть, чтобы упаковать получше снаряжение и перекусить. Когда мы со Стивом сели на бревно, он вдруг перегнулся пополам и зашелся в кашле.

– Все нормально? – спросил я.

– Просто шли слишком быстро, – сказал он и снова закашлялся.

– Можем немного сбавить обороты, – предложил я.

– Ну ладно, идем! Всем собраться! – крикнул Тони.

– Вот гадость! – прошептал Стив.

Мы взвалили на плечи рюкзаки и пошли дальше. Некоторое время за нами бежали тощие собаки, а потом отстали. Мы перешли по дощатым мосткам болотистую низину и начали подъем. Нас снова окутал туман, лишив надежды увидеть впереди какую-нибудь команду. Мы шли вслепую.

На преодоление следующих трех контрольных точек потребовалось еще тридцать бессонных часов. Доходило до комических ситуаций. Один раз Тони посмотрел на карту и сказал: «Сюда». Мы вошли в густой туман и наткнулись на контрольную точку, которую покинули всего за час до этого.

Кашель Стива становился все хуже. Мои ступни ныли, и что-то врезалось мне в лодыжки. Нэнси притихла. Скотт раздраженно вздыхал каждые несколько минут. Мы тащились неизвестно куда в холоде и сырости. Во второй половине третьего дня, стоя на вершине холма над болотистой равниной, мы разглядели грузовики, палатки и загоны с лошадьми. Все тут же приободрились. Наконец-то мы дошли до контрольной точки номер 10, нашего первого промежуточного пункта.

Мы подошли к стоянке, которую Рольф с Куртом оборудовали для нас.

– Где мама? – спросил я Рольфа.

– Спит в палатке. Сказала, чтобы мы разбудили ее сразу же, как ты придешь.

Я решил, что лучше ей еще немного поспать, пока я прихожу в себя. Мне не хотелось ее пугать. Хромая, я проковылял в палатку Рольфа.

– Что-то не так с ногой.

Я лег, и Рольф помог мне стянуть ботинки. Ноги пронзила мучительная боль.

– О господи! – пробормотал Рольф.

Мои носки пропитались кровью. Рольф аккуратно скатал их и поморщился. Мои лодыжки походили на разделанное мясо.

– Через прокладку прорвался пластик. – Он показал мне задник ботинка. – Вот этот край протер тебе лодыжку до кости.

– Чарли! – в палатку заглянула моя мама с заспанным лицом и перекинутыми на одну сторону волосами. – Как ты?

Рольф, сидя к ней спиной, закатал обратно мои окровавленные носки.

Я кое-как встал на ноги и обнял мать. Ее одежда пахла табачным дымом, который на мгновение напомнил мне о баре. В мозгу промелькнула мысль: «Неплохо было бы сейчас пропустить пива».

– Нормально, – ответил я. – Пара волдырей. А ты как?

Она выглядела уставшей. Одежда и обувь были покрыты грязью.

– Ну, то еще приключение. Эквадорская лечебная грязь. Полезна для кожи.

Я снова обнял ее и подержал в своих объятьях некоторое время.

Потом раздался крик Тони:

– «Шваб», собираемся и выходим как можно быстрее!

Я вышел из палатки необутый.

– Слышали? – не унимался Тони. – Мы на четырнадцатом месте! Садимся на лошадей и в путь!

– Сейчас не время, – сказал я. – Ехать на лошадях разрешается только до семи. Правило «темной зоны», не помнишь? Через пару часов нам все равно придется остановиться.