Команда поддержки состояла из двух человек, которые должны были заботиться о нашем снаряжении во время гонки и о нас самих на промежуточных пунктах, – Рольфа Денглера, бывшего водолаза ВМФ США и бывшего охранника Нью-йоркского ночного клуба, с которым я познакомился в Академии приключенческих гонок Пресидио, и Курта Лоуренса, спортивного и компанейского парня, двоюродного брата Скотта. Последним членом команды «Чарльз Шваб» была Ребекка Рэнсон, моя мать.

Посоветовавшись с командой, я спросил мать, не хочет ли она сопровождать нас в Эквадор в качестве корреспондента. Организаторы «Рейда» поощряли присутствие журналистов, освещавших достижения команд. Моя мать была замечательным писателем и всегда говорила о том, что хочет посетить экзотические места. Я был уверен, что она с удовольствием воспользуется такой возможностью. При этом я предупредил ее, что мы не много времени будем проводить вместе – она поедет на машине, и я увижу ее только на промежуточных пунктах. Конечно, будет сыро, холодно и вообще неприятно, к тому же на высоте переносить лишения еще труднее. Возможно, она увидит меня в отчаянии, сломленного физически и морально.

– Помнишь, как я расстроился после марафона в долине Напа? Так вот, может быть еще хуже.

Мать сказала, что с ней все будет в порядке и что она мечтает об испытаниях. Я радовался, что благодаря мне она отправится в путешествие, да еще и увидит, как я совершаю нечто грандиозное. Я также надеялся, что эта поездка заставит ее серьезнее отнестись к своему здоровью. Я много лет пытался убедить ее бросить курить и начать заниматься физическими упражнениями. Мы договорились встретиться в штаб-квартире «Рейда» в Ибарре, в 72 километрах от Кито, во время инструктажа перед гонкой.

Ранее на той же неделе я попрощался с Пэм и детьми. Я чувствовал себя немного виноватым, покидая их. Нам опять пришлось переехать – на этот раз из Сент-Луиса на полуостров Монтерей, где я собирался снова заняться собственным бизнесом. Теперь Пэм приходилось одной присматривать за детьми и за грузчиками. Она не жаловалась. Я знал, что она радуется за меня, ведь такой муж-трезвенник нравился ей больше, чем тот, с кем она жила раньше.

По пути в аэропорт мне все равно было немного не по себе. Я слишком часто оставлял свою семью ради работы и марафонов. На этот раз я подвергал себя серьезному риску впервые с тех пор, как отказался от алкоголя и наркотиков. Казалось бы, я достиг спокойной и комфортной жизни. У меня были двое великолепных детей, хороший дом и понимающая жена. Чего мне еще желать?

Признаться, я скучал по старым дням. Не по наркотикам, а по опасностям, заставлявшим сильнее стучать сердце, по осознанию того, что ты ходишь по лезвию ржавого ножа. Я ощущал себя счастливым и живым, когда мне что-то угрожало.

Прежде чем погрузиться на самолет до Кито, я провел несколько дней вместе со своей командой в Сан-Франциско, где мы решали разные официальные вопросы и проверяли снаряжение. Меня сразу же насторожили неорганизованность и раздражительность Тони. Он все собирал в кучу, затем снова разбрасывал в поисках «потерянной» вещи, которая лежала прямо перед его глазами. В ответ на предложение помощи он огрызался. В аэропорту он вышел из себя, когда нас заставили заплатить 1500 долларов за превышение веса багажа. Мы со Скоттом постарались все тихо уладить и снизить штраф до 500 долларов. Садясь в самолет, я размышлял о том, с кем же отправляюсь в дикую местность.

– Мы все взяли? – крикнул Тони.

Ему приходилось повышать голос, чтобы его расслышали в обычном для аэропорта гуле.

Мы ответили, что да. Он посмотрел на смятый клочок бумаги в руках.

– Наш водитель… Алехандро. Он должен ждать нас снаружи. Белый грузовик, синий брезент. Все верно, правда?

– Да, – снова ответили мы и направились к выходу.

– Подождите, – Тони замер на месте. – Потерялась одна сумка. Вот блин. Лучше бы какая-то другая. Там все мое альпинистское снаряжение.

Нэнси указала на вещьмешок, катающийся по багажной ленте.

– Твой?

У аэропорта выстроились десятки белых грузовиков с синим брезентом. Прежде чем найти нашего Алехандро, мы нашли четырех других. Наш Алехандро обнял нас как старых друзей и помог погрузить вещи в машину. Почти сразу же мы поняли, что у нас слишком много вещей и что все мы в машину не влезем. После долгих дискуссий Скотт, Нэнси и я решили уцепиться за грузовик сзади и ехать на бампере стоя, держась за кузов. Рольф и Курт согласились посидеть на капоте. Тони со Стивом потеснились в кабине с Алехандро.

Улюлюкая, словно дети на карнавале, мы двинулись на север по Панамериканскому шоссе. Когда похолодало и дорога сузилась, энтузиазм от необычного способа поездки на автомобиле постепенно угас.

Мы прибыли в Ибарру и зарегистрировались в «Остериа Чорлави», старой гасиенде, переделанной под гостиницу. Вечером вместе с другими командами «Рейда» мы поужинали супом из цветной капусты, жареной форелью, пирожками с рисом и helados de paila – мороженым, которым, по словам официанта, славился этот город.

И наконец отправились спать. Я лег в комнате вместе с Нэнси, надеясь, что она не храпит. Закрывая дверь, я услышал, как Тони говорит: «Не могу найти ключ от комнаты. Кто-нибудь видел мой ключ?»

Рано утром я выпил чашку кофе и вышел на мощеный двор. Чистый и прохладный воздух пах кедром и розами. Впереди над долиной возвышалась огромная зелено-бурая гора, изрезанная глубокими тенистыми ущельями. Ее широкую коническую вершину окружали облака. Я читал об этой горе, это был вулкан Имбабура. Инки поклонялись ему как богу, и местные жители до сих пор считали его своим защитником, называя «тайта (то есть „папа“) Имбабура». Я прекрасно их понимал – эта гора действительно излучала мощь и силу. Я сделал медленный вдох и выдох. Вот зачем я так усердно работал над собой и сохранял трезвость: чтобы вдыхать этот чистый воздух и смотреть на эту гору.

– Чарли, – громко прошептал кто-то.

Я поднял голову. На крыше сидел Рольф.

– Привет, – сказал я.

– Великолепный вид, правда?

– Восхитительный.

Я подождал, пока Рольф слезет, и вместе мы пошли искать команду «Чарльз Шваб». Организаторы «Рейда» требовали, чтобы все участники на протяжении трех дней прошли акклиматизационные пешие маршруты с возрастающим уровнем сложности. В этот день мы должны были за семь часов подняться на 3352 метра. Предполагалось, что благодаря этому мы не только привыкнем к высоте, но и достаточно устанем. Идея заключалась в том, что уставшие участники состязаний будут меньше торопиться, а значит, снизится риск получить высотную болезнь или травму. Мне казалось, что эта теория не лишена недостатков: разве у уставших людей меньше вероятность получить травму? Но не мне было критиковать ее.