Стоя перед зеркалом, Шон зачесал свои русые волосы назад, побрызгался одеколоном и, надев дорогой синий халат из бархатистой хлопковой ткани – халат из его прежней беззаботной жизни, который вместе с другими вещами, тайком от отца, принесла ему мать, вышел из ванной комнаты.

– Дорогая, – Шон подошел сзади к Сэди и крепко обнял, – давай выпьем и спокойно поговорим?

Сэди взглянула на Шона невидящим взглядом. Она сейчас ощущала полное равнодушие к происходящему. Ситуация вышла из-под ее контроля. Что ей оставалось? Она вспомнила наставления Марка и молча кивнула.

Шон зажег камин и откупорил бутылку вина. Сэди села в мягкое кресло и укрыла ноги пледом.

– В свете камина ты выглядишь особенно сексуальной… – Шон улыбнулся и протянул бокал Сэди. – Не представляешь себе, как ты красива.

Сэди механически улыбнулась и через силу сделала глоток. В один миг она вспомнила тот вечер в колледже, который круто изменил ее жизнь.

Ошибаюсь ли я сейчас? – думала Сэди, глядя на Шона и отмечая, что он сейчас красив, снова красив, как тогда, когда казался ей Прекрасным принцем. А она совсем ничего не ощущает… Ведь я его любила больше всего на свете. Куда ушла эта любовь? Неужели боль, которую он мне доставил, убила ее? «Ненависть превращается в любовь, когда человек прощает и забывает обиды»… Да, подумала Сэди, нужно простить Шона и попробовать начать все сначала. А как же Рэй? В эту минуту сердце ее вдруг быстро-быстро забилось. Рэй… Люблю ли я его? Господи, мне больше тридцати, а я не могу разобраться в себе!

– О чем ты думаешь? – Шон сел рядом с Сэди. – Ты загрустила.

– Неважно! – Сэди махнула рукой. – Давай выпьем за нашу семью.

Шон торжествующе улыбнулся и коснулся своим бокалом бокала Сэди, глядя ей в глаза.

Этой ночью Сэди не стала сопротивляться Шону. Он взял ее на руки и понес в спальню. Раздев Сэди, он быстро скинул с себя халат и начал жадно целовать ее шею, губы, грудь. Сэди закрыла глаза и представила себе Рэя… нежного, ласкового…

– Сэди… – шепнул ей на ухо Шон.

Она открыла глаза. И все опять встало на свои места. Нет, это был не Рэй…

Шон не был ни ласков, ни нежен, ни терпелив. Его прикосновения вызывали в теле Сэди только боль, ничего больше. Он заламывал ей руки, прикусывал при поцелуях губы… Нет-нет, Сэди хотелось совершенно другого… Совершенно другого…

Проснувшись уже под утро. Сэди взглянула на спящего Шона и вышла из спальни. Включив холодную воду, она зашла в душевую кабинку и закрыла глаза. Ей хотелось смыть все следы вчерашней ночи. Шон был ей омерзителен.

Как же ей полюбить его…

Через час Сэди села в такси и поехала в офис. Хотя Марк настоял, чтобы она научилась вождению, но она не любила водить машину сама, так как была рассеянна в дороге.

На улице падал первый снег большими хлопьями. Невольно улыбаясь, Сэди смотрела в окно.

Водителю хотелось поговорить:

– А вы знаете, что самая большая снежинка выпала…

– …в штате Монтана в 1887 году, – продолжила Сэди и рассмеялась.

– Верно! – воскликнул водитель. – Надеюсь, она никого не убила своими размерами?

Поднявшись на лифте, Сэди зашла в свой кабинет и попросила Линду принести ей кофе. Попивая горячий напиток, она повернулась к окну и опять стала любоваться снегом.

Сказочное зрелище умерило ее грусть и родило в груди тихое ликование и надежду. Рождество, скоро Рождество! – радовалась она, как маленький ребенок. Это Рождество будет совершенно другим. Оно будет лучше, ведь у Энтони сейчас полноценная семья! Это так важно для ее мальчика!

Сделав пару деловых звонков, Сэди набрала номер Реджины.

– Здравствуй, дорогая! – зазвучал в трубке жизнерадостный голос ее бабушки.

– Бабушка, у нас выпал первый снег, – сказала Сэди, глядя в окно.

– Ха! У нас он неделю уже падает. Такие сугробы, не пройти! Луис каждый час из гаража лопату достает! – поведала Реджина и рассмеялась.

– Как ты, бабушка?

– У меня все отлично! А почему у тебя такой голос грустный?

И Сэди рассказала ей все. Как ушел Рэй, как Энтони привязался к Шону, как она не может разобраться в своих чувствах…

– Не волнуйся, дорогая, все встанет на свои места. Все будет как угодно Богу. Если тебе суждено быть с Шоном, то уже не отвертишься, только сыну больно сделаешь!

– Хорошо, бабушка, мне пора. – Она заметила движение двух фигур за стеклянной дверью кабинета. – Ко мне тут посетители.

Старушка радостно что-то воскликнула и положила трубку.

Сэди привела себя в порядок и сложила в ровные стопочки документы. Еще раз взглянув на дверь из матового стекла и увидев тени, Сэди решила узнать, почему Линда до сих пор не пустила посетителя.

– Что здесь происходит? – Сэди открыла дверь и увидела Шона, который оживленно жестикулировал, заигрывая с Линдой.

– О, дорогая, а я к тебе! – Шон расплылся в улыбке и демонстративно поцеловал Сэди в щеку.

– Что тебе нужно? Зачем ты пришел ко мне на работу? – Сэди закрыла за собой матовую дверь и опустилась в вертящееся кресло.

– Думал, что ты останешься сегодня дома. Возьмешь выходной и проведешь время с семьей! – Шон плюхнулся на кожаный диванчик, стоящий у стены, и стал осматривать кабинет Сэди.

– Шон, у меня важные дела. Их нельзя откладывать! – Она развела руками и удивленно на него взглянула.

– В принципе, я не за этим пришел. Сэди, дорогая, – Шон похлопал по карманам куртки и достал бархатную коробочку, – выходи за меня! – С этими словами он весьма артистично встал на одно колено и протянул Сэди кольцо.

24

Первые месяцы в роли мужа Шон держался молодцом. Но недолго. Вскоре он начал задерживаться на работе и приходить домой далеко не трезвым.

Энтони в это время обычно уже спал, и поэтому репутация «идеального отца» не страдала. Да и Сэди уже смирилась. Ей не хотелось скандалить, портить себе нервы и психику сыну. Она просто ждала мужа в спальне, а если он задерживался – засыпала. Наутро она его не спрашивала, с кем он был, почему задержался. Она молчала. Она делала вид, что у них все хорошо… ради Энтони.

Однажды субботним вечером Сэди разбирала старые открытки и письма, сидя в своем кабинете.

– Дорогая, чем ты занимаешься? – Шон вошел в комнату и задымил сигаретой.

– Посмотри, я нашла твои письма, которые ты мне писал из Берлина! – Сэди показала ему стопочку конвертов, перевязанных атласной лентой.

– Из Берлина? Что-то я не припоминаю, что писал кому-то письма. – Шон подошел к Сэди и взглянул на конверты через ее плечо. – А, эти! Ты будешь долго смеяться. Я не писал этих писем. Тебе за меня отвечал Рэй.