— У меня не так уж и много нарядов, — ответила Эльза. Когда тебе приходится выживать и пробиваться на вершины своего ремесла, добиваясь всего своим трудом, то ты меньше всего будешь думать о нарядах. Габриэль снова кивнул.

— Я помню, — ответил он. — Не стесняйся, ты благородная девушка и должна выглядеть соответствующе. Как леди, спутница королевского палача, раз уж ты об этом заговорила.

Баронесса Маргжетта посоветовала бы Эльзе не робеть и отвести душеньку, нарядившись по последней моде. Королевский палач не обеднеет, если его любовница купит себе платья из последних модных коллекций. Должно же быть в ее жизни хоть какое-то удовольствие?

— У меня погибло все, что нужно для массажа, — ответила Эльза. — Я лучше куплю кремы и масла. Это намного полезнее.

Габриэль рассмеялся. Приобнял ее за плечи. Эльзе вдруг показалось, что сегодня он выглядит совсем другим — каким-то легким и беззаботным, каким просто не положено быть королевскому палачу и Привратнику Смерти. Возможно, на нарциссовые поля под красным небом неожиданно пришла весна…

— Ты такая милая, Эльза, — сказал он и добавил, поднявшись с диванчика: — Не стесняйся, очень тебя прошу. Бери все, что сочтешь нужным. Я сейчас еду в одну из больниц, после обеда вернусь.

— Хорошо, — кивнула Эльза и добавила: — Тогда и возобновим наши сеансы.

Габриэль усмехнулся и дотронулся до шеи. По его лицу пробежала неприятная гримаса и исчезла — должно быть, мышца решила, что ее оставили в покое, и принялась за старое.

— Да, шея болит, — ответил он. — Возьмись за нее, как следует.

Когда Привратник Смерти ушел, Эльза некоторое время сидела неподвижно, пытаясь справиться с тем, что ее жизнь изменилась в очередной раз. Раньше Эльза была любимой дочерью в любящей семье, потом сиротой и невестой подлеца, видевшего в ней только плоть, потом лучшей столичной костоправшей — и дорога закончилась в спальне королевского палача. Эльза стала любовницей и содержанкой самого страшного человека в стране.

Баронесса Маргжетта сказала бы, что не следует отчаиваться и переживать по таким пустякам — надо ловить собственные выгоды. Например, впервые за несколько лет потратить деньги не на квартиру и средства для массажа, а на наряды и украшения. Купить платье от Сальветти и подвеску с бриллиантами. И сережки, и браслет, и туфельки. И ридикюльчик, маленький, расшитый золотыми нитями.

Ломбард работает всегда, в конце-то концов.

* * *

Габриэль не очень любил вскрытия — эта долгая и кропотливая процедура всегда казалась ему в определенной степени глумлением над человеческим телом. Мертвец принадлежал смерти, и Габриэль не любил смотреть, как анатом орудует скальпелями и пилами, посягая на чужое. Но иногда ему все-таки приходилось быть консультантом при больницах, как сегодня — после того, как все закончилось, бумаги были подписаны, а мертвец отправился в гроб, Габриэль решил просто прогуляться по столице, проветрить голову перед тем, как сделать еще одно дело.

Он прошел по набережной, как всегда заполненной людьми и экипажами. Среди серых камней до сих пор иногда появлялись блестки магической пыли. Потом Габриэль миновал Большой Императорский сад за изящными золотыми решетками ограды, где в зелени деревьев уже полыхали мазки алого пламени, и вышел на проспект святого Николаса, широкий, светлый, бурлящий людьми и экипажами. Это была самая красивая часть столицы, предлагавшая все, что только может пожелать человек с деньгами — богатые коллекции музеев, лучшие театральные постановки, самые изысканные блюда, самые роскошные наряды и самых дорогих и умелых куртизанок.

Габриэль неторопливо шел по белым камням мостовой, равнодушно ловя на себе самые разные взгляды: от полных ненависти и презрения, до вполне себе заинтересованных и кокетливых. Есть особый сорт женщин, которые любят что-то особенное, пикантное, остро царапающее по нервам — Габриэль испытывал к таким дамам только угрюмое отторжение.

Он поднялся по ступенькам на террасу большого летнего ресторана и, заказав чашку крепкого кофе, устроился за столиком в дальнем углу и вынул из портфеля тонкую серую папку с длинным рядом цифр на крыше. Его величество Георг передал ее утром, перед завтраком, когда пригласил Габриэля в оранжерею после беседы с Эльзой. Там было все, что служба безопасности нашла по поводу новой подруги Привратника Смерти.

— Вам не стоило так беспокоиться, ваше величество, — произнес Габриэль с подчеркнуто уважительными интонациями. Король только вздохнул.

— Я ее не знаю, — ответил он. — А ты мне все-таки не чужой человек, Габриэль. Но девушка порядочная и чисто по-человечески хорошая. Мне бы хотелось, чтоб у вас все было хорошо.

Габриэль только кивнул на это. Он понимал волнение его величества: конечно, король Георг был не самым лучшим отцом, стоит посмотреть хотя бы на Арканжело или юную Августу, чтоб в этом убедиться. Но он был добр и заботлив, с этим не поспоришь, и берег своих детей, как умел.

— Кофе, ваша светлость, — официантка поставила на стол изящную чашку тонкого фарфора, налила свежесваренного ароматного кофе. Тяжелая грудь соблазнительно покачивалась в глубоком вырезе форменного платья, и в таинственном сумраке декольте что-то сверкнуло золотом.

Магическая пыль, куда ж без нее. После недавнего Прорыва ею запаслась вся столица. И теперь посетители будут оставлять этой девушке больше чаевых, а кто-нибудь побогаче обязательно клюнет и на эту пышную грудь и длинные стройные ноги. Все как всегда.

— Благодарю вас, — устало откликнулся Габриэль и, когда официантка отошла, сунув под мышку подносик, открыл папку.

В принципе, здесь не было ничего особенного. Да, девушка из благородной семьи. Мать умерла, отец проиграл все состояние и застрелился. Вскоре после смерти родителя Эльза заключила помолвку с неким Гектором Сандини — пошлое имечко, больше подходит сутенеру или наркоторговцу. Впрочем, Сандини недалеко от этого ушел. Повеса, картежник и бретер, небогатый, но со связями в самых разных слоях общества, он умел привлекать и нравиться. Неудивительно, что Эльза, неопытная и наивная, влюбилась в него. Габриэль скорее поразился бы, останься она равнодушной к чарам этого господина.

Дальнейшее было вполне предсказуемо: получив свое и слегка растратив скудные остатки состояния своей невесты, Сандини расторг помолвку и был таков — понял, что с Эльзы больше нечего взять и решил не тратить на нее время. Эльза несколько месяцев провела в больнице святой Магдалены, лечилась от душевного расстройства, а потом, уже после выздоровления, задержалась там на целый год, постигая навыки костоправши.

Габриэль допил кофе и поманил давешнюю официантку. Та охотно направилась к нему от стойки, предвкушая, должно быть, хорошие чаевые.

— Адресную книгу, пожалуйста, — попросил он. Официантка кивнула, и за профессиональной улыбкой мелькнуло нечто, похожее на облегчение: слава Богу, этому посетителю не надо чего-то другого. Габриэль представил, как немолодой администратор, важно стоящий за стойкой со стопкой книжек меню в руках, имеет эту официантку в подсобке, нагнув ее на высокий мешок с кофе, и почувствовал легкую брезгливость.