ИГОРЬ. Во-первых, я не кричал. Это во-первых. Во-вторых… Во-вторых, я не собираюсь тебе изменять, понимаешь, не собираюсь!

ЛЕНА. А если я изменю?

ИГОРЬ. Тебе хочется? Или уже?

ЛЕНА. Да нет, не хочется. Мне никто не нужен, кроме тебя. Я тебя обожаю. Но ты станешь мужем, и все будет по-другому. Сейчас я тебя просто люблю. А станешь мужем – буду обязана любить. Как жена. А это уже несвобода. И захочется что-то… Изменить ради свободы. Это я шучу.

ИГОРЬ. Я понимаю. Ничего страшного. Я прощу. Или лучше так: изменяй, но чтобы я не знал.

ЛЕНА. Я так не смогу. Мне захочется рассказать.

ИГОРЬ. Зачем?

ЛЕНА. Потому что не выдержу. А ты, значит, считаешь, что можно втихомолку? Лишь бы не знать? Ты уже приготовился к этому? Ты дальновидный, я знаю. Ты уже все спланировал. Даже то, как ты будешь мне изменять. Втихомолку. И даже если ты не будешь изменять, я буду думать, что ты изменяешь…

ИГОРЬ. Я ничего не понимаю. Абсолютно ничего. Ты хочешь за меня замуж?

ЛЕНА. Хочу.

ИГОРЬ. Ты хочешь иметь детей?

ЛЕНА. Хочу.

ИГОРЬ. Тогда в чем дело?

ЛЕНА. Я слишком хочу. Надо выходить замуж за того, кого не любишь. И заводить детей не по желанию, а случайно.

ИГОРЬ. Заводятся тараканы! Кстати, они у вас тут тоже есть.

ЛЕНА. И мыши. Я знаю. У нас очень неуютно. Дом разваливается.

ИГОРЬ. Можно сделать ремонт. Я сто раз предлагал.

ЛЕНА. Зачем? Я еще не знаю, буду ли здесь жить. Я хочу уехать.

ИГОРЬ. Куда?

ЛЕНА. Не знаю. Я всю жизнь живу в этом городе, и всю жизнь меня не устраивает климат. Холодно, сыро. Я хочу туда, где тепло.

ИГОРЬ. Куда именно? В Сочи? В Ялту? В Одессу? В Южную Америку? Я это сделаю. Я это сумею. Не веришь? Если захотеть, можно все. Скажи, куда, и через год мы там будем. Я клянусь. Я смогу. Я серьезно. Посмотри на меня. Слышишь меня? Я серьезно.

ЛЕНА. Черт возьми, заманчиво. Пожалуй, ты сможешь. Заманчиво.

ИГОРЬ. Ну? Куда едем?

ЛЕНА. Мне и тут хорошо. Если бы климат получше…

ИГОРЬ. Ты моя болезнь, вот что. С тобой я все хочу и все могу. Без тебя я ничего не хочу и ничего не могу. Это ненормально. Знаешь, любимая, пожалуй, я пошел. Пожалуй, навсегда. И уезжай, в самом деле. Куда подальше. Или я уеду.

Звонок в дверь.

ЛЕНА. Не открывай.

ИГОРЬ. Почему?

ЛЕНА. Я никого не жду.

ИГОРЬ. Мало ли. Почтальонша с телеграммой. Милиция. Подруга. Друг.

ЛЕНА. Без предупреждения ко мне никто не приходит, ты же знаешь.

ИГОРЬ. Чего ты боишься?

ЛЕНА. Ничего не боюсь. Просто – неприятно.

Звонок, еще звонок.

ГОЛОС. Голубевы здесь живут?

ЛЕНА. Нет!

ГОЛОС. Извините.

ИГОРЬ. А как твоя фамилия, в самом деле? Я тебя больше года знаю, а фамилии не знаю. Лена. Лена – и все. Елена. Элен. Смешно, правда? Нет, в самом деле. Собрался даже жениться, а фамилии не знаю.

ГОЛОС. Мне этот адрес назвали, извините!

ЛЕНА. Настойчивый.

ИГОРЬ. Кто это может быть?

ЛЕНА. Черт его знает.

ИГОРЬ. Нет, а как твоя фамилия, в самом деле?

ЛЕНА. Голубева.

ИГОРЬ. А что ж ты? Надо открыть. Я открою?

ЛЕНА. Да мне-то что…

Игорь открывает дверь, входит Григорьев. Он с цветами, большая сумка через плечо.

ГРИГОРЬЕВ. Голубева Елена?

ЛЕНА. Да.

ГРИГОРЬЕВ. А маму вашу Валентиной зовут?

ЛЕНА. Допустим.

ГРИГОРЬЕВ. Тогда все точно. Извините, я волнуюсь…

ИГОРЬ. У вас гвозди есть?

ГРИГОРЬЕВ. Гвозди? Какие гвозди?

ИГОРЬ. Большие. Ножку прибить.

ГРИГОРЬЕВ. Ножку? Нет, гвоздями это… Тут надо… (Ставит сумку на пол, на нее кладет цветы. Осматривает стол. Взял цветы, дал Лене.) Это вам.

ЛЕНА. Ладно. (Берет букет, идет в кухню, возвращается со стеклянной банкой, в которую поместила букет. Ставит банку на подоконник.)

ГРИГОРЬЕВ. Тут вообще-то клеем надо.

ИГОРЬ. Без толку. Ножка вон какая, а паз вон какой.

ГРИГОРЬЕВ. Ага. Ага… (Осматривается.) Фанерку бы какую-нибудь. Или дощечку. Есть?

ЛЕНА. Не знаю.

ГРИГОРЬЕВ. Вот это можно взять? (Взял что-то вроде толстой щепки.)

ЛЕНА. Это откуда?

ИГОРЬ. У тебя вся мебель разваливается.

ГРИГОРЬЕВ. Сейчас поправим. (Возится со столом, стругает дощечку ножом, делая из нее клин, для того, чтобы плотно вбить ножку в паз.)

ЛЕНА. А зачем я вам?

ГРИГОРЬЕВ. Вы-то? Как бы это сказать… Григорьев Владимир Сергеевич меня зовут. Я ваш отец. Твой отец. (Игорю.) Вы понимаете? Я ее отец. Я не видел ее двадцать лет. С ума сойти. (Вбивает ножку.)

ИГОРЬ. Все равно надо клеем или гвоздями.

ГРИГОРЬЕВ. А клей есть?

ИГОРЬ. Нет.

ГРИГОРЬЕВ. А гвозди?

ИГОРЬ. Тоже нет.

ЛЕНА. У меня нет отца.

ГРИГОРЬЕВ. Как это нет? Отец всегда есть. Просто иногда он… А так вообще-то… Тебе пять лет было. Обстоятельства жизни… Ну, диалектика там… Сложности там всякие… Мало ли… Ну, как бывает… А потом… Сижу один раз… Читинскую область представляете?

ИГОРЬ. В Сибири.

ГРИГОРЬЕВ. Читинская область, поселок Кавандык.

ЛЕНА. У меня не было отца. Никогда. Вообще.

ГРИГОРЬЕВ. Это юмор, я понимаю… В общем, сижу в поселке Кавандык. Поселок такой. Народу двадцать человек. Сопки кругом. Край света. (Игорю.) Вы не преподаватель случайно? У вас вид молодого учителя. У меня в школе, когда я в школе учился, в детстве, был учитель географии – молодой совсем. Мы все обожали географию. Ну, девчонки больше самого географа обожали, а мы географию. Я столько книг прочел! И помню книгу, где земля изображается так, как ее раньше представляли. То есть плоская, как тарелка, а по краям обозначено: край света. И я думал: господи ты боже ты мой, как древним людям хотелось, наверно, до края света дойти! И посмотреть, есть там что-нибудь дальше? Или, в самом деле, край света, темнота, обрыв, провал? А вдруг не провал – а что-то еще? (Игорю.) Извините, я старше, и вот вам мой совет. Ищите край света. Без этого нельзя жить. Надо как можно быстрее пройти все насквозь, заглянуть в самую бездну, понять, насколько хочется вернуться, понимаете, вернуться! – и только после этого можно жить! После этого можно начинать жить. Этот стол легче выкинуть… С другой стороны… (Игорю.) Я инженер-конструктор вообще-то. Но – судьба!