– Ну да, ты у нас крутая и можешь позволить себе выбрасывать бабки на ветер.

Антон опять подозвал официанта.

– Слушай, друг, давай, вот это, – палец очертил над столом круг, – собери нам с собой.

Парень прикрыл глаза:

– Сейчас все сделаем.

Пользуясь тем, что сестренка сосредоточенно пилила ножиком в тарелке, Антон бросил вороватый взгляд на ложбинку между полными грудями.

Грудь соблазнительно волновалась в такт движениям руки. Хм. Если бы у него была такая грудь – что бы он чувствовал? Возможно, хотел, чтобы ее – грудь – ласкали…

Квасов от неожиданности поперхнулся. Он что, извращенец, склонный к инцесту? Так пялиться на сестренку и думать о таких непристойностях может только извращенец или… Квасов осекся. Или жертва целибата.

Сколько у тебя, Антон Васильевич, не было женщины? Месяц или больше?

К счастью, официант принес бумажные пакеты, со знанием дела разложил провизию и скрепил края степлером, и Антон счастливо избежал разговора по душам с самим собой – Сима, мы уходим, – твердо заявил Антон, поднимаясь, и даже вынул вилку из руки сестренки.

Симка поставила локти в стол и обняла ладонями щеки:

– Антон Васильевич, кажется, я напилась и не могу идти.

– Встала и пошла, – прорычал Квасов, мигом забыв о нежной инцестуозной любви, – а то тебя вынесут сейчас вместе со стулом.

Симка быстро оглянулась на банкетный стол.

Подруга Виктора буравила Симку выразительным взглядом, в котором читалось желание депортировать соседку Антона в страны третьего мира.

– Вот сволочи, – прошептала Симка, поднимаясь, – и чего взъелись, спрашивается?

– Как-нибудь объясню, – невразумительно пообещал Антон, пропуская даму вперед.

– Слово?

– Слово.

В такси Симка угнездилась на заднем сиденье «жигулей», рядом с пакетом, полным снеди, и тут же отключилась.

…Пожалуй, впервые за последние полтора года Антон возвращался домой с вечеринки голодным и практически трезвым.

«Сейчас доставлю эту убогую домой и вернусь к ребятишкам, – пообещал себе Квасов, – дома-то все равно жрать нечего».

– Здесь направо, – подсказал он таксисту, – осторожно, лежачий милицейский. Так, снова направо. Первый подъезд.

Машина замерла у крыльца, водитель заглушил двигатель, и в наступившей тишине Антон услышал художественный свист. Свист доносился с заднего сиденья.

Еще надеясь на ужин в компании братишек (а если повезет, то и на вечер с Натали), Квасов гаркнул:

– Подъем!

Симка не шелохнулась.

Антон вышел из машины, открыл дверь в салон и бесцеремонно встряхнул убийцу-планов-на-вечер-соседку:

– Приехали, сестренка, просыпаемся.

Симка натянула воротник на ухо и жалобно заскулила:

– Еще чуть-чуть. Я сейчас.

– Нет, подруга, ты и так испортила мне вечер, так что давай поднимайся. – Квасов ухватил Симу за шкирку, испытывая недостойное ветерана и участника мстительное чувство, и потянул из салона.

Ворча и стеная, цепляясь за все выступающие предметы, Симка наконец выкарабкалась на улицу и поежилась:

– Фу, холод какой. Где это мы?

– Дома. – Квасов заглянул в машину. – Шеф, не обождешь пяток минут? Я девушку провожу и поедем.

– Хорошо, я только развернусь, – отозвался таксист.

Прихватив пакет с ресторанными изысками, Квасов подтолкнул сонную Симку к освещенному крыльцу:

– Вперед и с песней.

На воздухе Симка почти пришла в себя и бойко зацокала каблуками по ступенькам.

Пока парочка преодолевала подъем, таксист завел «жигули» и сдал назад, туда, где между деревьями и припаркованными машинами виднелся кусок свободного асфальта.

Квасов тем временем распахнул перед соседкой дверь, пропуская вперед.

Симка собрала все силы, чтобы с независимым видом пройти мимо, и ей это почти удалось, но в тот момент, когда она, задев Антона бедром, вошла в подъезд, на улице раздался мощный хлопок.

Симка не успела опомниться, как от толчка в спину рухнула лицом вниз, на затоптанный бетонный пол.

Мать троих детей взвизгнула и затихла, скованная ужасом: сосед навалился сверху и не подавал признаков жизни. Хмель выветрился. Симка напрягла слух и уловила прерывистое дыхание Антона.

Одну руку Квасова Симка ощущала на холодеющем затылке, вторая копошилась ниже. Ой, Божечки, ой, миленький…

У Симки в голове зародились вихревые потоки разнообразных мыслей: сосед расстегивает ширинку? Или ищет в карманах презерватив? Что делать?

Вдруг парень – маньяк, который получает удовлетворение, только если жертва сопротивляется? Или ей попался насильник – принципиальный противник абортов? Если да, то значит ли это, что он гуманист? А если это «почерк» такой – презерватив на месте преступления?

Сосед продолжал придавливать своей тяжестью мягкую Симкину плоть. Симка терялась в догадках, ей казалось, что они лежат так целую вечность. Однако никаких попыток к насилию сосед не предпринимал, и Симка осмелела.

– Какого черта? – полупридушенным голосом поинтересовалась она и скосилась на соседа. – Приспичило, что ли? Хоть бы до квартиры дотянул…

– Тс! Не двигайся, – прямо в ухо почти беззвучно произнес Антон.

В руке у соседа мелькнуло лезвие ножа, и Симка в ужасе выкатила глаза:

– Ты что собрался делать, маньяк?

– Тсс! – Антон зажал Симке рот и слез с нее в тот момент, когда она приготовилась к худшему.

Второй раз за вечер мужчина накрывает ее своим телом, и второй раз этим все и оканчивается. Еще пару таких пассажей, и она потеряет веру в себя!

Симка сделала попытку подняться, в этот момент где-то затрещал ее телефон. Сумочка-клатч валялась у ступенек, Антон подцепил ее ногой и подтолкнул:

– Ответь.

– Да? – достав трубку, сдавленно произнесла Сима.

– Ма, – позвала Танечка, – ты еще долго?

– Я уже в подъезде, сейчас поднимусь, – не столько дочери, сколько себе твердо пообещала Симка, сунула трубку в карман и бросила на соседа полный отваги взгляд: погибаю, мол, но не сдаюсь.

Квасов был занят. В этот момент сосед проделывал ряд нелепых, с точки зрения Серафимы, действий: продолжая удерживать ее на грязном бетоне, присел и внимательно осмотрел площадку.

– Не чувствуешь, гарью не пахнет? – вдруг задал вопрос Антон.

– Не-ет, не чувствую. – Симка не знала, что и думать.

Наконец сосед убрал руку с головы Серафимы, и она смогла подняться. Ушибленное колено нещадно щипало и ныло – похоже, она крепко саданулась о бетонный пол. А ведь здесь полная антисанитария, так недолго и столбняк подхватить.