— Не тебя, — кивнул король. — Лотэссу.

— Что?! — Элвир мгновенно похолодел. — Что с ней? Неужели она…

— Мертва, ты хочешь сказать? — голос Валтора звучал так, будто это он был мертв. — Я не знаю точно, но подозреваю, что так и есть. Лотэсса исчезла на следующий день после твоего отъезда.

— Исчезла? — Торн испытал облегчение. — Ну и что с того? Какой смысл ее хоронить? Ты же знаешь, как нравится этой девушке убегать и водить нас за нос. Хотя в свете того, что ты собирался сделать ей предложение…

— Я сделал, — Валтор говорил все тем же тусклым голосом, словно пряча за равнодушием боль. — И даже получил согласие. Я был счастлив, как мальчишка. Следующим утром моя невеста исчезла, а ее комната выглядела как после землетрясения. Ее похитили, Элвир! Я ждал требований выкупа, выставления условий, но их не последовало. Кто бы ни украл мою Лотэссу, он не собирается ее возвращать. Минул почти месяц, и с каждым новым днем остается все меньше надежды, что она жива.

Торн похолодел. Известие ужаснуло его. И не только потому, что речь шла о юной девушке. Сердце разрывалось при мысли, что должен испытывать Валтор. Достаточно представить, что чувствовал бы он сам, случись подобное с Альвой. Кроме того, Лотэсса Линсар больше не была для него чужим человеком, в котором он видел лишь источник проблем и беспокойства. С того памятного разговора перед отъездом Элвир изменил свое отношение к ней. Это была еще не дружба, но обещание дружбы в будущем. Неужели теперь эта девушка, которая столько пережила, которая убедила его ехать во Фьерру и тем самым практически спасла жизнь Альве, сама мертва?

— И все равно рано ее хоронить! — Элвир возражал, скорее, из упрямства, сам до конца не веря тому, что говорит.

— Думаешь, мне нравится думать о ней так? — горечь все-таки прорвалась сквозь тусклые безжизненные интонации. — Я ничего на свете не хотел бы так сильно, как знать, что она жива и в безопасности. Но целый месяц никаких вестей. А ведь ее ищет Риз Нолан, уж он-то разбирается в таких делах. Но если даже глава тайной службы оказался бессилен, то на что надеяться?

— На меня. Я еще не искал ее. При всем уважении к Нолану, себе я доверяю не меньше, чем ему.

— И я тебе доверяю больше, — теперь в словах короля слышалась надежда, которой он боялся дать волю. — Если бы ты смог разобраться, что за безумие тут произошло, пока ты был во Фьерре… Ох, прости! Я даже не спросил, как твоя поездка. Ты привез девушку?

— Привез, — против воли Торн улыбнулся. — И она ждет в твоей приемной. Прости, я понятия не имел, что тут творилось без меня и в каком ты состоянии. Если бы знал, то, конечно, не потащил бы ее к тебе. Понимаю, сейчас не лучшее время, чтоб представлять вас друг другу. Думаю, с этим стоит повременить.

— Нет. Я с радостью познакомлюсь с твоей невестой.

Само собой, никакой радости в его голосе не слышалось, зато король назвал Альву “невестой” Торна, а это дорогого стоило.

При виде его величества Альва присела в реверансе, но не опустила глаза, как положено придворной даме, а прямо смотрела на короля. Взгляд был не слишком дружелюбный, скорее оценивающий. Валтор тоже смотрел на девушку изучающе, но приветливо. Впрочем, тепло в его взгляде быстро сменилось прежним холодом.

— Дэнья Альва, я был бы счастлив познакомиться с вами поближе, и надеюсь, мне еще представится такая возможность, но сейчас неотложные дела требуют моего внимания. Боюсь, мне придется также похитить у вас эна Элвира на какое-то время. Вы можете располагаться здесь, а нам нужно уйти.

— Я предпочла бы пойти к себе, то есть, к эну Элвиру, — она смутилась, стремительно заливаясь румянцем.

— Пока Альве с братом не приготовят покои, они будут моими гостями, — поспешил объяснить Торн.

Ему самому не очень нравилась мысль поселить невесту у себя, пусть даже временно. Он, конечно, получал возможность наслаждаться ее обществом, но взамен рисковал добрым именем девушки. Присутствие Олана немного сглаживало положение, и все же Торн рассчитывал поскорее отселить Свеллов в их собственные покои.

— Альва, тебе лучше дождаться нас здесь. Ты не настолько хорошо изучила дворец, чтоб найти обратную дорогу без моей помощи.

Он не стал добавлять, что не хочет отправлять в качестве сопровождающего кого-то из гвардейцев или тем более пажа. И без того, скорее всего, по дворцу поползут слухи, что первый маршал поселил у себя очаровательную девицу.

Альва не стала возражать, лишь молча кивнула. По лицу ее было видно, что сидеть в одиночестве в королевских покоях — совсем не то, чего бы ей хотелось. Но его любимая была из тех, кто умеет жертвовать своими интересами ради блага других.

Валтор же, казалось, позабыв об Альве, потащил Торна, чтоб показать ему комнату Лотэссы.

Элвира задел и расстроил холодный прием, оказанный королем Альве. Он так мечтал о том, как познакомит их, как два самых дорогих ему человека неизбежно понравятся друг другу, что просто не смог сдержать разочарования, когда этого не случилось. И хотя переживать стоило совсем о других вещах, он не удержался от вопроса:

— Тебе не понравилась Альва?

— Не говори ерунды, — почти зло отозвался Валтор. — Твоя нареченная — чудная девушка. Очень красивая и, похоже, одаренная редкими душевными качествами. И пусть я совсем не знаю ее, но, думаю, именно такая женщина сможет сделать тебя счастливым.

— Тогда отчего же мне кажется, что тебе неприятно ее общество?

— Неужели ты не понимаешь, что дело не в твоей Альве, а во мне? Глядя на эту девушку, я вспоминаю о другой. Видя, как ты счастлив с ней, не могу не думать о собственном несложившемся счастье, — с каждым словом выплескивалась невыразимая боль. — Ты нашел свою любимую, Элвир, и вырвал из лап смерти, а я не сумел сделать того же для той, которую люблю. Мне просто слишком больно. Прости! Со временем это пройдет.

— Это ты меня прости. Мне следовало самому понять.

Элвир ощутил вину. Его счастье показалось непозволительной роскошью на фоне открытой душевной раны друга.

Какое-то время они молча шли, думая каждый о своем. Но молчание казалось еще более тягостным, чем самые мрачные разговоры.

— Ты упомянул брата Альвы. Выходит, ты привез из Элара не только жену, но и шурина?

— Я был бы рад вместо одного привезти четырех, — вздохнул Торн, — но, увы, выжил только Олан. И то чудом. Парнишка был ранен при осаде замка. Толковых лекарей в нашем распоряжении, сам понимаешь, не было. Так что исцеление моего шурина можно списать лишь на природное здоровье, жажду жизни и заботы сестры.

Элвир не мог нарадоваться на то, что братишка Альвы передумал отправляться за Грань. Его смерть совсем подкосила бы девушку. Да и сам по себе парень нравился Торну все больше с каждым днем. Несмотря на то, что ему едва минуло восемнадцать, Олан вел себя как мужчина. Стоически переносил тяготы своего положения, изо всех сил старался не быть никому в тягость. Правда, ему не очень-то понравилось, что спасением он обязан дайрийцам. Но присутствие Элвира, которого он знал, немного примирило юношу с осознанием не слишком приятного долга. Олан категорически отказывался отправляться в Тиарис, чтобы “сидеть на шее у Дайрийца”. Но уговоры сестры и частично беспомощное положение заставили его временно смириться.