Но Амалия не стала падать в обморок. Она, конечно, побледнела и разволновалась. Однако у неё хватило мужества тут же попытаться чем-то помочь. Отчаянная отважная робкая пичужка. Маркель давно подозревал, что она куда сильнее духом, чем может показаться на первый взгляд. Она трусит лишний раз взглянуть ему в глаза, робеет, краснеет – боится его словно дьявола, но не побоялась его ран.

Её руки действовали осторожно и нежно, но в то же время уверенно. Она знала, что делать. Девчонка, конечно, не догадывалась, но от этих её нежных прикосновений, у него кружилась голова. Или это оттого, что потерял много крови? Нет, раны ни при чём – её близость пробуждала в нём мужчину.

– До Авитьеры, куда послал меня король, действительно два дня пути только в одну сторону, – Маркель продолжил рассказ. – Но мне не хотелось так долго отсутствовать в столице. Я решил воспользоваться короткой дорогой.

– Через долину проклятых пустынных колодцев? – Амалия прошептала свою догадку, бледнея.

Опять напугал свою пичужку. Её растерянность можно понять. Считалось, что только самоубийца может решиться пересечь это гиблое место. Старатели, промышлявшие добычей воды из проклятых колодцев, осмеливались заходить на территорию долины. Но находились там не более получаса. Того, кто замешкается, ждала гибель от ядовитых паров, которые клубами поднимаются над колодцами, медленно растекаясь и окутывая всю долину.

– Да, я поехал этим коротким путём. Знал, как сделать его безопасным. Отец не одобряет моего увлечения, но уже несколько лет я изучаю способы наложения и снятия проклятий с вод колодцев, и кое-чему научился.

– Но ведь считается, что с пустынных колодцев невозможно снять проклятие.

– Полностью – нет. Но на некоторое время – можно.

Движения Амалии стали медленнее. Маркель был уверен, что хоть его подопечный мотылёк и напуган, но одновременно сгорает от любопытства.

– Я собирал образцы воды из магических источников по всему королевству. Даже из тех, которые считаются переродившимися и утратившими магическую силу. Мне удалось сделать состав, который снимает проклятие с пустынных колодцев на несколько часов. Достаточно плеснуть пару капель в любой из колодцев, и все они перестают испарять ядовитое марево. Я рассчитал, что пересеку долину за пять часов, пока проклятие снова не вступит в силу. У меня получилось. Я прибыл в Авитьеру сегодня по обеду – на полтора дня раньше, чем если бы ехал в обход. После того, как выполнил поручение короля, отправился назад – снова через долину проклятых колодцев. Обратный путь вышел не таким удачным. То ли моё средство для временного снятия проклятия ещё не достаточно надёжно, то ли мой скакун в сумерках передвигался не так резво, как днём, но колодцы начали дымиться ядовитым маревом, когда мы всё ещё находились в долине. Нам понадобилось ещё около получаса, и мы выбрались, но конь совсем обессилел. Запнулся и рухнул. Так я и получил раны.

Амалия слушала рассказ, затаив дыхание, но как только Маркель закончил, выдала:

– Вы сильно рисковали, – взгляд сделался строгим.

Ого. А пичужка умеет быть суровой. Маркелю нравилось, как она сдвигает брови. Неужели решится на отповедь?

– Почему вы так спешили в столицу? Благоразумнее было бы воспользоваться безопасным путём.

Что Маркелю ответить? Из-за неё и спешил. Отец будто чувствовал, какое наказание для сына будет самым мучительным. Отправил на четыре дня из столицы, чтобы Маркель в пути мысленно перебрал все способы, какими без него накличет на себя беду девчонка. Король, конечно, успокоил, что пока сын отсутствует, за ней присмотрят. Но проклятье! Маркеля эти заверения не успокаивали!

– У меня была причина побыстрее вернуться в столицу, – сказал резче, чем хотелось бы.

– Есть человек, разлуку с которым тяжело пережить? – тихо с пониманием спросила Амалия.

Вот она – слава ловеласа. Пичужка, конечно, подумала, что он летел к Вивьен. Если бы! Если бы Маркель спешил к своей любвеобильной малышке за новой порцией любовных утех, он бы хоть смог понять сам себя.

– Да. Есть одна особа, которую не желал бы выпускать из поля зрения. Теперь вы понимаете, почему я не хочу, чтобы отец узнал о ранении? В наказание, что я не прекращаю своих магических экспериментов, он может отослать меня ещё дальше и ещё на дольше. И мне придётся снова разлучиться с ней. Не выдадите меня?

– Нет, – ответила Амалия со всей серьёзностью.

Он верил. И почему-то не жалел, что рассказал ей обо всём.

Она заканчивала промывать рану. Теперь было видно, что ранение и в правду не совсем хорошее.

– Как думаете, сколько будет заживать? Не хочу попадаться на глаза отцу, пока не приду в норму.

– Если ничего не предпринять, раны могут кровоточить неделю, или даже больше. Но… я нанесу на них заживляющее снадобье, тогда уже к утру та, что на виске, затянется. А эта, на плече, должна зажить через день-два.

– Снадобье, которое вы делали для Себастина?

– Да, оно уже почти готово.

– Но вы же хотели преподнести его в качестве подарка.

– Вам оно нужнее.

Амалия отошла к столу и начала возиться со склянками. Маркель наблюдал за ней, пытаясь подавить довольную улыбку. Дьявол! Почему ему так приятно, что снадобье, которое приготовила девчонка, достанется в итоге ему?

Минут через десять его строгий доктор вернулась со склянкой в руках.

– Будет печь, – предупредила она.

– От ваших ласковых рук приму любые пытки, – довольная улыбка всё же пробилась поднятым уголком рта.

– Сильно, – добавила пичужка немного виновато. – Снадобью дают настояться в течение нескольких часов, тогда оно не так жжётся. Но нескольких часов у нас нет.

Она начала осторожно наносить бурую кашицу на рану. Действительно дьявольски пекло. И Маркелю пришлось резко втягивать воздух сквозь зубы, то ли чтобы не замечать боли, то ли чтобы не замечать близость девчонки.

– Больно? – она будто испытывала его терпение – легонько дула на плечо, а затем на висок. Боль быстро прошла, осталось только желание. Проклятье! Её губы были так близко. Ещё одна пытка.

Но и эта пытка вскоре закончилась. Амалия отпрянула. Словно почувствовала, исходящую от него угрозу.

– Вот тут во флаконе осталось немного снадобья, – она протянула ему склянку. – Завтра утром нужно будет ещё раз нанести на раны.

Не удивительно, что пичужка хочет поскорее упорхнуть. Вчера вечером он постарался сделать так, чтобы она ещё больше его боялась.

– Спасибо, – он сунул бутылёк в карман. – Амалия, я должен ещё кое-что сказать… извиниться… за вчерашнее…

Она тут же спрятала взгляд, когда поняла, о чём пойдёт разговор.

– Я не хотел пугать вас. Мужчины – циники. Такими нас создала природа. Я предупреждал. Но это не значит, что я не могу контролировать себя. Больше не притронусь без вашего позволения, обещаю. Я не хочу, чтобы вы боялись меня.