Вот и сейчас она мужественно и хладнокровно последовала инструкции, вдолбленной в голову госпожой Эмерай. Аккуратно опустила флакон с жидкостью на стол. Но как только склянка оказалась на поверхности, ледяной ужас, вмиг охвативший всё естество, заставил руки дрожать, а спину покрываться холодным потом. Кто здесь? Кто стоит сзади и дышит? Откуда он взялся, если дверь в лабораторию хоть и не заперта на ключ, но по-прежнему прикрыта?

Жуть, сковала тело, не давая даже развернуть головы. Амалия не знала, почему так трепещет. Ведь это же дворец, тут не может быть ни грабителей, ни разбойников.

– Амалия… что вы здесь делаете?

Маркель. Единственный мужчина, которого Амалия по-настоящему боялась. Единственный, с кем поклялась себе никогда не оставаться один на один. И, вопреки всему этому, страх не усилился, а, наоборот, отступил.

Она развернулась. Хорошо, что флакон с ядовитой водой уже был не в руках, а на столе. Иначе Амалия бы его выронила. Что с принцем? Он был бледен. На голове – нехорошая рана с запекшейся кровью. Ткань камзола и рубахи в районе плеча разодрана. А само плечо перетянуто тряпицей, которая тоже была пропитана кровью.

– Ваше Высочество, вы ранены? – она замерла, испытывая почти болезненное желание броситься ему на помощь. Отвести к одному из стульев, усадить.

– Ничего страшного. Упал с лошади.

– Я сбегаю за доктором, – Амалия кинулась к двери.

– Постойте. Доктора не нужно, – в голосе послышалась твёрдость. – Я не хочу, чтобы из-за этих ерундовых ран переполошился весь дворец.

– Но это нехорошие раны. Их обязательно нужно обработать.

– Вы умеете это делать?

– Я? – растерянно переспросила Амалия.

Она умела. Госпожа Эмерай обучала не только аптекарскому делу. Она дала азы врачевания. Амалия помогала ей залечивать ушибы и порезы младших воспитанниц. Но сейчас перед ней не десятилетняя ученица – взрослый мужчина.

– Здесь, в лаборатории есть всё необходимое. Свежая вода и чистые полотенца, – Маркель кивнул в сторону одного из стеллажей.

– Но вам нужен доктор, – Амалия сделала ещё несколько шагов по направлению к двери.

– Доктор тут же донесёт отцу. Я не хочу, чтобы король знал.

Она не решилась спросить почему.

– Амалия, вы мне поможете?

Было в его голосе что-то такое, что заставило остановиться. Она почувствовала, что не сможет ему отказать. Развернулась лицом и медленно подняла взгляд. Они ещё не смотрели друг другу в глаза после того, что случилось вчерашним вечером. Пара секунд – как целая вечность. Воспоминания ожили – разлились по телу томительным волнением. Она боялась задать себе вопрос, что сейчас чувствует Маркель. О чём думает? Желание избавиться от наваждения заставило действовать.

– Ваше Высочество, сядьте на скамью, поближе к светильнику.

Он повиновался. Амалия отыскала широкую посудину, налила в неё чистой воды из кувшина. Захватила с полки несколько полотенец.

Она решила начать с раны на виске. Намочила ткань и, перебарывая робость, легонько коснулась кожи там, где запеклась кровь. Это оказалось труднее, чем она думала. Близость принца дико смущала. Но мысль о том, что Его Высочеству требуется помощь, заставила действовать решительней. Маркель вёл себя как самый дисциплинированный пациент. Сидел спокойно, не шевелясь. Только серые пронзительные насмешливые глаза отслеживали каждое её движение.

– Так что вы тут делали, Амалия?

Она ждала этого вопроса. Прекрасно понимала, что рано или поздно Маркель захочет узнать, почему без разрешения нарушены границы его владений. Не будь он сейчас в таком уязвимом положении, очень бы разгневался. Но, коль скоро, Амалии доверена роль доктора, принц, наверно, придержит гнев до более подходящего случая. Однако всё равно она немного робела и трусила.

– Ваша сестра милостиво разрешила мне воспользоваться оборудованием вашей лаборатории, чтобы приготовить снадобье.

– Снадобье? Зачем? Она больна?

– Нет, что вы, Ваше Высочество, она здорова. Снадобье для вашего брата, Себастина, – пролепетала Амалия. И опережая новый вопрос, добавила: – Он тоже здоров. Снадобье должно было стать подарком.

– Подарок Себастину? – Маркель помрачнел.

Всё-таки разгневался?

– Его Высочество пригласил меня на обед по поводу открытия осеннего праздника, – быстро начала объяснять Амалия. – А на званый обед принято приходить с подарком. Моих сбережений не хватило бы на что-то достойное. Вот Её Высочество и подсказала мне, что подарок можно сделать своими руками.

Маркель больше не задавал вопросов. И Амалия закончила промывать рану на виске в полной тишине. Теперь, когда запекшаяся кровь была смыта, стало заметно, что рана не такая уж страшная.

Амалия сменила воду и взяла новое полотенце. Пришло время заняться плечом принца. Она осторожно сняла повязку и ужаснулась.

– Ваше Высочество, тут очень серьёзная рана. Может, я всё-таки позову доктора?

– Нет, – категорично отчеканил принц. – Отец не должен узнать.

– Но почему?

Принц промолчал.

– Вы ослушались приказа короля? – распахивая глаза от ужаса, прошептала свою догадку Амалия.

Арабель ведь говорила, что Его Величество отправил Маркеля в какую-то глушь. И он должен был отсутствовать несколько дней.

– Что произошло?

– Вас это не касается! – резко бросил принц.

Амалия непроизвольно сжалась под его тяжёлым взглядом. Тот выругался сквозь зубы:

– Проклятие!

Молчал с минуту. Потом снова посмотрел. Уже совсем по-другому:

– Вы умеете хранить тайны?

Умела ли Амалия хранить тайны? За столько лет она так никому и не рассказала свою.

– Да.

– Я выполнил приказ короля, – Маркель смотрел, как Амалия окунает край полотенца в посудину с водой и аккуратно протирает кожу вокруг раны. – Я бы не стал подводить отца.

Он не знал, почему решил всё выложить девчонке. Будь на её месте его малышка Вивьен, ему бы такое и в голову не пришло. Женщины созданы для более лёгких разговоров. По крайней мере, раньше Маркель думал так.

– Но Арабель сказала, что Его Величество отправил вас далеко от столицы. Как же вы успели вернуться?

Арабель. Всё-то сестрица знает. Маркель был рассержен на неё. Зачем она привела Амалию сюда? Теперь девчонка стала невольным свидетелем, чем закончились его похождения. Когда он пробирался через потайной ход в лабораторию, и подумать не мог, что застанет здесь свою подопечную мышку, склонившуюся над столом со склянкой в руке. Маркель не на шутку встревожился, что она лишится чувств, как только взглянет на него. Малышка Вивьен так бы и сделала.