А некоторым неймётся... Уже ведь неоднократно во все стороны друг друга послали, вот бы пройти мимо и, наслаждаясь ужином, вешать лапшу на уши новой своей мечте. Нет, принцу еще надо покуражиться!

— Здравствуй, Светик-Семицветик! — с насмешкой протянул Кирилл Пешеханов, подойдя к нашему столику.

Нацепила свою фирменную улыбочку «кинодива на красной дорожке», а пальчиками продолжила нежненько за ручку бритоголового держаться.

— Здравствуй, Кирюша. — Словно неохотно, перевела взгляд на бывшего принца. В моем голосе снисхождение царственной особы к простому смертному.

Спутницу богатенького мачо тоже осмотрела критично. Хороша, ничего не скажешь, но я красивее.

— Выглядишь зашибись, — зачем-то отвесил мне комплимент принц во плоти.

Какие мужики придурки! Разве можно, окучивая одну мечту, нахваливать внешность предыдущей?

От улыбки ломит скулы.

— Вижу, нашла наконец-то себе идеального принца.

Ай-ай-ай, как нехорошо! Сколько яда в голосе! Конечно, Упырь мало подходит на роль сына короля из сказки, скорее, на громилу-гоблина смахивает...

— После тебя каждый идеальный, — все так же блистательно улыбаясь, громко и отчетливо произнесла я.

Побледнел, бедненький. А нечего связываться! Хамить я всегда умела. Кто ему мешал просто пройти мимо?

— Стерва! — зашипел обиженный Кирилл, зло сощуривая свои прекрасные глаза. Куда только девалась принцевская насмешка? — Как была сукой, так и осталась!

Юрик приподнялся со своего стула, ему быстро надоела роль безмолвного статиста. Надо признать, выглядел Упырь более чем колоритно и внушительно. Здоровенный, грозный, бритоголовый амбал. Кирилл ниже него почти на целую голову, а уж в плечах два таких тщедушных принца поместятся.

— Шёл бы ты, мальчик, отсюда... Ещё одно слово — и будешь под столом валяться. — И посмотрел так, что даже я холод почувствовала.

Вот вам и Упырь!

— Я просто поздороваться решил, — невыразительно проблеял принц во плоти.

Молодец, Кирюша, не стал связываться, здравомыслящий мальчик, да и трусоват он без папочкиной охраны. Кстати, а где же его вечный спутник, верзила Гера?!

— Иди давай! И чтобы я больше тебя не видел рядом с ней. Сука или нет, не твое дело.

Кирилл, блеснув серыми очами, послушно побрел к своему столику, волоча за собой надувшуюся на него мечту. Только вот пялиться на меня не перестал, гад. Я прямо затылком, всей кожей чувствовала его внимательные жаркие взгляды.

— Зря ты вмешался... Знаешь, кто его папаша?! — сочла своим долгом предупредить Юрика.

— Знаю. — Кажется, Упырь разозлился, во всяком случае, благодушно-ироничное настроение, которое витало за нашим столом до прихода принца-долбежника, безвозвратно исчезло.

— Что, тоже клиент вашего заведения?!

— Захаживает иногда. Более того… впрочем, неважно.

Ха-ха-ха, — смеялась истерия внутри меня. Будет забавно однажды оказаться в одной постели с отцом принца во плоти.

Аппетит у меня пропал. Тем более эти дурацкие устрицы, которые все-таки заказал Юрик, напомнили, какой идиоткой я была, когда верила всяким крутым мальчикам, пытавшимся папочкиными деньгами поразить мое наивное девичье воображение. Упырь тоже сидел мрачный и молча поглощал вкуснейшую рыбу под сливочным соусом, запивая ее изысканным сухим белым вином. Я же, практически не чувствуя вкуса, лениво копалась в тарелке, мечтая только об одном — развернуться и показать Кириллу язык. Зачем так пялиться?! Может, у меня и правда появилась-таки третья сиська на спине?! Поэтому такой усиленный интерес...

Бритоголовый отложил вилку.

— Ну что, поела, Светик?

— Да, — тихонько ответила я.

— Тогда пошли.

— Куда?

— В гостиницу наверху. Будешь деньги зарабатывать, меня ублажать. Надо же посмотреть, на что ты способна, прежде чем под клиентов подкладывать, — улыбнулся основательно побритым чеширским котом Упырь.

ГЛАВА 7

Блин, как хочется запустить тарелкой с недоеденными устрицами в его наглую лысую морду! «Слишком много в тебе гонора», — опять вспомнились слова мамы. Теперь я — шлюха. Так что нужно забыть свою поистине графскую гордость и смириться. Лапища Юрика сграбастала мои тонкие пальчики. Горячо. Словно сунула ладонь в раскаленную топку. И отнять не получается, Упырь держит крепко. Рука в огне, а по коже наоборот словно холодок прошелся. Лед и пламя... Кажется, действительно в местах нашего соприкосновения пар валит, а, может, просто пелена в глазах от страха. Бритоголовый тащит меня чуть ли не волоком за собой. Неужели ему действительно не терпится остаться со мной наедине? Едва поспеваю за ним. Меня трясет. Отвращение? Наверное... Не знаю... Но уж точно это не может быть предвкушением и тем паче ответным нетерпением.

Стук закрывшейся двери оглушил барабанные перепонки. Блин, чего же я так разволновалась?! Ну, Упырь... Ну, секс... Что ж теперь?! Не самый страшный вариант... Во всяком случае, не пузатый потеющий дядька.

Глаза выхватывали дорогое убранство номера, он немного не такой, как заказывал Кирилл в ту дурацкую долбежную ночь, но дизайнер и здесь постарался на славу. Этакое бежево-коричнево-сиреневое великолепие. И кровать за перегородкой тоже неприлично огромных размеров.

Ого, как Упырь смотрит! Словно я его любимая девушка, которая наконец-то оказалась с ним наедине. Глупости, Светка! Нежности во взгляде не было, только похоть.

— Разденься. Я ведь тебя полностью голой не видел. Упущение с моей стороны, надо знать характеристики того, чем собираешься торговать.

Вспыхнула мгновенно, краска стыдливой ярости прилила к лицу. Никак не могу привыкнуть, что я теперь товар. А он, гад, Упырь чёртов, снова во весь рот улыбается.

— Давай, давай, детка. Не сверкай своими глазищами.

Как сложно смириться со своей новой ролью продажной шлюхи. Так хочется всех послать: Упыря, его вамп-сестренку, принца-долбежника. Пошлешь, и дальше что? Ничего… ничего хорошего не виделось, даже если прикинуться супероптимисткой. Поэтому к черту надо посылать гордость, затолкать ее за ненадобностью в самый крайний уголок подсознания, пусть сидит там и не смеет высовываться. Это всего лишь тело, Светик. Подумаешь! Какие нежности при нашей бедности! Ты будешь трахаться со всеми, хоть с сотней мужиков, хоть с тысячей, лишь бы все получилось, и Темка однажды встал на ноги.

Неспешно расстегнула молнию на платье. Юрик уселся в кресло, развалился барином, будто намереваясь интересное шоу посмотреть. Внутри нестерпимое желание вместо эротического шоу показать ему язык, а потом еще известную комбинацию из трех пальцев. Повела плечами, спуская синий шёлк платья до талии. Затем дальше, вниз. Переступила ногами, платье синей волной осталось лежать у моих ног. Ну словно Афродита, вышедшая из пены морской... Теперь на моем теле только белье — красивое, черное кружевное белье.

Смотри, смотри, Упырь проклятый, вдруг