уничижающих её чувство собственного достоинства, для поддержания которого так не хватало апельсиновых долек. Лучше же всего подтверждало своё превосходство над оппонентом способность наперёд знать всё то, что он скажет, исходя из своей барамучьей мудрости. Способность же угадывать, что собирается сказать оппонент, у барамук была просто фантастической, и развита она была благодаря барамучьей культуре спора, которая сформировалась благодаря демократическому укладу жизни. А когда барамука предвидела ответ оппонента, она сразу переходила сразу к выводам, что она о нём думает, и эта способность экономить время снова указывала на её превосходство.

Однажды у одной барамуки состоялся спор с Умеющей Считать до Бесконечности.

– Сто поделить на сто будет один, а не пять, – заявила последняя.

– Дура! – сразу закричала барамука, и сделала страшную рожу, – хрен ты мои дольки отнимешь!

– Поясни мне свой ход мыслей поподробнее, а то я что-то взаимосвязь не улавливаю?

– Как маленькой, что ли? – самодовольно усмехнулась барамука, – Хорошо, слушай и внимай: дура ты потому, что несёшь бред, а бредовые твои заявления потому, что если таких, как ты слушать, так я вообще ни дольки не получу!

– И как же ты определила, что ничего не получишь, если будешь меня слушать?

– Да элементарно! – ответила барамука с апломбом, – Чего я получу-то, если все апельсины растоптаны будут? А ты же предлагаешь именно это?

– А из чего для тебя следует, что я предлагаю именно это?

– Ну как из чего? – с видом эксперта ответила барамука, – Ты же хочешь массовый мордобой?

– Чего-чего по-твоему я хочу?

– Ну ведь если взаимопонимания не может быть, то будет мордобой – это же ежу понятно! А ты говоришь вещи абсолютно непонятные, а значит, ты хочешь посеять в обществе взаимонепонимание!

– А что непонятного в моих словах?

– Ну ведь они же нелогичны!

– В чём нелогичность?

– Ну ты же говоришь, что зубристика учит неправильно! Это же бред, которого не может быть!

– А чем для тебя доказывается невозможность этого?

– Ну как чем? Это же просто немыслимо! Да ты любого спроси – он тебе скажет, что это немыслимо! Какие ещё доказательства нужны?

– То есть единственный довод – это то, что все не могут ошибаться?

– А ты думаешь, что мы все идиоты, а ты одна – умная? Это самый большой бред, какой я слышала!

– Ну тогда объясни, почему они не могут ошибаться, если умеют считать не лучше твоего, а ты считать не умеешь?

– Почему это я не умею? Я ещё как умею!

– Ну давай, посчитай до десяти!

– Раз – два – три – э-э-э-… да причём тут вообще счёт до десяти!?

– При том, что ты собиралась при помощи этого доказать, что все не могут ошибаться.

– Я не могу – другие могут!

– Ну зови тогда того, кто может – посмотрим, что твои другие могут.

Тут барамука свистнула в два пальца – появилась компания из других барамук.

– Она говорит, что Вы считать не умеете! – сказала барамука.

– Дура! – заорали остальные, – Отнять наши дольки у тебя не получится!

Тут поднялся такой галдёж, который никак не останавливался, и было не разобрать, кто что говорит, зато было видно рожи каждого, по которым сразу становилось понятно, кто и что имеет ввиду. Но поскольку общаться при помощи рож Умеющая Считать до Бесконечности не умела, ей засчитали неспособность что-либо отвечать по приведённым аргументам. Так благодаря барамучьей культуре общество Справедливости и Равенства в очередной раз отстояло своим демократические ценности.

Глава 17. Как общество научилось ездить

Однажды у одной разделюки случились с Верховной какие-то разногласия. Какие именно в деталях, точно не сообщалось, и единственное, что было известно – это то, что разделюка по поводу чего-то выступала против Верховной, а та предложила ей тридцать апельсинов за то, чтобы на ней поездить, и разделка согласилась, а после этого Верховная в дальнейших спорах стала говорить: «Я на тебе ездила!», и все остальные разделюки стали над своей коллегой посмеиваться. И больше её выступления на ту тему почему-то никто не стал всерьёз воспринимать. С той поры при выяснении отношений у высших возникло что-то вроде традиции сводить все разбирательства к оплате поездки на своём оппоненте. А фраза: «Я на тебе ездила!» вошла в обиход, и стала неотъемлемой составляющей демократического языка, употребляясь в разных ситуациях, где требовалось выяснить отношения.

Несмотря на то, что вознаграждения за поездки предлагались в высших кругах очень немалые, возить никто никого почему-то не спешил, и чем труднее этого было добиться от кого-то, тем большие предлагались оплаты.

Когда барамуки прознали, что за подвозы где-то дают хорошие суммы, они сразу заинтересовались делами высшего класса и пришли предлагать свои услуги. Однако ездить на них почему-то никто не захотел. Тогда барамуки стали снижать цены и предлагать в разы более дешёвые подвозы, но ездить на них всё равно не стали. Верховная упорно предлагала повозить себя какой-то разделюке за большую сумму, а та высокомерно мотала головой, наотрез отказываясь работать извозчиком. И чем больше она не соглашалась, тем настойчивее Верховная предлагала всё более высокую цену, чтобы поездить именно на ней. А чуть поодаль толпа барамук стояла в позе лошадок, и жестами заманивала запрыгнуть себе на спину.

Когда ни одной барамуке так и не довелось заработать, их кампания пошла восвояси, вспомнив старую тему, что высшие классы настолько зажрались апельсинами, в то время, как простые обезьяны голодают и кровью и потом достают каждую дольку. Слышны были недовольные возгласы, что давно не было революции, после чего вдруг к барамукам от высших был прислан специальный объяснятель, который объяснил им, что возить высших дело очень ответственное, и потому оно не может быть доверено кому попало. Потому, что если кто споткнётся и упадёт, то может уронить лицом в грязь своего пассажира, а для руководящего класса общества Справедливости и Равенства это недопустимо. Поэтому доверять такое дело можно только самым ответственным обезьянам, которыми являются представители высшего класса. А что касается простых обезьян, то если они хотят поработать извозчиками, то они могут возить друг друга, ибо демократический закон этого не запрещает.

Барамуки стали возить друг друга, но как оказалось, за это не получается заработать ничего, кроме корок, а когда они видели, как ответственные лица зарабатывают такие кучи апельсинов, которые им даже и не посчитать, у них аж слюнки текли от зависти. Ведь это же только подумать, как могло бы разбогатеть общество, если бы каждая барамука могла возить, сколько сил хватит, и за каждый подвоз получать хотя бы по