разбивая босые ступни в кровь. Будь проклят он и этот чёртов день! Единственный мужчина, за которым я бегала, был мой отец! Но мне было четыре, и мы играли в чёртовы салки!

— Да стой же ты! — за его широким шагом было просто невозможно успеть. — А как же я?!

Тогда он остановился, отчего я едва не вписалась носом в его спину, и обернулся ко мне. В его глазах не было ни намёка на эмпатию. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент словно передумал и произнёс совсем другое:

— Слушай. Я не завидую тебе. Но ничем не могу помочь. Дождись кого-нибудь другого.

Слова эти ударили меня, как пощёчина. Дождаться кого-нибудь другого!? Что он несёт? А если «кем-нибудь другим» окажутся бандиты!?

— Ты просто омерзителен, — фыркнула я с отвращением. — Я попала в беду, а ты ведёшь себя, как последний эгоист! Любой на твоем месте помог бы мне!

— Я в этом не сомневаюсь, — он было развернулся, чтобы снова направиться прочь, но я схватила его за плечо, удерживая на месте.

Угрожать пистолетом больше не хотелось. Здесь, вблизи, он казался таким здоровенным, что мог выдрать у меня из рук моё единственное оружие, не прикладывая особых усилий.

— Или ты мне не веришь? — вдруг осознала я. — Думаешь, я все это выдумала?! Да они держали меня в подвале водонапорной башни! Видишь её!? — я махнула рукой в сторону жуткой старинной постройки. — Они меня пытали! Опаивали какой-то дрянью!

Он опустил взгляд на мои пальцы, сжимающие ткань его рубашки. Я стояла так близко к нему, что могла чувствовать запахи моря и табака, исходившие от него, могла слышать его сбитое дыхание. Меня всю трясло от злости. Я не хотела выдавать ему подробности своего заточения, но он просто вынудил меня! Подлец!

— Да верю я. Ты не первая и явно далеко не последняя дикарка в этих краях, — он снова завладел моим вниманием. Голос, мужественный и низкий, зазвучал, казалось, несколько тише: — Те, кто тебя похитил — бестирийцы. Южане, бестирийская мафия, слыхала о таких? Если да, то ты должна понимать, что я не собираюсь спасать твою шкуру только ради того, чтобы ошкурили меня. Мне моя жизнь пока дорога.

Меня окатило волной недоумения. Пытаясь придать хоть какую-то логическую окраску его словам, я на секунду вынырнула из реальности, а когда вернулась в неё, столкнулась с собственным гневом лицом к лицу.

— Боже, да ты, должно быть, шутишь! — я всплеснула руками, выпустив его рубашку из своей хватки. — Мы что, и впрямь где-то в Провансе!? Да это же в десятках миль от Парижа!

— Мы в Шеризе, — поймав мой вопросительный взгляд, он потёр переносицу и покачал головой. — Маленькая портовая деревушка под Марселем. А теперь будь добра, отпусти меня, вернись обратно в кусты и дождись другого альтруиста, который, быть может, доведёт тебя до жандармов, до Парижа, а если будешь убедительной и ласковой, то и денег с тебя не сдерет.

Не раздумывая, я замахнулась и отвесила ему хлесткую пощёчину. Ярко-алое пятно вспыхнуло на его щеке, но он не сразу приложил к ней ладонь — лишь после двух или трёх секунд немого удивления. Я уже распрямила плечи и приготовилась к новой порции оскорблений, когда незнакомец вдруг развернулся обратно к своей несчастной тележке и зашагал вперёд, будто я никогда и не стояла перед ним, будто меня просто не существовало. Моя нижняя губа задрожала, и я подорвалась за ним.

— Я не оставлю тебя в покое! — мой голос сорвался. — Ты сильный, а значит, сможешь меня защитить! И если я останусь здесь, дожидаясь подмоги в лице кого-нибудь другого, с большой вероятностью наткнусь на этих бесри… бести… свиней!

— Мне всё равно, — бросил он, даже не обернувшись.

Я догнала его лишь тогда, когда дорога стала сужаться и петлять, а поле, простирающееся по правую сторону от неё, сменилось редким кустарником и чем-то маняще синеющим вдали. Нужно было лишь сделать глубокий вздох и, успокоив бешеный грохот сердца, прислушаться к звукам, чтобы понять, что всего в нескольких милях от нас бушевало море. Но сейчас, разъярённая отказом, паникующая и отчаянно не желающая принимать никаких других сценариев кроме своего собственного, я спешила за этим болваном и срывающимся голосом кричала ему в спину:

— Послушай, я дам тебе денег! Много денег, поверь, моя семья из очень знатного рода! Только помоги мне, и тебе больше никогда не придётся таскать это… что ты там ведёшь? — моя попытка заглянуть ему за плечо успехом не увенчалась — он был значительно выше меня. — Неважно! Я прошу тебя! Никто не узнает, что ты помог мне!

Это было так унизительно. Я танцевала на костях своей сломленной гордости, умоляя его, но разве был у меня другой выбор? Мне несказанно повезло, что первым человеком, которого я встретила здесь, оказался он. В противном случае это мог быть или старый извращенец, предлагающий мне всякие непотребства взамен на спасение, или один из бандитов. Боже! Если Правша узнает, что я сделала с его братом…

Задумавшись, я даже не заметила, как сильно отстала от него. Я рассеянно огляделась: справа от меня расстелился заброшенный травянистый пляж с редким песком и покатыми валунами, и море, страшное в пасмурном утре, тёмное и зловещее, лизало свои берега ленивыми волнами. Этот пейзаж непременно напомнил мне родной Дирлтон, завораживающие просторы Северного моря, а вместе с ним и беспечность свободы, и яростную энергию жизни…

Пистолет в руке внезапно отяжелел. Я снова почувствовала себя всемогущей, как тогда, в подвале, мне всё стало нипочем, и я в очередной раз направила пистолет на своего неудавшегося спасителя, закричав во всё горло:

— Если ты не поможешь мне, я тебя пристрелю! Поверь, мне не привыкать!

Я не ждала, что этот грубиян обернётся, и даже приготовилась выстрелить куда-то на несколько ярдов левее него, но он вдруг оставил свою тележку и замер, опустив плечи. Он стоял всего несколько секунд, я считала, четыре с половиной секунды, а затем, развернувшись, стремительно зашагал ко мне. И пусть выражение его лица устрашало, я широко и победно улыбнулась.

— Ну, вот! Так бы сразу! Вечно вас, мужчин, приходится…

Он не дал мне договорить. Всё произошло молниеносно, и я едва ли вообще успела сообразить, что к чему: его сильная ручища грубо схватила мою руку и выдрала из неё крепко, как мне казалось, зажатый пистолет. Мысли тотчас улетучились из головы, оставив пугающую звенящую пустоту. Я вся сжалась, крепко зажмурилась и, накрыв голову руками, приготовилась встречать свою