— Аля, в машину. Догоним. Не бросаться же под колёса!

Эдик нажал на газ, и мы помчались за профессорской иномаркой. Сейчас я понимала, почему мои друзья отстали от меня на добрых десять минут, чуть не стоивших мне жизни там, на трассе, когда я гналась за охотником. Эдик был чересчур законопослушным водителем. То ли жизнь в Америке сделала его таким, то ли немецкая щепетильность.

— Поднажми. Мы теряем его!

Принц оставался спокойным, как удав. Чего взять с холоднокровного? Я ёрзала на сидении, как уж на сковородке.

— Ну, давай, проскакивай на жёлтый. Эх! Остановись. Я за руль сяду.

Эдик рассмеялся.

— Не трясись. Никуда твой Карлсон не денется. Он явно направился за город. Там машин меньше, камер нет. Вот и нагоним.

Камеры! Я гонялась за охотником, нарушая все мыслимые и немыслимые правила, совершенно забыв, что теперь за порядком на дорогах наблюдали эти всевидящие блюстители порядка. Сколько же писем счастья со штрафами получит несчастный Иннокентий?

Эдик оказался прав. Карлсон выехал за город, пересёк крохотный посёлок и остановился у трёхэтажного дома, похожего на дворец. Я только развела руками. Неплохо живут профессора, даже те, кто мзду не берёт. Автомобиль скрылся за железными воротами, когда мы были так близко. Я обследовала кирпичную кладку забора. Ага. Звонок и видеокамера сверху. Долго жать не пришлось.

— Малышка? ― мягкий баритон донёсся из зарешёченного окошка.

— Привет, Карлсон. Ты так быстро летаешь, что мы еле успевали за тобой. Впусти нас и накорми вареньем.

В калитке щёлкнул механизм, и мы вошли в просторный двор.

— Убью этого паразита. Только я могу называть тебя малышкой. Запомнила? ― зверь ощетинился и больно схватил меня за локоть.

— Да угомонись! Тут нет никакого подтекста.

Дверь дома распахнулась, и крохотный пузатый мужчина распахнул мне свои объятия. Я подошла и обняла друга детства, который теперь был ниже меня сантиметров на пять.

— Так это вы преследовали меня всю дорогу? ― Карлсон промокнул лоб бумажной салфеткой. ― А я думал, они. Да проходите, не стесняйтесь.

По лицу Эдика я поняла, что он больше не ревнует. Хотя, идя сзади, он всё ж умудрился погладить мой округлый зад, напоминая, кто является хозяином, в том числе и пятой точки.

Мы сидели в просторной кухне и пили чай с вареньем.

— Вот, угощайтесь. Это из облепихи, а это из вишни. Мама варила.

Эдик поморщился. Сладкое он не любил, но, чтобы не обидеть милого толстячка, проглотил пару ложек.

— Ты, малышка, кушай. Если понравится, я тебе и с собой дам. У меня этого добра валом.

— Ладно, Карлсон, рассказывай, от кого ты удирал?

Андрей съёжился.

— Ой, Алька, лучше и не спрашивай. Тут месяц назад гости ко мне пожаловали, незваные. Очень они работой Леонида Михайловича интересовались. А я что? Я про эту работу ничего и не слышал. Когда он тему разрабатывал, пацаном был, в школе учился. Те гады вроде ушли, но я чувствовал, что следить за мной стали.

— Поэтому дал задание Василию никого к себе не пускать?

— Ага. Знаешь, Алька, мне кажется, они были в лаборатории, в компе моём копались.

— Это паранойя, Карлсон. Ты должен с ней справиться.

Я не хотела пугать мнительного сладкоежку ещё больше. Пусть думает, что всё закончилось.

— Я вот что тебя искала. Отец написал, что фотки какие-то тебе выслал. Покажешь?

Андрей широко улыбнулся.

— Ах да. У меня специальная программа в ноуте стоит. Это наши фишечки с профессором Темниковым. Иногда обмениваемся с твоим батюшкой научной информацией. Взломать программу невозможно даже опытному хакеру. Но, понимаешь, и скачать оттуда что-либо не получится. Как я тебе фотки перекину?

Я занервничала. Вот где было спрятано хранилище секретных файлов.

— Не надо скачивать. Просто покажи.

С несвойственной для комплекции быстротой Андрюша смотался на второй этаж и вернулся с огромным ноутбуком.

— Любуйся, малышка.

Я прилипла к монитору. Старые фотографии. Такие были в нашем семейном альбоме. Вот мама у операционного стола. Вот набор хирургических инструментов. Кажется, эти фотокарточки она делала, когда сдавала квалификационный экзамен на категорию. Вот я держу двумя руками огромного волка, точную копию героя мультика «Ну, погоди!». А что это? Я сплю, подложив обе руки под пухлую щёчку, а папа, наклонившись надо мной, поёт. Я словно слышала голос отца, который лился сквозь годы, шёл из далёкого солнечного детства.

— Баю-баюшки-баю,

Не ложися на краю!

Придёт серенький волчок

И ухватит за бочок,

И утащит во лесок

Под ракитовый кусток.

Ты, волчок, не приходи

И Алёнку не буди.

Эдик пожал плечами.

— Не понимаю, что значат эти фотографии.

— А я очень хорошо понимаю. Поехали.

Чмокнув профессора в пухлую щёчку, я побежала к выходу, увлекая за собой Эдварда.

— Стой, малышка! Как я смогу связаться с тобой?

Я резко остановилась и зло посмотрела на Эдика.

— А никак. Телефон мой конфисковали.

Змей сузил зрачки.

— Записывай, Андрей, мой номер. Если будет что важное, скажи: «Щёлк». Я включу помехи, и нас никто не сможет подслушать.

Карлсон усмехнулся.

— Запомню. У меня объём памяти круче, чем у компа.

Мы вылетели на улицу и погрузились в машину.

— Куда?

— Домой, и быстро.

Джип пересёк город и выехал на трассу.

— Колись, что всё это значит?

Я загадочно улыбнулась.

— Сначала хочу всё сама проверить. Руку с коленки убрал!

— Ещё чего. Хочу на коленку положу, а захочу…

Огромная ладонь поползла по бедру, приподнимая юбку.

— Ты можешь думать о чём-то кроме секса?

— Рядом с тобой нет. Я хочу тебя постоянно, принцесса.

К своему ужасу я начала возбуждаться. Даже не знаю, что больше действовало на психику: слишком откровенные слова, лёгкие прикосновения или ожидание того, что случится.

— Принц! Пожалуйста, дождись вечера. Обещаю, что ты получишь бонус. Только не рассредотачивай меня сейчас.

Услышав про бонус, Эдик воодушевился.

— Я смогу выбрать?

— Всё, что пожелаешь.

Рука легла на руль.