— Мы придем завтра. Если не будет денег — порвем тебя. Отдашь — не тронем. Обещаю. Захочешь убежать — вернем, за домом посмотрят. Обмануть нас захочешь — будем тебе очень больно делать.

Так же медленно, словно окончательно утратив интерес к Кате, Резо двинулся к входной двери. Тот, который напевал песенку, сплюнул на пол и пакостно хохотнул Кате в лицо.

— Сечешь, шкурка?! Готовь лохматый сейфик под кипятильничек! Подмыться не забудь.

Хлопнула входная дверь. Катя села на диван, даже не поправив задранную юбку. Ей казалось, что еще немного — и она сойдет с ума. Быстро подбежав к бару, она достала бутылку коньяка и бокал. Катины руки так тряслись, что коньяк не попадал в бокал, выплескиваясь на пол. Бросив фужер на ковер. Катя крепко обхватила бутылку двумя руками и сделала три неумелых глотка из горлышка. Коньяк тек у нее по подбородку, попадал на порванную белую блузку. Постепенно алкоголь стал действовать, и Катерина смогла очнуться от шока. Сняв с себя разодранную одежду, она побежала в душ и лихорадочно стала тереть тело мочалкой, словно пытаясь смыть прикосновение грязных рук. Переодевшись, она сделала еще глоток коньяку и закурила, пытаясь успокоиться и сосредоточиться. Первой мыслью было собраться и бежать… Но куда? А если за домом действительно наблюдают? Тогда она точно попадет в руки этого страшного Резо и его мутноглазых. Волны паники захлестывали Катин разум, мешали думать. «В милицию обращаться нельзя. Слишком много придется рассказывать и объяснять… А может быть, Вадим на самом деле был должен Гургену? Может быть, рассказать этим нелюдям про счет в Цюрихе, дать им код? Вадим как знал — заставил выучить код наизусть…» Но интуитивно Катерина чувствовала — нельзя рассказывать Резо про счет в Швейцарии. После того как она это сделает, жизнь ее не будет стоить и фантика. Да и не мог Вадим Петрович ничего задолжать Гургену. Катя бы об этом знала… Но что делать, что делать?

Неожиданно для себя самой Катерина вдруг грохнулась на колени, перекрестилась и подняла глаза вверх:

— Господи, вразуми! — лихорадочно шептала она, но вразумление не наступало. Катя заплакала и отхлебнула еще коньяку.

Внезапно она почувствовала, как страшная усталость наваливается на нее, буквально выключая сознание. Из последних сил она добрела до спальни и упала ничком, не раздеваясь, на кровать.

Она проснулась словно от толчка, зная, что нужно делать. В коротком сне она увидела лицо человека, который может ее спасти. Олег Званцев. После той памятной ночи он всегда присылал ей поздравительные открытки на Новый год, на Восьмое марта и на день рождения. В предпоследней открытке Олег написал номер телефона, по которому его всегда можно найти — в любое время, как он написал… Где же эта открытка, неужели она ее выбросила? Катя судорожно рылась в своем письменном столе, выворачивая содержимое ящиков прямо на пол… Вот она!

Дважды Катя не могла правильно набрать номер телефона — слишком тряслись пальцы. Когда на другом конце провода она услышала незнакомый мужской голос, у нее упало сердце.

— Алло?

— Позовите, пожалуйста, Олега Андреевича Званцева.

— Кого?

— Званцева. Званцева Олега!!!

— А кто его спрашивает?

— Это из Москвы… Катя… Екатерина Гончарова… Нет, Шмелева… Он поймет… Это очень, очень срочно…

Голос в Ленинграде немного отдалился от трубки, но Катя, напрягшись, сумела расслышать: «Адвоката спрашивают… Из Москвы… Шмелева какая-то… Через час?…»

— Алло, девушка, он отъехал, будет только через час примерно. Он ваш телефон знает?

— Знает! Но вы все равно запишите пожалуйста, это очень, очень срочно. И важно! Для него…

Следующие полтора часа Катя переходила от надежды к отчаянию, не сводя глаз с молчавшего телефона.

Когда она уже протянула руку к трубке, чтобы попытаться вновь пробиться в Ленинград, телефон резко зазвонил.

— Да?! — в этом коротком выкрике была вся ее боль и надежда.

— Катя! Катюша, что случилось?! Услышав голос Олега, Катерина залилась слезами от облегчения и ничего не могла сказать.

— Катя, что случилось, почему ты плачешь, что с тобой!? — надрывался в Ленинграде Олег.

Еле справившись с рыданиями. Катя закричала в трубку:

— Олеженька, родной, спаси меня!… Вадима убили… Приезжай срочно, умоляю, если ты меня не вытащишь отсюда, меня завтра убьют и… И я не знаю, что еще со мной сделают… Они от меня деньги требуют, а я не знаю, откуда их взять. Сегодня приходили трое — сказали, завтра снова придут… Помоги, Олеженька!…

Олег пытался что-то расспросить, но Катерина только рыдала и умоляла спасти ее. Поняв, что в Москве действительно происходит что-то странное, Званцев решил не терять времени на бесполезные расспросы. В конце концов, Катерина звала его на помощь, и это было главным. Она звала его, а он столько лет этого ждал…

Ночной гонки из Ленинграда в Москву Катя, конечно, не видела. А посмотреть было на что. Взяв с собой трех самых преданных и надежных своих людей, Олег сумел выехать уже через полчаса после звонка Катерины. «Мерседес» и BMW, казалось, не ехали по шоссе — они просто летели. Ну как обойтись русскому без быстрой езды, а особенно если он спешит на помощь любимой женщине! Ах, какая это была гонка…

В половине девятого утра Олег уже звонил в ту самую дверь, которую закрыл за собой с горечью почти четыре года назад. Нажав на звонок, Олег тут же отстучал в дверь морзянкой «семерку» — их старый, еще школьный условный сигнал. Не спавшая всю ночь Катерина сразу же открыла дверь и без слов буквально упала Олегу на руки. Двое спутников Олега, Ветряк и Доктор, смущенно затолкались в прихожей (третьего, Танцора, они оставили смотреть за машинами и обстановкой во дворе). У Кати не было сил на слезы, ее просто трясло, а Олег обнимал ее, прижимал к своей груди и шептал успокаивающе:

— Катенька моя, все будет хорошо, все будет хорошо…

Наконец Катерина взяла себя в руки, повела гостей на кухню и предложила им кофе. Олег пить кофе в кухне отказался, взял свою кружку и повел Катю в гостиную, чуть смущенно улыбнувшись «браткам», которые с деликатной невозмутимостью разглядывали кухонный интерьер. В гостиной Званцев сел на диван, шумно отхлебнул из кружки, которую держал двумя руками, и приготовился слушать Катерину. А она стала рассказывать ему все с самого начала — сбивчиво, путано, но Олег понял главное. Не рассказала Катя ему только о двух вещах — о том, что она родила сына, и о том счете в Швейцарии, о котором теперь знала только она… Катя была уже достаточно умудрена житейским опытом, чтобы не припрятать на всякий случай пару козырей в рукаве. Да и не знала она, как Олег воспринял бы известие о сыне, особенно в такой вот обстановке… Да и счет этот… Успеется, решила про себя Катерина. Она практически полностью пришла в себя, словно впитав силу и уверенность, которые буквально источал Званцев. Катя все время держала Олега за руку, как будто боялась, что он может куда-то испариться. Ну а Олег, ясное дело, руку свою у нее не отбирал… Пока не услышал имя Гургена. На этом месте Катиного рассказа он вдруг стал очень серьезным, и с него слетел весь романтический хмель ночной гонки и утренней встречи. Олег закурил (Катя отметила про себя, что курил он уже не «Приму», как в прошлую их встречу, а «Кэмел») и прошелся по комнате.