ответить. — Если эти твари хотя бы коснулись меня, то сработала бы заключенная в коже брони техника очищения и лечения. Остолбенение прошло бы за две секунды.

— Так чего же ты, как начала соображать, сама ее не активировала? Или тебе в отличии от Бейпана нравилось изображать из себя статую? Или подожди, может ты ждала что тебя спасу я? — накидывал я ей вопросы один за одним, пытаясь прочесть ее реакцию. — Прости, но не в моих правилах влезать в чужие отношения, даже если дама сама этого сильно жаждет.

Лицо Вэйсен всё буквально побагровело. Это выглядело немного забавно. Ее бархатистая кожа в буквальном смысле шла волнами, полностью заливаясь краской. И как она с таким характером живет? Может её еще раз водой окатить или уже не поможет?

— Способность ее брони одноразовая, — неожиданно вмешался Бейпан. — Артефакты атакующего и мирного назначения найти и создать гораздо легче, чем полноценную броню. Некрупная бижутерия не в счет, эти артефакты слишком слабые. А вот такие комплекты как у Вэйсен, очень редки, а посему, очень дороги. Техника, заключенная в ее комплекте, способна излечить от гораздо более сильного воздействия чем остолбенение этих скарабеев, но если бы Вэй потратила ее сейчас, позже она осталась бы беззащитной. Вот она и тянула время.

— Вот оно что, — довольно почесал я зарастающий щетиной подбородок. — Тогда вопрос снят, ты не должна мне свою жизнь. Ты должна мне денег.

Деньги. Какое слово-то приятное. Для кого-то оно даже слаще чем слово жизнь. Не зря же в Китае можно купить того, кто пойдет за тебя под суд. Впрочем, там это просто легализовано, в остальных странах такие схемы тоже работают, но по немного другим правилам и ценам. Бейпан сам того не осознавая, подсказал мне великолепный рычаг давления на эту мелкую стерву. Пусть она не должна мне собственную жизнь, в моем случае и деньги сойдут. Жаль лишь я не знаю точно сколько стоит её комплект брони и сколько это денег относительно любых других товаров. Этот момент в обучении мы немного пропустили, так что придется заняться им на факультативе, но это будет чуть позже.

— Впрочем, мне твои деньги особо-то не нужны, — произнес я прежде, чем Вэйсен окончательно не вышла из себя. — Как тебе мой вариант. Мы поспаррингуемся, скажем так, узнаем друг друга поближе. Без смертоубийства, а только до первой крови или до сдачи противника.

— Спарринг? — зажглись глаза у уже свернувшейся в пружину кобры.

— Да, спарринг, — кивнул я ей. — Но помимо этого, с тебя должок. Какая-нибудь мелочь. Я пока не решил что именно, но ничего серьезного, сущий пустячок. Может трофей какой попрошу уступить или и того проще, нарубишь мне лапок скарабеев где-нибудь на ужин. Не откажешь?

— Согласна, — произнесла она, с уже довольно спокойным видом. — Пусть ты и ведешь себя как кусок дерьма, но ты помог мне, а кобры умеют быть благодарны. К тому же, я ведь могу бить не проливая крови.

Спарринг решили провести прямо сейчас, не откладывая на потом. Площадку выбрали за пределами крепости, потому как никто не отказывался от использования техник, а значит, мы могли случайно разрушить и без того уже побитое временем убежище.

Что интересно, мое решение о спарринге посчитали откровенной блажью, а не принципиальным поступком. Первой ко мне подошла Лита и трясясь как осиновый лист поведала о том, как Вэй в каком-то трактире Абулмана убила троих наемников за сальный комментарий в свой адрес.

— Если в этом нет необходимости, зачем сражаться против своего же члена отряда? — спросила она. — Вы ведь не встретитесь на следующем этапе, так гласят правила.

— На следующем не встретимся, но ведь турнир на этом не закончится, — весело улыбнулся я ей и легким движением взъерошил ее густые волосы. — Не волнуйся, а лучше внимательно смотри за этой змейкой и подмечай все что считаешь интересным. Расскажешь мне потом, хорошо?

— Ага

Девушка ушла, а я в очередной раз поразился ее кротости. Она тиха, любопытна и умна. Она не такая как Юнона. Вся их изначальная схожесть заключалась в том, что вторая девушка в момент нашего знакомства просто была забита жизнью. В последний день, Юнона все больше проявляла свой характер и он был отнюдь не столь мягкий как у Литы. Интересно, какой она будет когда я вернусь. Не получу ли я в слуги такую же вспыльчивую и опасную даму как Вэйсен?

— Ты уверен что стоит это делать? Спарринг с ней, опасная затея, — отвлек меня от собственных мыслей Бейпан. — Случай со скарабеями случайность, Вэй сильная девушка, стыдно признать, но она даже сильнее меня. Ты наверняка проиграешь.

— Если ты так в уверен в ее силе, так зачем лез в бой без меча? Как оказалось, ты знал о броне и ее свойстве, так почему все равно побежал? — выгнул я вопросительно бровь.

Одного взгляда на этого парня хватило, чтобы все понять одну простую вещь. Он просто не подумал, ну или забыл о артефакте. Может Вэй то как раз и смогла бы справиться с тремя демонами, даже после остолбенения, а вот он, вряд ли. Он же зеленый, жизни не видал. Не удивлюсь, если Махес его под охраной всю жизнь продержал.

— Вэй упряма, скорее всего, она до самого последнего момента не активировала бы артефакт, — наконец произнес Бейпан. — Это тот риск, который я не мог себе позволить.

— Риск? Риском было то, что ты полез. Пока ты это себе не уяснишь, можешь даже не пытаться мне что-то доказать, — удрученно покачал я головой. — Вэйсен для тебя никто. Ты слишком молод, чтобы быть связан с ней долгой и продолжительной историей любви и верности. Если в сложной ситуации, ей придется выбирать, бросить тебя или спасти, и от этого будет зависеть ее жизнь, она, вероятнее всего, бросит тебя умирать. Пока ты это не осознаешь, ты не станешь мыслить критически, а значит, будешь всегда под возможным ударом. Подумай над этим, а мне пора пойти немного подраться.

— Почему ты относишься ко мне как к младшему? Откуда ты знаешь какой я? — произнес Бейпан уже мне в спину.

— Потому что в отличии от тебя, меня жизнь заставила вырасти гораздо раньше, и она же научила меня думать головой, а не задницей или членом, — ответил я ему не поворачивая головы.

Выходя за пределы укреплений, я шел вперед по черному песку и вспоминал события из прошлой жизни. Сейчас они кажутся такими блёклыми, словно бы не настоящими. Но я помню, помню то чувство полной безнадежности и задницы,