этом мире я мог подарить потомству воистину великую жизнь, а не прозябание в нищете.

И от этих мыслей почему-то потеплело и слегка сжалось в груди. И когда смотрел на тугую задницу впереди, то вожделел ее хозяйку не только членом, но и сердцем. Пусть пока лишь самую малость, но кто знает, к чему приведут эти отношения.

— А у вас как — вне брака можно рожать?

— Конечно, — Нараз запыхалась и села на камень передохнуть, дожидаясь меня и попутно мотивируя широко расставленными ногами. — Орки о таких вещах вообще не думают. Жену или мужа в любой миг могут убить в бою или на охоте — так к чему все эти клятвы и обряды?

— И то верно, — смахнул липкий пот со лба и продолжил карабкаться, стараясь не оглядываться — мы преодолели уже метров сто по склону.

— Тем более, — продолжила рассуждать шаманка, — отцов-чужаков мы вообще приносим в жертву сразу после соития. Так выше шанс на зачатие.

— Ч-что? — я выпрямился и лишь чудом не соскользнул с валуна.

— А ты на что надеялся? — она осклабилась и сверкнула клыками. — Что я приму тебя в племя, и мы будем жить долго и счастливо?

— Нет. Но и помирать сразу после как-то не хочется.

— Как там люди говорят: любишь медок — люби и холодок? Скажу иначе: хочешь с оркой лечь — готовь голову с плеч.

Я нахмурился и посмотрел в желтые глаза — она шутит или всерьез?

— Да расслабься ты! — шаманка рассмеялась. — Ну и лицо, будто навоза пожевал. Никого мы не убиваем после страсти, это бессмысленно. И уж тем более я бы не стала убивать тебя.

— Почему? — с опаской продолжил путь.

— Ты мне нравишься. Ты неловкий, глупый и смешной. А еще очень добрый. Если твой ребенок будет таким же — придется сбросить его со скалы, — и тут же добавила, хлопнув себя по попе: — Шучу!

— Дошутишься ты у меня, — ускорился, ползя по камням, точно ящерица.

Так и добрался до скалы, которая вблизи еще больше напоминала окаменевший драконий череп. Либо ее обтесали, чтобы придать форму, либо в толще породы в самом деле лежал древний ящер — природа не способна на столь правильные очертания.

Абсолютно одинаковые глазницы, зубы и симметрия пасти, а вглубь горы уходил длинный круглый лаз, поверх которого будто труба тянулось образование, крайне похожее на позвоночник.

Нараз встала у самого края и коснулась клыка. Вид с высоты открывался фантастический — особенно на сверкающую колдовскую завесу вдали. Под нами раскинулся густой лес, подступающий прямо к длиннющему пляжу, чей край плавно утопал в тумане. Открывшаяся картина чем-то напоминала Камчатку в середине лета, а низкая луна светила столь ярко, что я видел все на десятки километров окрест.

— Сегодня белая ночь, — шепнула шаманка. — Как думаешь, это знак?

— Не знаю, — подошел к ней сзади и нежно обнял, положив подбородок на плечо. — Иногда орел в небе — это просто орел в небе. Главное, чтобы ты сама была уверенна в своих желаниях. Если захочешь — все получится.

— Как думаешь, каким будет наш ребенок? — с тревогой спросила подруга.

— Если родится сын, то у него будет самый большой гарем во всем мире. Даже больше, чем Великая Орда.

Нараз хохотнула.

— А если девочка?

— А девочку будут безропотно слушаться все цари и вожди Авилана за один лишь ее благосклонный взор. И тогда Орда ей вовсе не понадобится — она велит имперцам вернуться в свой мир, а здесь построит государство, где все будут решать словом, а не кровью. И все народы будут жить в мире и благополучии.

— Тогда я хочу двойню… На случай, если одним словом все же не обойдемся, — шаманка сцепила пальцы в кулак, подняла перед грудью и уставилась на огромную луну. — О Лаверан, не за себя прошу, а за всех братьев и сестер. Даруй мне сына и дочь от этого достойного человека. Не ради мести и войны, но ради справедливости и мира.

Одна из молний в барьере сверкнула особенно ярко — а может, мне просто показалось. Пауза затягивалась, а стоять в обнимку с красоткой становилось все труднее. Поэтому подождал еще немного, чтобы ненароком не оскорбить ее чувства, и спросил:

— Ну и что ответила богиня?

— Сказала, чтобы ты заткнулся и лег на землю.

— Вот прямо так и…

Договорить не успел. Нараз резко развернулась, подставила мне подножку и опрокинула прямо в воду. За миг до падения потянула за руку, чтобы я не расшиб затылок, и бережно опустила на камни. Не дав опомниться, села сверху, что в той борьбе, уложила на лопатки и жадно прильнула к губам.

Мы слились в поцелуе — грубом, мокром, не очень умелом, но чертовски возбуждающем. Почуяв набухшую плоть под животом, шаманка задвигала тазом, и даже от таких касаний голова пошла кругом, а по коже пронеслись наэлектризованные мурашки.

Хорошо, что холодная вода остужала страсть, а изрезанные ручьями камни доставляли неудобство, иначе все закончилось бы до того, как начаться.

Так дело не пойдет, и я взял себя в руки, чтобы не опростоволоситься в столь ответственный момент. Негоже сбрасывать насыщенное магией семя — от него пойдут самые лучшие всходы, а с таким объемом не останется сомнений, что все попадет ровно туда, куда нужно.

Орка пересела, не отпуская моих запястий, и прошлась вдоль стержня своим лоном — столь влажным, что поглотило бы живительный корень без остатка. Но первые два раза шаманка промахнулась и не смогла состыковаться, а помогать рукой не стала — то ли из-за неопытности, то ли хотела подразнить меня подольше.

Но и ее эта близость не оставляла безразличной. Нараз зажмурилась до рези, закусила губу до крови и напряглась так, что