Люба обогнала его в прихожей, встала у двери, как будто собиралась открыть ее, но вдруг повернулась к нему. И, зажмурив глаза, нырнула в его объятия – как в омут с головой.

Если он шарахнется от нее, она упадет на острые камни. Такая мысль мелькнула в ее голове. Но Одинцов не испугался, он распахнул объятия, и она утонула в них.

В них и перенеслась на постель, где окончательно потеряла голову. И чувство реальности…

В летнем кафе на окраине, с дымящей сигаретой в пальцах и холодным пивом в кружке, Конюх ждал Шершня. Поглядывая на смазливую официантку, которая торопливо протирала тряпкой дальний столик. Черная юбка туго обтягивала задние выпуклости, а в коротком, но широком декольте с трудом удерживались передние полушария.

Подъехать бы к такой крошке на крутой тачке, загрузить ее в салон, а там уже взять на прокачку. Сначала пустить пыль в глаза, а потом руку под подол. Если девка увидит в нем принца, она и в карету сама влезет, и тыквы раздвинет, останется только палочкой махнуть, и сделает это не волшебная фея…

Но нет у Конюха крутой тачки. Менты всю добычу захватили, остался только «Крузак», но и от него пришлось избавиться. Шершень сказал, что это палево, и Конюх легко с ним согласился. Только сейчас он так не думает. Шернешь прав, но как же стремно ездить на голимом «Рено». Машина легальная, с ней без проблем, но лучше бы под задницей был паленый «Ланд Крузер».

А еще хуже чувствовать себя подстилкой Шершня. Он приютил Конюха, работу ему дал, заплатил за нее. Но мутный он какой-то. Свою хату оставил им с пацанами, а сам свалил, снял другой дом. И проследить за ним не успели. Где он сейчас, черт его знает.

И вообще, откуда у него деньги? Он же не работает, дела не делает, а с Конюхом рассчитался звонкой монетой. И еще отдал ему дом, аренда которого влетела в копеечку… Может, со старых времен у него кое-что осталось. А может, и не кое-что, а миллионы… Было бы неплохо прибрать эти деньги к рукам, а его самого – в расход. Конюх крут на расправу, и ему ничего не стоит пристрелить Шершня. И сделает он это с удовольствием…

Конюх вздрогнул, увидев перед собой Шершня. Или он так сильно задумался, или этот жук обладает способностью материализоваться из пустоты – раз, и нарисовался…

– О чем думу думаешь? – спросил Шершень, с едкой ухмылкой глядя на него.

Взгляд у него тяжелый, острый, пронизывающий. Конюх почувствовал себя не в своей тарелке. Вдруг Шершень прочитал его мысли? Если так, то разговор будет коротким – ножом по горлу, и все дела. А Шершень такой, ему ничего не стоит убить человека. И в рукаве у него может быть нож. Пара точных движений, и все…

– Да так, телка конкретная, – Конюх кивнул в сторону, где только что стояла официантка.

– Это, что ли, телка? – хмыкнул Шершень. – Это же корова!

И действительно, на месте симпатичной официантки стояла какая-то толстуха с тройным подбородком и большой волосатой родинкой на щеке. Она махала рукой, подзывая к себе несчастного на вид мужичонку, который, судя по всему, был ее мужем. Точно, несчастный.

– Ну, когда-то телкой была, – вздохнул Конюх.

Перед лицом Шершня он чувствовал себя несчастнее этого мужика. И непонятно, куда весь гонор делся. И о деньгах, которыми, возможно, владел Шершень, думать не хотелось. А легальный «Рено» куда предпочтительней краденого «Крузера»…

– Ты не перегрелся? – внимательно глядя на него, спросил Шершень.

– Да нет, нормально все.

– Точно, нормально?

– Ну, есть проблемы, – пожал плечами Конюх.

– Говори.

– Да кисло без дела, заняться нечем.

– На волю рвешься? Так я тебя не держу.

– Рано еще на волю, отсидеться надо… Но если есть дело, всегда пожалуйста.

– Так для этого и позвал тебя, – продолжая смотреть в глаза, сказал Шершень.

– Что делать?

– Ну, есть работа…

– Говори.

Шершень покачал головой, подозвал официантку и велел подать кофе.

– А ты пиво пьешь? – спросил он.

– Пью, пока пьется.

– Это хорошо, что пьется. Плохо, что ты за рулем.

– И что? – презрительно усмехнулся Конюх. – У меня от пива ни в одном глазу.

– Ну да, мусора тебе поверят.

– А я к ним не собираюсь!

– Так они сами приходят, – скривил губы Шершень. – Их не зовут, а они приходят.

Не сводя с него глаз, Конюх взял свою кружку, вытянул руку и вылил пиво прямо на пол.

Шершень покачал головой. Не понравилась ему эта выходка. Под его взглядом Конюх осознал вдруг свою неполноценность.

Действительно, если он залег на дно, то ему не стоит привлекать к себе внимание. И под градусом за руль лучше не садиться.

– Как пацаны? – спокойно, без нажима спросил Шершень.

– Да ничего, нормально.

– Скучно им?

– Всем скучно.

– Как развлекаетесь? Бабы, карты?

– Бабы – это палево, – покачал головой Конюх.

Он понимал, к чему клонит Шершень. Ему нужны надежные люди, а не какие-то бакланы, которые могут спалиться на ровном месте. И ему все равно, какие дела Конюх проворачивал в прошлом – как сам по себе, так и с его подачи. А сработали они в крайний раз чисто… Шершня волновало настоящее, и он не хотел, чтобы братва засветилась, подставив под удар его самого.

– Языки у них длиннее извилин.

– Соображаешь, – кивнул Шершень.

– Так не дурней тебя! – вяло огрызнулся Конюх.

– Надеюсь.

– А насчет карт… Стиры – это святое.

– Не спорю.

– Ну, так что за дело?

– Завтра в полдень я за вами заеду. Если все путем, окна на втором этаже пусть будут открыты. Если все путем, выезжайте и за мной…

– А делать что?

– Завтра скажу.

– Мокруха?

– Нет. Но статья серьезная. Цена вопроса – полста деревом. Расчет – после. И по факту.

– Ну, если не мокруха, то нормаль…

– Тогда до завтра!

Шершень поднялся, подал руку на прощание. Конюх пожал ее, и его ладонь как будто оказалась в железных тисках. Кисть у него мощная, сильная, но Шершень запросто, казалось, мог переломать в ней все кости.

– Будешь следить за мной – пристрелю, – с улыбкой сказал он.

Конюх кивнул в знак полного понимания, и Шершень ослабил хватку.

Он ушел, а Конюх заказал еще пива. Но не сделал и глотка. Домой возьмет несколько бульбуляторов, там и дерябнет с пацанами под водочку. А за руль подшофе лучше не садиться.