– А кто любит? Человек, который регистрирует в блокнотике мою реакцию на объятия, поцелуи, ласковые слова?

– Я закончил свое исследование, Кэлли, и уволился. А к тебе пришел, чтобы сказать об этом. Так я хотел заплатить за свою ошибку, чтобы ты не сомневалась в серьезности моих намерений. Я созрел для кардинальных перемен!

– Ты мечешься из крайности в крайность, Джаред. Я и прежде не могла понять тебя. Помнишь, как после нашей любви ты сыпал планами. Все для тебя было просто и ясно. Я слушала тебя и думала: неужели такое возможно? Совсем ведь обыденные слова: семья, дом, дети, собака, а из твоих уст они звучали как сказка. А потом, поутру, ты сам все перечеркнул своим отступничеством. Ты по собственной воле ушел в тень, допустил эту свадьбу. Ты знал больше, чем я знала тогда, но позволил мне выйти замуж за Тони. И теперь же ставишь мне это в упрек. Нечестно, Джаред. Если не способен признать это, то оставь меня, – высказала все свои обиды Кэлли.

– Ты бы не вышла за него, если бы не любила… – сдвинув брови, начал он.

– Вопрос, любил ли ты? Не любил, – тотчас резюмировала Кэлли. – Ты все правильно сделал. Окончил колледж, поступил в университет, получил научную степень. Ты не был обременен семьей, твоя жизнь, ничем не осложненная, разворачивалась по плану. Ты достиг всего, чего хотел… А теперь решил взять и то, что в свое время взять не получилось. Очень умно!

– Тебя послушать, я только тем и занимался, что все просчитывал. А известно ли тебе, чего мне стоило окончить школу и колледж? Сколько я себя помню, отец был то в депрессии, то в запое. Его не стало, когда мне исполнилось семнадцать. Ты это знала? Мать всегда занималась только собой. Постоянные мысли о том, как вырваться из этого бытового абсурда, служили мне утешением. А ты и Тони были моими единственными близкими людьми, но даже вам я не мог рассказать обо всем, что происходило в моей жизни. Мне было стыдно. Я не мог допустить, чтобы ты или Тони сочувствовали мне, жалели, опекали. А незадолго до твоей свадьбы заболела мать, врачи нашли опухоль, все каникулы мне приходилось работать, потому что за лечение нужно было платить. Это я должен был предложить тебе в качестве альтернативы супружества с Тони?

– Я ничего этого не знала, Джаред. Как я могла еще расценить твое исчезновение, как не бегство? Даже у алтаря я продолжала ждать своего рыцаря на белом коне. Тебя, Джаред!

– Зато теперь ты все знаешь, – сухо подытожил он. – Считай это проверкой нашей дружбы.

– Какие же мы друзья, когда творим друг с другом такое? – примирительным тоном спросила его Кэлли. – И друзья не целуют друг друга так, – предварила она и, встав на цыпочки, приникла губами к его рту.

Математик сначала неловко отшатнулся, но, быстро уразумев сокровенный смысл ее поступка, крепко обнял девушку и спросил о том, зачем явился, боясь вспугнуть волшебный миг:

– Любимая, ты выйдешь за меня?

– Не слишком ли близко ты подобрался к моей девочке, приятель? – насмешливо осведомился Тони, выходя из магазинчика на улицу и ловко подгадав к признаниям свое появление.

– Тони, мы все трое знаем, что я больше не твоя девочка, – возразила ему бывшая жена.

– Всегда была моей, – недружелюбно проговорил он.

– Тони, мы с Кэлли разговаривали, – строго заметил Джаред Таунсенд.

– Я слышал. Ты просил мою жену выйти за тебя.

– Бывшую жену, – уточнила Кэлли.

– Нас много связывает.

– Думал ли ты об этом, когда переезжал от меня к своей подружке? – спросила его девушка.

– А Джаред у нас сама надежность. Пора юности и развлечений прошла, настало время стабильного и благополучного существования. Для этого достаточно просто поменять мужей, – издевательски проговорил Тони.

– Кэлли, если ты попросишь, то я уйду. Но я бы хотел остаться, чтобы в случае необходимости поставить твоего бывшего мужа на место, – учтиво сообщил профессор Таунсенд.

– Не хорохорься, дружище. В сущности, я бессилен, если вы все уже решили, – успокоил его Тони. – Могу я поговорить со своей бывшей женой наедине?

– Я буду у О'Мелли, – сделав шаг в сторону, предупредил Джаред Кэлли, так и не заручившись ее согласием.

– До встречи, приятель. Рад был повидаться, – попрощался с ним Тони. – Забавно, – обратился он к Кэлли, когда Джаред ушел, – сначала я, теперь он.

– Обхохочешься, – процедила девушка сквозь зубы.

– Я слышал, наш Джаред теперь профессор. Согласен, такой супруг престижнее, чем рыцарь дорог, – проговорил он, обняв бывшую жену за талию.

Кэлли мгновенно вывернулась из его объятий со словами:

– Прошли те времена, Тони. Усвой это.

– Детка, такая жизнь не для тебя. Мы не созданы для этой трясины. Хочешь, я отвезу тебя на Таити, в Сен-Тропе…

– Прекрати, Тони. Мой дом в Бостоне. Я здесь живу, я здесь работаю. В этом городе мои друзья.

– Милая, ты только вспомни наши лучшие времена и сравни с этой скукой. Едем со мной, Кэлли.

– Я сказала «нет».

– Ты испытываешь меня? – не веря, спросил он.

– Я категорически отказываю тебе, Тони.

– Ждешь кого-то? – взглянув на Джареда, поинтересовался бармен.

Джаред хмуро проигнорировал его. Он был слишком насторожен, слишком напряжен для непринужденной болтовни. Он нервно отхлебывал пиво и встряхивал головой всякий раз, когда в дверь кто-то входил, а затем разочарованно отворачивался.

– Я спрашиваю, ждешь кого-то? – настаивал на общении бармен, но, не дождавшись ответа, подошел к другому посетителю, завсегдатаю бара, и сообщил: – Это тот самый спец по статистике, который опрашивал наших клиентов про секс и прочее. Знакомый Кэлли из «Белль Марьяж». Это они готовили свадьбу для дочери босса.

Услышав такое небрежное упоминание о Кэлли, Джаред гневно посмотрел на болтливого бармена.

– Да, я тот самый. И я делал свою работу. У вас ко мне какие-то претензии? – откровенно враждебно осведомился профессор Таунсенд.

– Босс, тут ученый буянит! – шутливо крикнул бармен.

Из подсобки появился сам О'Мелли.

– Добрый вечер, мистер Таунсенд. С тех пор как вы в последний раз к нам заходили, о вас только и разговоров. Что, если не секрет, вы выспрашивали у наших посетителей?

– Я изучал любовь! Неужели так сложно поверить в то, что можно изучать любовь?! – негодовал Джаред.

– Любовь! – проговорил впечатленный владелец питейного заведения. – И каковы результаты? Посчастливилось сделать какое-нибудь открытие?

– Я выполнил все, что от меня требовали заказчики. Сказать вам что-то новое я вряд ли смогу.

– Вот и мы тут рассудили так же. Вряд ли что-то новое в этом вопросе может проявиться. Штука стара как жизнь, а понятнее от этого не становится.